Кочевая жизнь на протяжении многих веков способствовала эволюции переносного компактного жилища народов Бурятии. Утвердились четкие пропорции, формы жилища; правила его сборки и демонтажа; способы мебелировки и варианты приукрашивания. Бурятская юрта может быть войлочной (hэеы гэр) или деревянной (модон гэр). Все элементы легкой конструкции унифицированы под рост человека и без проблем транспортируются вьючными животными.

Конструкция жилища

Вместимость и размеры юрты определяются количеством складных деревянных решеток, составляющих основу кочевого жилья. Каждый компонент стенки изготовлен из плоских реек, которые пересекаются под острым углом и связаны между собой волосяными веревками.
Благодаря подвижности боковых решеток, можно регулировать высоту и диаметр жилища, уменьшая или увеличивая их растяжение. Шарнирная конструкция сейсмически устойчива, что немаловажно для жителей этого региона. Кочевой дом состоит из девяти основных элементов:

1. уняа – струганные жерди, из которых строится свод юрты бурят. Используются исключительно гибкие породы деревьев: это увеличивает срок службы элементов. Их число достигает шестидесяти;
2. тооно – специальный круг на вершине юрты. Он образует отверстие, которое служит для вывода дыма и освещения жилища днем. Диаметр «окна» составляет около метра. Обод делают из березы. По периметру в нем высверлены отверстия, в которые устанавливаются жерди свода;
3. тээнги – опорные столбы конструкции. Их всего два и своим верхним краем они упираются в тооно;
4. дааган – распорки верхнего обода, служащие для придания ему жесткости. С бурятского языка это слово переводится как «нести на себе»;
5. урхэ – покрытие юрты. К каждому его углу привязывались длинные веревки, которые доходили до нижнего края решетчатого основания. При необходимости можно было приподнять урхэ, потянув за веревку. Тогда в юрту образовывалось дополнительное отверстие для поступления свежего воздуха и света;
6. туургэ – войлок, покрывающий боковые части жилища. Каждый рулон в длину достигает трех метров. Его поверхность обязательно обрабатывается специальным антисептическим раствором из табака, кислого молока и соли;
7. зээг – волосяные веревки, крепящиеся по верхнему краю покрытия. Войлоком сначала закрывают юго-западную часть юрты, затем – юго-восточную и только после этого закрывают остальные части жилища. Такой порядок продиктован необходимостью максимальной защиты от холодных северо-западных ветров;
8. дээбэри накидываются после туургэ. Они представляют собой два огромных куска войлочного покрытия, узкого вверху и широкого снизу. Наиболее толстый и плотный войлок всегда располагается на северо-западной части юрты;
9. хошлон – пояса из конского волоса, которыми юрта перетягивается сверху войлочного покрытия. Они удерживают верхние и средние части утепления. Внизу покрытие перетягивалось войлочными лентами, а при необходимости накрывались сухим навозом.

Среди конструктивных элементов бурятской юрты особое отношение вызывает веревки, изготовленные из конского волоса. Принято было считать, что именно на конском волоске с небес на землю боги спускают счастье и благодать. Эти поверья сохранились до наших дней. С практической точки зрения такие веревки никогда не размокали и не изменяли свою длину. А значит, веревки всегда оставались натянутыми и хорошо завязанными.

Разделение юрты

Юрта устанавливается только на солнечном месте. В своей хозяйственной деятельности ее обитатели ориентируются по Солнцу. В меру того, как светило выполняло свой круг, затенялись кончики разных жердей (их всего 60). Точно определить текущее время не составляет особого труда. И не только снаружи жилища. Утром лучи солнца падают у изголовья кровати, а днем оставляют самую короткую тень.

Внутреннее пространство организовано рационально, а интерьер представляет общую целостную композицию. Тем не менее, жилище четко разделено на функциональные зоны, а расположение предметов предопределено. Самое почитаемое место – бурханай тала – расположено в северо-западной стороне жилья. Оно отведено под обиталище божеств и здесь устроен домашний алтарь, который называется божницей или гунгарбаа.
Место поклонения буддийским богам оформлено весьма скромно. На столике или полочке размещались выполненные в разной технике живописи изображения божеств. Литые скульптуры завозятся из Монголии или Тибета и встречаются очень редко. Являясь объектом поклонения, они одновременно подчеркивали статус владельца юрты бурят. Позволить себе такое могли только состоятельные люди. Бедняк мог получить статую только в наследство или в дар.
Мужской в юрте традиционно считается левая от входа сторона, западная часть конструкции. Однако в бурят она считается правой, поскольку сторона определялась человеком, стоящим лицом на юг. Получалось, что женская часть была левой, а мужская – правой. Это очень важный нюанс, поскольку все, что связано с понятием «левый» считалось чужеродным и потусторонним.
Запрещается принимать гостей в левой половине юрты. Непозволительно подносить им напиток или еду левой рукой: это считается пожеланием смерти. Женщинам, проживающим в левой части юрты, вовсе не запрещалось находиться в мужской половине. Запрет не касался дочерей и жены, но он был и относился к невесткам. Так подчеркивалось, что в доме есть «чужая кровь».

Очаг

Гал гуламта – центр бурятской юрты, вокруг которого протекает жизнь многих поколений. Это точка отсчета и одновременно оберег, который отгораживает семейную вселенную от неприятностей остального мира. В то же время это связующий элемент между мудростью предков и жизненной энергией потомков, символ единения и преемственности поколений.
Огонь издавна считался живым существом. Его оберегали, с ним разговаривали, ему угождали. С костром принято было обсуждать текущие дела, сетовать на беды, делиться радостью, просить совета в трудной ситуации. В ночное время очаг должен гореть постоянно. Он оберегает жилище от нечистой силы и злых помыслов; освещает дорогу душам обитателей юрты, странствующим во время сна.
С очагом семьи связано множество запретов, соблюдение которых напрямую связано с благополучием семьи. Строго запрещается:

1. любым способом осквернять очаг. Это равнозначно оскорблению хозяйки огня и неизбежно приведет к угасанию рода;
2. лить воду на огонь. Этот запрет также существует во многих народов Якутии, Монголии, Таджикистана, России. Две взаимоисключающие стихии – вода и огонь – почитались одинаково. Поэтому костер в степи или в лесу предпочитали тушить землей – третьей умиротворяющей стихией;
3. касаться огня ножом или другим острым предметом. Нельзя рубить возле костра;
4. сидеть с вытянутыми в сторону очага ногами. Это может оскорбить духа огня;
5. бросать в костер волос, мусор или грязь. Не разрешалось даже подкидывать подгнившие дрова.

Об уважительном отношении народов Бурятии к огню говорит тот факт, что у них по сей день сохранился обычай гасить костер водой (!), когда дом продают за долги или сыновья уходят от родителей. Огонь должен угаснуть, чтобы «не видеть» этого позора.

Дверь и порог

Еще один очень важный оберег бурятской юрты – порог. Двери отведена функция границы между внешней реальностью и внутренним миром семьи. Ее пересечение всегда сопровождалось соблюдением определенных обрядов или традиций. Если в славян принято снимать головной убор при входе, то гость, посетивший юрту, обязан был оставить за порогом ружье и нож.


Это был признак добрых намерений и выражение почитания хозяину жилья. Если же оно, выходя, споткнулся о порог, то был обязан вернуться и разжечь щепку или полену у костра. Только так можно было сохранить благодать внутри дома. Никогда буряты не станут разговаривать между собой через порог. По их верованиям это обязательно приведет к раздору в семье.
Как порог не пускает злых духов, так и сердце кочевника не раскроется человеку с недобрыми намерениями. Жизнь по соседству с Природой научила этих людей отличать добро и зло на уровне интуиции. Но если бурят увидел в путешественнике друга, то он сделает все, чтобы добрый человек вспоминал его семью и очаг его дома с благодарностью.

Основное жилище бурят - юрта. Бурятская юрта по своей форме округло-многоугольная и происходит от монгольской войлочной юрты. Ю́рта переносное каркасное жилище с войлочным покрытием у кочевников. Она идеально приспособленная для кочевого образа жизни. Небольшой вес, быстро собирается и разбирается, в ней жили круглый год.жилище кочевников С появлением в Прибайкалье русских появилась деревянная юрта по типу русских изб.

Войлочная юрта выглядит следующим образом: стены ее решетчатые, они сделаны из обработанных ивовых ветвей, которые соединены вместе при помощи кожаных ремешков. От стен вверх идут жерди – это потолок. Один конец упирается в стену, а второй на верху в круглый обод (дымоход), он тоже деревянный. Сверху ее покрывали войлоком в три ряда. Дымовое отверстие в крыше служило в юрте единственным источником света, чем оно шире, тем в юрте было светлее, но очень широким его делать было нельзя, иначе дождь мог залить вещи внутри самой юрты. С дымовым отверстием у бурят были связаны многие религиозные обряды. Через него «брызгали» предкам и небесным божествам и воссылали к ним молитвы.

Внутри бурятское жилище являет собой своеобразную пространственную модель мира. Юрта разделена на четыре условные части в соответствии со сторонами света. Дверь юрты всегда располагается с южной стороны. По бурятской традиции она делилась на две половины: правая – женская, левая – мужская (это если стоять лицом к ее северной части). В мужской половине лежали сбруя, орудия труда и т.п., а в женской – различная домашняя утварь, продукты. Северная сторона юрты (хоймор) считалась почетной, в ней принимали гостей. В самом центре располагался очаг, а вверху было специальное отверстие, чтобы дым выходил. Традиционно ставилась она входом на юг.

Юрта органично вписывается в окружающую среду, формой повторяя небесный купол над ней, полукруглые сопки и холмы. В летний зной и жару в ней спасительная прохлада, в холод живой огонь в очаге создаёт равномерный обогрев и особый микроклимат, устраняющий патогенную вредную для здоровья человека энергетику Современный дизайн юрты

М.М. Содномпилова
Улан-Удэ, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии

Фото бурятских домов, комнат, деревень, подобраны мной .

СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ВЫБОРА МЕСТА ПОД СТРОИТЕЛЬСТВО ЖИЛИЩА В БУРЯТСКОЙ ТРАДИЦИИ

В традиционном мировоззрении окружающее человека пространство характеризуется не только топографической, но и семантической дискретностью, что обусловливает существование двух параметров в механизме культурного освоения пространства:

• определение основных параметров "пригодности" той или иной части пространства с практической точки зрения;
• соответствие выбранной территории определенному уровню в символической классификации.

Процедура выбора места под строительство жилища в бурятской традиции включает в себя два этапа, одни из которых связан с выявлением практической и символической ценности местности, а целью второго этапа являет
ся выбор конкретного места под строительство жилища, причем процедура выбора места под строительство стационарного дома существенно отличается от комплекса практических и религиозных представлений при временной установке переносного войлочного жилища.

В процессе выбора территории для поселения первоначально ориентировались на топографические признаки местности: учитывалось наличие или отсутствие тех элементов ландшафта, которые, по представлениям бурят, считались составными частями "идеального места жительства", согласно практическим соображениям и мировоззренческим представлениям. В бурятской среде в число обязательных компонентов ландшафта входят: гора (в идеале покрытая лесом), безлесная долина, река.

Как свидетельствует анализ мифологических текстов западных бурят, подобный топографи
ческий набор соответствует и облику идеального места жительства божеств, эпических героев, которые предпочитают селиться в широкой долине с богатыми пастбищами, окруженной горами, на берегу реки. Таким образом, можно говорить, что мир божеств - это "внеземной архетип, понимаемый либо как "план", как "форма", либо как обыкновенный "двойник", но существующий на более высоком космическом уровне" (Элиаде М., 2000. - С. 29).

Несомненно, что в основе подобных представлений лежат и хозяйственно-экономические соображения бурят, ведущих кочевой (полукочевой) образ жизни: безлесная долина служила пастбищем для скота, горы защищали в зимний период долину от ветров, лес растущий в горах служил материалом для строительства стационарных жилищ, хозяйственных постро
ек, а также использовался в качестве топлива. В религиозно-мифологическом контексте долина, окруженная горами, ассоциативно связывалась с образом полной чаши - символом изобилия. Открытая долина, незащищенная горами, рассматривалась как местность, не способствующая удачливой и богатой жизни. В качестве положительного признака рассматривали выход долины в южных направлениях, поскольку южная сторона в универсальной классификации пространства относится к категории частей света с положительной парадигмой значений (Галданова Г.Р., 2000. - С. 34).

С кругом определенных представлений связывается гора, как неотъемлемый элемент идеальной местности - архитектонический символ Центра. Бурятское население лесных и горных районов предпочитают селиться у подножия горы, которая обыкновенно является и объектом религиозного почитания. По представлениям бурят, люди, поселившиеся у подножия сакральной горы, никогда не узнают бед и болезней (так, например, говорил Р.Д. Дансорунов из рода ашабагад в с. Усть-Дунгуй Кяхтинского района, расположенном у подножия горы Хугты-хан). Но жизнь вблизи сакрального центра вносит коррективы в принцип размещения жилища и требует соблюдения некоторых правил, нарушение которых может привести к негативным последствиям: жилище должно располагаться на южном склоне горы; дверь жилища не должна быть обращена к горе; выбрасывать мусор и выливать помои в сторону горы считалось непростительным грехом. Определенные требования существовали и в отношении очертаний гор: горы с южной стороны не должны были иметь острые вершины.

Определенное влияние на выбор места жительства оказывал и особый тип ведения хозяйства, принятый в среде западных бурят, при котором сезонные миграции, осуществляемые два раза в год, стали, по существу, причиной возникновения двух способов "культурного освоения" пространства - при строительстве летнего поселения зугалан и зимника убэльжон. Зимние поселения старались располагать в небольших долинах, хорошо защищенных от ветров горами, в то время как летники размещались на более открытых, обширных пространствах, где ветер, напротив, был необходимым условием для успешного содержания скота.

Если местность, которую выбирали для поселения, соответствовала сакральному образцу, совершали ритуал испрашивания разрешения у духов-хозяев долины на поселение, совершив предварительно обряд жертвоприношения. Отрицательный или положительный ответ получали посредством гадания, способы которого были различными у разных этнических групп бурят. Самым распространенным способом гадания, который используется повсеместно, является подбрасывание чаши: если чаша падала отверстием вверх, результат гадания рассматривался как положительный.

Следует указать, что подобный сложный комплекс действий производится лишь в том случае, если территория заселялась обществом впервые. В настоящее время жилища строятся на собственной родовой территории, то есть земле предков, и соответственно, обрядовые действия не совершаются.

В общей структуре классификации признаков потенциально пригодных для жительства мест, в представлениях западных бурят, существует одно условие, при котором запрещено занимать ту или иную территорию: западные буряты никогда не будут строить дом на "обжитом" месте. Негативное отношение к освоенному обжитому месту обусловлено верой местных бурят в существование духов-хозяев усадьбы утэгэ эжин, дома и хозяйственных построек - монгол-бурханов, которые со смертью или отъездом хозяев не могут последовать за ними и остаются на занятой ими территории навсегда. Новые жильцы, поселившись в таком месте, вынуждены будут почитать этих духов и совершать им обряды жертвоприношения. Поскольку каждая семья, поселившись на новом месте, обязательно обзаводится собственными монгол-бурханами, то между прежними и новыми духами обычно складываются враждебные отношения, что негативным образом отражается на жизни людей. Опасности привлечь чужого монгол-бурхана подвергаются и те люди, которые селятся неподалеку от заброшенной старой усадьбы. Исправляют положение, то есть избавляются от духа посредством совершения особого ритуала.

Отметим, что дух-хозяйка жилища - сагаан монгол-бурхан, по представлениям эхиритов, представляется женщиной с детьми. Чтобы избавить жилище от чужого духа, желающего поселиться в новом доме, готовят пять сигарет и несколько монет, достоинством в один или два рубля. Затем собирают всю семью. Шаман обращается к сагаан монгол-бурхану с просьбой покинуть дом. После этого в месте, расположенном вдали от дороги и подальше от любопытных глаз, выкапывают ямку, где закапывают сигареты и деньги цифрами вниз (деньги укладываются в таком порядке, чтобы дух не узнал реальную сумму предлагаемых ему денег). Затем вновь обращаются к духу со словами: "Тысячу лет будешь здесь находится, эти сигареты курить, на эти деньги вино покупать" (информация А.А. Марксеева из буровского рода, жителя с. Байтог Эхирит-Булагатского района).

В противоположность эхиритам и булагатам, у других этнических групп бурят, в частности проживающих на территории республики Бурятия и исповедующих буддизм, отсутствуют представления о духах-домовых. Их функции выполняют буддийские божества - сахиусаны, которые оберегают членов всей семьи и не фиксируются жестко в определенном месте, то есть в рамках усадьбы или жилища. Закаменские и тункинские буряты, осуществляя сезонные миграции, везут с собой и сахиусанов. Таким образом, рамки выбора потенциально пригодных мест для поселения у забайкальских (восточных) бурят, значительно шире. К локальным признакам в универсальной классификации, указывающих на непригодность местности для поселения, относятся представления закаменских и тункинских бурят о существовании мест, где проходят пути различных духов - сабдаков, лусов, а также мест, где была большая вероятность попадания молний - гуйдал орон далахай. Считалось, что если дом будет возведен на пути следования духов столкновения будут неизбежными, а следствием этого станут частые смерти членов семьи, гибель скота, болезни. Принимая во внимание подобный фактор в выборе места под жилище, человек демонстрирует свою уверенность в том, что его жизнь тесно связана с жизнью иных миров, и желание жить в согласии с представителями этих миров. Если все же произошла ошибка, изыскивались компромиссные решения - лама читал специальные молитвы шасом, проводил возлияния тарасуном.

После положительных результатов гадания перед заселением местности, возникала проблема выбора точного места под строительство жилища и хозяйственных построек. На данном этапе увеличивался и усложнялся корпус гаданий. Сущность гадания в ситуации выбора места под жилище состоит в диалоге человека с окружающим миром и является архаичным действием. Гадая, человек полагается не на свой выбор, а на выбор духа-хозяина данной местности: старики на облюбованное место кладут камень и если через некоторое время под ним появятся черви (ассоциирующиеся со змеями - хтоническими существами), то это место считалось несчастливым, а если под камнем заведутся муравьи, то семья и скот будут размножаться, подобно этим насекомым. У якутов в прошлом существовала примета, что человек, построивший юрту в местности с муравейником, будет жить в благоденствии (Алексеев Н.А., 1980. - С. 40). Существует и другой способ гадания, когда ориентиром служит положение предмета, например топора, который следует бросить на облюбованное место, и если он вонзится острием в землю, то это - хорошее предзнаменование. В данном гадании прослеживается ассоциативная связь с символикой оплодотворения земли в ритуале вспашки первой борозды.

Нередко ориентиром при выборе места под строительство дома служило поведение животных. Чаще всего учитывали поведение лошади - животного солнечной природы, дарованного человеку Небом. Буряты Ольхонского района Иркутской области определяют пригодность места по поведению коня: если он начинал разгребать копытами землю - тиирхэ, впоследствии здесь строился дом. Примечательно, что многие деревни в Усть-Ордынском бурятском национальном округе имеют и соответствующие названия Тииргэн, образованные от слова тиирхэ - копать. В Тункинском районе аналогичные представления связываются с крупным рогатым скотом, что указывает на существование культа быка в среде бурят Тункинской долины, у которых особым почтением пользуется божество Буха-нойон баабай, прародитель бурят.

Практическую сторону гадания на предмет пригодности места для строительства жилища, на мой взгляд, представляет способ, при котором палкой в земле делали отверстие и наливали ведро воды. Через некоторое время, уточнить которое не удалось, проверяли наличие либо отсутствие воды в лунке. Первый признак рассматривался как положительный, свидетельствующий о сухости места, а второй признак свидетельствовал о заболоченности участка.

Следует подчеркнуть, что ритуалы выбора места при строительстве нового стационарного жилища отличаются более сложной структурой, чем комплекс подобных действий, осуществляемый при переносе жилья на новое место этническими группами, ведущими кочевой образ жизни - войлочное разборное жилище всегда можно было перенести в другое место, если не устраивало прежнее.

Выбор места под строительство новых деревянных юрт характеризуется повышенной требовательностью к признакам, демонстрирующим качества местности как пригодные для жизни. Состав таких признаков становится более разнообразным. Строительство стационарного жилья предварялось обрядами выкупа земли, как это отмечено в традиции закаменских бурят. В этом ритуале место под жилище очерчивалось клыком кабана, нередко под порогом дома закапывали и его голову. Обычай использовать кабаний клык в любых действиях, связанных с копанием земли (в том числе и в похоронном обряде), связан с представлениями монголов о диком вепре как существе, обладающим бесстрашием: "Свинья, безнаказанно роющая землю... воспринималась как храброе существо, не боящееся гнева сабдаков и нагов, хозяев земли и ее недр". Богачи закапывали в землю бумба - сосуд с драгоценностями, что обеспечивало в дальнейшем благоденствие для проживающих на этом участке земли людей. Нередко число сосудов соответствовало количеству углов дома.

Возведение юрты у монголоязычных народов всегда начинается с установки центральной точки жилища, которая традиционно представляется очагом, что согласуется с архетипом. "Для традиционных обществ весьма характерно противопоставление между территорией обитания и неизвестным, неопределенным пространством, которое их окружает. Первое - это Мир (точнее наш мир), Космос. Все остальное - это уже не Космос, а что-то вроде иного мира... если всякая обитаемая территория есть космос, то именно потому, что она была предварительно освящена... Все это с очевидностью выводится из ведического ритуала овладения территорией, которое становится законным после возведения жертвенника огня богу Агни. Можно считать себя разместившимся, если построен жертвенник огня..., и все кто строит жертвенник огня, законно размещены... Пространство жертвенника становится священным пространством" (Элиаде М., 1994. - С. 27).

В одном из способов гадания, известном у тункинских бурят, камень, маркирующий место, которое было признано пригодным для строительства жилья, обозначал место будущего очага. В традиции аларских бурят сакральный центр обозначался опорными столбами. Приступая к строительству жилища, аларские буряты первоначально устанавливали опорные столбы юрты, и уже затем определяли место будущего очага. Согласно преданию предбайкальских бурят, впервые деревянная юрта была построена таким образом: устраиваясь на ночлег в лесу, охотники вдруг заметили четыре дерева, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга и образующих пространство в виде квадрата. Охотники срубили вершины деревьев, устроили между ними очаг, установили стены и крышу (Хангалов М.Н., 1960). Так появилось первое деревянное жилище бурят.

Важное значение в строительной обрядности придавалось фактору времени. Предбайкальские буряты считали необходимым приступать к строительству жилища в период роста луны. В годовом цикле начало строительного процесса приходилось на конец лета - начало осени, период завершения сельскохозяйственных работ, который, согласно архаичному бурятскому народному календарю, соответствует началу нового годового цикла. Имели место и предварительные обращения к знающим старцам, шаманам, которые могли указать время благоприятное для начала строительства.

Забайкальские буряты процедуру выбора места и времени для строительства дома возлагают на служителей буддийского духовенства. Лама выбирал удачный день хэшэктэ удэр для строительства жилища, который способствовал увеличению поголовья скота. Выбор места под жилище в большинстве районов Бурятии осуществлялся наиболее распространенным способом, при котором хозяева будущего дома приносили землю с облюбованного участка в дацан, где духовное лицо могло дать положительный, либо отрицательный ответ. В Закаменском и Тункинском районах Бурятии имело место гадание с камнями, которые лама раскладывал в трех потенциально пригодных для строительства местах. Через некоторое время по определенным признакам, которые, к сожалению, выявить не удалось, лама указывал конкретное место, где следовало строить дом. Камень, использованный в гадании, в рамках уже священного пространства представляется центром мира и впоследствии на этом месте возводится очаг.

У племен ведущих кочевой образ жизни особое значение ритуал выбора места приобретает в весенний период, когда выбиралось первое в новом году местопребывание семьи. Поиск места для кочевки на очередное сезонное пастбище входил в обязанности главы семьи, которым мог быть самый старший и почитаемый человек. "Для выполнения этой важной общественной функции глава стойбища выезжал из него третьего числа первого месяца по лунному календарю в новом году, ровно в полдень, после того, как члены стойбища отметят встречу Нового года. Выбрав место для весеннего стойбища, он чертил круг, в который помещал камень и траву или три камня и лошадиный помет хомол - это называлось гэрийн он авах и означало, что на данное пастбище никто другой уже не должен претендовать" (Цэрэнханд, 1993. - С. 33).

Неудачный выбор места омрачал всю дальнейшую жизнь семьи, являясь причиной болезней самих хозяев и скота, различных несчастий и даже смерти. Негативное местоположение жилья могло стать и причиной отсутствия детей в семье. В обряде испрашивания сульдэ (ребенка), якутский шаман от лица богини, дарующей души детей, задавал супругам и такие вопросы: "…может быть ваши местности нечистые, может быть земля ваша имеет неровности, может быть ваши леса состоят из высохших деревьев с надломленными верхушками?" (Алексеев Н.А., 1980. - С. 144), из которых складывается образ непригодной к жилью местности. Если в семье не было детей, теленгиты даже могли покинуть старое жилище и перебраться на новое место, предварительно разрушив старое.

В целом, как показывают исследования, проведенные в нескольких районах Усть-Ордынского бурятского национального округа и республики Бурятия, в разных традициях имеет место двухступенчатая стратегия выбора места под строительство жилища. Различия существуют в корпусе гаданий и в составе постоянных и окказиональных признаков универсальной классификации, характеризующие пространства, пригодные и непригодные для строительства дома и дальнейшего проживания, Существенные отличия в системе определения пригодности местности для строительства жилища обнаруживаются в традиции бурят, ведущих полуоседлый и кочевой образ жизни. Установлено, что существуют разные принципы выбора места под стационарное и переносное войлочное жилища. Таким образом, проблема структурирования пространства заключается не только в определении практической пригодности местности, но и в выявлении ее ритуальной ценности, что достигается с помощью системы ограничений.

Литература

Алексеев Н.А. Ранние формы религии тюрко-язычных народов Сибири. - Новосибирск, 1980.
Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. - Л., 1983.
Галданова Г.Р. Традиционная культура бурят. - Улан-Удэ, 2000.
Хангалов М.Н. Собрание сочинений. - Улан-Удэ, 1960. - Т. 3.
Цэрэнханд Г. Традиции кочевого стойбища у монголов // Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. - Новосибирск, 1993.
Элиаде М. Священное и мирское. - М., 1994.

Осваивая время и пространство, каждый народ в рамках созданной им этнической культуры создавал свою модель мира, вырабатывал в течение столетий наиболее рациональный в данных условиях тип хозяйства-кочевое скотоводство или оседлое земледелие, и непосредственно вытекающий из него уклад жизни.

Кочевой образ жизни издавна определил тип герметически замкнутого компактного жилища-сборно-разборной сооружения из решетчатого каркаса и войлочного покрытия, круглого в основания и полусферическим верхом.

Размеры юрты соответствует масштабу человека, внутренняя планировка учитывает интересы и вкусы ее обитателей, обеспечивает хозяйственно бытовую деятельность. Монгольское название юрты - гэр. Бурятское название войлочной юрты - hэеы гэр, деревянной - модон гэр. Юрта представляет собой лёгкую сборно-разборную постройку, приспособленную к транспортировке на вьючных животных.

Конструктивный объём юрты состоит из 9 основных частей. Остов стен составляется из связанных между собой складных деревянных решёток, которые определяют размеры и вместимость жилища. Каждая решетка, составляющая общую стенку, состоит из плоских реек, наложенных друг на друга косой клеткой и скрепленных волосяными веревками.

Благодаря тому, что эта конструкция сжимается или растягивается гармошкой, можно было уменьшать или увеличивать до необходимой высоты юрту или складывать ее во время перекочевок. Шарнирная конструкция решеток стен обеспечивала такое немало важное свойство юрты как сейсмоустойчивость.

Остов крыши юрты, образующей свод. Состоит из выстроганных жердей - уняа -гибких пород деревьев, которые втыкаются на вверху в специальный круг - тооно -диаметром около метра. Обод тооно изготовляли из березы, на нем, были выдолблены отверстия, для вставки заострённых верхних концов (уняа), количество которых обычно делали 60. Нижние концы уняа укреплялись на головках (тархи ) решеток-стен.

Для придания устойчивости устанавливали два опорных столба (тээнги ), верхние концы котрых упирались в тооно. Тооно разделялось несколькими расходящимися по радиусу жердинками, которые назывались дааган (от слова дааха - нести на себе). Дааган предназначалось, для поддержания тооно в ненастье и холод.

К каждому углу покрышки урхэ пришивалась длинная веревка, которую натягивают по войлочной кровле и привязывают к низу решётки. Через тооно в юрту проникал свет, поэтому при помощи веревки, пришитой к переднему углу открывали урхэ. Кроме того, тооно служило дымоходным отверстием.

Решетчатый остов юрты покрывали большими кусками войлока - туургэ - длина каждого около трёх метров. В целях антисептирования войлок заранее пропитывали раствором кислого молока с табаком и солью и хорошо просушивали. По верхнему краю войлочного покрытия закреплялись волосяные веревки - зээг .

Псоле установки туургэ накидывается дээбэри - два больших куска войлока, узких наверху и широких внизу, верх и низ дээбэри-полукгруглые. Самыми лучшими, плотными кусками войлока покрывают стены и кровлю юрты с северной стороны для защиты от северо-западных ветров, чтобы вода не попадала на домашний алтарь, постель и сундуки с одеждой и украшениями.

Одной из важных особенностей юрты является рациональная и целесообразная организация внутреннего пространства. Хотя планировка интерьера представляет единое архитектурно-художественное целое, она разделена на четкие функциональные зоны. Расположение предметов в юрте было строго фиксированным. На северо-западной стороне «хоймор» почётное место «бурханай тала» - «место обитания божеств» находился домашний алтарь - божница.

Традиционно западная, правая сторона юрты (левая при входе) считалась мужской стороной, а противоположная ей - «женской».

Правая сторона считалась почётной, здесь принимали гостей мужчин, но это не значит, что женщины не имели права проходить на мужскую половину. Этот запрет относился только к невестке, но не касался дочерей. Именно с невесткой была связанна левая сторона, как символ чужеродности. Согласно традиционным представлениям, «левое» значило, в частности, потусторонний мир; подать кому-либо чашку чая, тем более архи, левой рукой считалось верхом оскорбления, воспринималось как пожелание смерти человеку.

На правой стороне хранились конская сбруя, охотничий инвентарь - то есть предметы, имеющие отношение к специфике мужского труда. Здесь же вдоль стены, стояли друг за другом одна две деревянные кровати. В богатых домах кровати были сделаны из древесины кедра. Иногда устанавливали просто лежанки - широкие плахи на круглых чурках, где спали члены большой семьи.

На левой стороне (правая при входе) размещались предметы, относящиеся к кухне, а так как домашним хозяйством занимается женщина, эта часть считается женской.

Если северная часть считалась почётной, то южное пространство, примыкающая к двери, самая «низшая» часть жилища. При приёме гостей строго соблюдались сословные и возрастные особенности человека: почтенные по возрасту и рангу люди рассаживались выше на почётной стороне, молодежь и люди победнее, оказывались «ниже» - ближе к двери.

Монгольский ученый Б. Даажав считает, что планировка юрты обусловлена календарем 12- летнего цикла.

Мышь с которой начинается 12- летний цикл, соотносится с севером, под ее знаком хранится сундук с наиболее ценным предметами.

Корова - символ достатка, пищи, под ее знаком - шкаф с готовыми продуктами.

Тигр - символ силы и мужества, под его покровительством находится кровать супругов - хозяев.

Заяц - символ слабости, пугливости. Этот символ указывает местонахождения детей в изножье кровати родителей.

Дракон - властитель небесной сферы, под его знаком размещаются сосуды с водой и дрова.

Змея - символ низшего существа, ползающего по земле, месторасположение людей низкого социального положения.

Лошадь - символ подвижности, под ее охраной находится вход в жилище.

Овца - под ее знаком в холодное время года содержат новорождённых телят, ягнят.

Обезьяна часто ассоциируется и совмещается с созвездием Плеяды - под этим знаком место для конского снаряжения.

Курица - символ плодородия и молодости, под ее знаком место для гостей - мужчин.

Собака - страж юрты, постоянный спутник мужчины-охотника, чабана, табунщика, пастуха.

Последний год 12 летнего цикла - год Свиньи , символизирующий сытость и достаток, под его знаком, находится домашний алтарь. В далеком прошлом дикий кабан почитался как один из тотемных животных предков монголо- язычных народов.

Существуют и деревянные юрты (из лиственницы, сосны) более распространены у бурят живущих в лесных, горных и лесостепных районах, хотя у баргузинских и тункинских бурят изредка встречались войлочные и даже берестяные.

Деревянная юрта у бурят. Фото old.baikaltravel.ru

Таким образом, круглая юрта - оригинальный, исторически сложившийся образец жилища, идеально приспособленная для кочевого образа жизни. Транспортабельность (небольшой вес), мобильность (быстро собирается и разбирается), универсальность (в ней жили круглый год), достаточная устойчивость против ветров за счет полусферической формы и небольшой высоты, сейсмобезопасность - за счет подвижной конструкции стен, возможности варьировать площадью, доступность материала, всегда чистый воздух - эти и многие другие свойства совершенствовались в течение 3000 лет.

Юрта органично вписывается в окружающую среду, формой повторяя небесный купол над ней, полукруглые сопки и холмы. В летний зной и жару в ней - спасительная прохлада, в холод - живой огонь в очаге создает равномерный обогрев и особый микроклимат, устраняющий патогенную, вредную для здоровья человека энергетику, характерную для строений с прямыми углами.

И в наши дни ученных многих стран волнуют проблемы мобильной архитектуры, создания удобных передвижных жилищ на уровне современных требований - иными словами, это почти те проблемы, которые нашли решение в конструкции юрты.

Поселения у бурят представляли собой населенные пункты, которые на­зывались айл (группа юрт или домов, улус, сельская община). Это слово включало также и такие понятия, как семья, юрта, дом; соседи, жители одной общины.

У идинских бурят при обозначении более крупных поселений слово айл упо­требляли в сочетании со словом тиирген {айл тиирген - село, деревня). Неболь­шие малодворные селения назывались нуга (букв.: луг, местечко). Поселения ху­торского типа, объединявшие несколько кровно-родственных семей обознача­лись словом ураг (родичи, родня). Свои названия они получали по имени когда-то жившего или здравствующего старейшины семейно-родственной группы: Олзой ураг, Батуу ураг. Зачастую "ураги" входили в состав айла, образуя свое­образные островки, участки. Заимки (бурят, заимха) появились у бурят в XIX в. в связи с развитием земледелия, под влиянием русского населения. Некоторые из них со временем превратились в постоянные поселения, относительно мало­людные, в которых проживали преимущественно бедняки и батраки, обязан­ные выполнять различные сельскохозяйственные работы. В официальных рус­ских документах и научной литературе дореволюционного периода все населен­ные пункты бурят, за исключением заимок, обозначались тюрко-монгольским словом улус (Михайлов. 1993. С. 36-37).

Есть мнение, что у аларских бурят именно зимники фигурировали в офици­альных документах как населенные пункты - улусы - со своими названиями: Аляты, Шолоты, Аларь и т.д. Летники определенных топонимов, как правило, не имели и назывались "летник такого-то улуса. Например, Хутесхы зу h алан - летник улуса Хутесха, Бадархани зу h алан - летник улуса Бадархан (Басаева. 1993. С. 59).

У монголов название поселения - хот айл - невозможно без понятия ну-туг - территории с источником воды, травы и топлива, то есть тем, что обеспе­чивает жизнедеятельность кочевого общества (Цэрэнханд. 1993. С. 27-28). У бу­рят слово нютаг означает "родное место, родные кочевья, родина, родной улус".

Поселения бурят по сезонно-хозяйственному признаку делились на зимние (убэлжэн, hyp ), летние (зу h алан, нажаржан), осенние (намаржан). Содержание скота в разные сезоны в различных местах позволяло наиболее рационально ис­пользовать имеющиеся пастбища и сенокосные угодья. Каждый род или улус имел определенное родное кочевье (нютаг), право пользования которыми на­следовалось. Место для зимника выбирали особенно тщательно, так как это бы­ло главное и постоянное место жительства, где было сосредоточены имущество и инвентарь (Асалханов. 1963. С. 47). Зимние поселения старались располагать в местах, защищенных от ветра и имеющих запасы воды. Зимники аларских бу­рят, называвшиеся hyp , располагались около возвышенностей и лесов, защи­щавших от холодных северных ветров, поблизости от сенокосных угодий, а поз­же и пашен. Здесь строили постоянные жилища со всеми хозяйственными по­стройками, здесь протекала жизнь бурят от 8 до 9 месяцев в году, то есть зимни­ки были основными жилыми и хозяйственными центрами (Басаева. 1993. С. 59).

Агинские буряты, по мнению Л.Л. Линховоина имели зимние и летние стой­бища, но компактных населенных пунктов не было. Редко можно было встре­тить две юрты, которые стояли бы рядом. Обычно они располагались на рассто­янии одного-двух, четырех-пяти, а то и десяти километров. В зимнее время жи­ли в местах, защищенных от ветров: у подножья гор, в лесу, в падях и распадках (Линховоин. 1972. С. 19-20).

Летние поселения бурят находились на привольных пастбищах, близких к воде и солончакам, расположенных в продуваемых, прохладных местах, чтобы избежать беспокойства от оводов, комаров и гнуса. Летники, размещенные в не­скольких километрах от зимних усадеб во избежание потравы были достаточно удалены от поливных сенокосных угодий (утуг) и засеянных хлебом и другими культурами полей, которые находились всегда рядом с зимниками.

И.А. Молодых и П.Е. Кулаков зафиксировали в конце XIX в. эти особенно­сти бурятских поселений. Комментируя сделанную ими фотографию бурятско­го летника в местности Горхон Тункинского ведомства, они писали, что летник находится верстах в 10 от их зимника. Характер местности и около летников, и около зимников одинаковый, таежный, но вокруг летников все свободные от ле­са и удобные места заняты под выгоны для скота, а вокруг зимников - под паш­ни. Далее они отмечали, что в местностях со степным характером распределе­ние летних и зимних жилищ совершенно иное. На равнинах и в степях летники обыкновенно расположены по долинам рек, по широким падям, около солонча­ков, а зимники около гор или лесов, где расположены пашни (Молодых, Кула­ков. 1896. С. 5). Осенники располагали в прохладных местах, богатых пастбища­ми и охотничьими угодьями.

Семьи, кочевавшие совместно, на летниках производили поочередный вы­пас скота, собирая отдельно табун лошадей, стадо коров и отару овец. Кроме то­го совместно производили выполнение трудоемких работ, таких как перекочев­ка, изготовление войлока, стрижка овец, обучение стригалей и т.д. Так, напри­мер, перекочевка из зимних усадеб в летние производилась одновременно всем улусом, причем на летники, где обычно проживали летом старики, женщины и дети, перевозили только самое необходимое. Перекочевка из зимников в летник проводилась организованно. Целый обоз телег, нагруженных домашней утва­рью, одеждой, постелью и хозяйственными предметами, имеющих отношение к обработке молока, двигался по пути к летникам. Эта процессия зафиксирована в XIX в. на фотографии снятой в Еланцинском ведомстве (Молодых, Кулаков. 1896. С. 198).

Сезонная перекочевка из зимника в летник и обратно воспринималась буря­тами как важное событие и готовились к нему как к празднику. Известно, что два основных тайлгана из трех существующих были приурочены ко времени пе­рекочевок: весенний - на летники, осенний - на зимники. Важным представля­ется также то, что сакральный культовый объект бариса зачастую устанавлива­ют на путях кочевья из зимника в летник.

С течением времени в силу разных исторических причин происходит посте­пенное сокращение расстояний между зимними усадьбами и летниками. В конце XIX в. у многих родовых групп аларских бурят летники находились на расстоянии от 2-3 до 5-7 км от зимников (Басаева. 1993. С. 56). Девятнадцать хозяйств Бардинского улуса Капсальского ведомства переезжали на летники, располо­женные в 3 верстах от зимников и проводили там время с весны до осени. Во время покоса часть семейства возвращалась на зимники для уборки сена на утугах. Затем, если пашни были ближе к зимникам, то рабочая часть семейства на время уборки хлеба снова переходила в зимник. Но имущество и скот находи­лись еще в летниках. В зимники возвращались только осенью, когда в летниках уже подобрался подножный корм для скота, а в зимниках убрано и заложено в зароды все сено. Тогда в зимниках скот находит корм лучший, чем на летниках: отава на утугах и нескошенная трава на неудобренных покосах. Корма этого вполне хватает до тех пор, пока после уборки хлеба скот можно будет выпускать на жнивье (Молодых, Кулаков. 1896. С. 3).

Существует наблюдение, что богатые буряты не кочевали: их привязывал к одному месту дом, многочисленная домашняя утварь, большие запасы хлеба; они уже были привычны к известного рода комфорту, которого нельзя было иметь в летниках. Для них удобнее было жить на два дома - часть хозяйства, ско­та и рабочих отправляли на заимки, а сами с другой частью оставались на зим­никах. Такие буряты кроме русских изб, в которых они жили зимой, имели еще при них и юрты, куда для разнообразия переезжали на лето. Иногда они имели юрты и в летниках, куда отправляли работников с частью скота на обществен­ное пастбище (Молодых, Кулаков. 1896. С. 8).

Бурятские зимние поселения предбайкальских бурят по большей части пред­ставляли собой группы компактно построенных жилых и хозяйственных по­строек, составляющих отдельные усадьбы. Каждая группа дворов состояла из семей близких родственников (братьев) и их потомков и представляла в улусе отдельную семейно-родственную единицу - ураг, называвшуюся по имени одного из предков: Бартантан (Вартановы), Халзуутан, Шабагаантан и т.д. Каждая такая единица или группа дворов отстояла от другой на несколько десятков и да­же сотен метров, потому что каждая усадьба была окружена утугами. В итоге все усадьбы в улусе аларских, да и других бурят оказывались разбросанными со­вершенно произвольно на значительной территории, не образуя никаких рядов или улиц. Нередко отдельные группы усадеб, находящиеся на окраинах улуса и достаточно удаленные от других, могли быть приняты за отдельный населенный пункт (Басаева. 1993. С. 59).

Т.М. Михайлов отмечал, что характерная черта бурятских поселений - их большая разбросанность: идинские буряты занимали почти всю долину р. Иды, растянувшуюся на 80-90 км, а также земли за ее пределами. Это обусловлено ха­рактером хозяйственной деятельности: традиционное полукочевое экстенсив­ное скотоводство требовало больших пастбищных и сенокосных угодий. К это­му впоследствии добавилась все растущая потребность в пахотных землях (Ми­хайлов. 1993. С. 39).

Описывая бурятский зимник конца XIX в. И.А. Молодых и П.Е. Кулаков пи­сали: "Глядя на усадьбу бурятского хозяйства - две-три русского типа избы, не­сколько юрт для людей и скота, несколько амбаров, чистые стайки, обширные утуги, большие клади с хлебом - представляешь себе не обыкновенное кресть­янское хозяйство, а мелкое помещичье, поддерживаемое наемным, а не собст­венным трудом" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 117). Далее они продолжают опи­сание: "По обе стороны двора расположены обыкновенно две русские избы – одна побольше и почище, другая поменьше. Большая изба часто пустует, ее да­же не отапливают и перебираются в нее лишь на время праздников или для при­ема гостей. В обыкновенное же время все семейство скучивается в одной избе. За избами расположены амбары, около них юрта - поварня (для стряпки и при­готовления тарасуна) и юрта-амбар (для хранения мяса, муки, мороженого мо­лока и пр.). Несколько в стороне обыкновенно находится юрта для зимнего со­держания молочного скота, стайки и дворы для остального скота. А еще даль­ше, за скотскими дворами, стоят овины и риги, и около них размещены клади не­обмолоченного хлеба и зароды соломы" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 117-119). Важным представляется их наблюдение, зафиксировавшее то, что при зимниках бывают еще жилые юрты, куда буряты переселяются весною до перекочевки в летники и осенью вслед за возвращением из летников во время уборки сена в утугах (Молодых, Кулаков. 1896. С. 119). В другом месте они замечают, что в та­ких юртах поселяются осенью до холодов, пока не протопят домов (Молодых, Кулаков. 1896. С. 116). Юрты на заимках использовали также для исполнения шаманских обрядов.

Этнографический музей народов Забайкалья воссоздает объективную кар­тину традиционного быта бурят. Об этом свидетельствует зимняя усадьба зажи­точного предбайкальского бурята, занимавшегося помимо скотоводства еще и товарным земледелием (Жамбалова. 1999а. С. 37^10). Усадьба состоит из двух домов и широкого крестьянского подворья с многочисленными хозяйственными постройками. Весь комплекс вывезен из с. Хареты Иркут­ской области, он датируется 1900 г.

Жилой четырехстенный дом срублен "в лапу" из двенадцати крепких венцов, имеет прируб, образующий холодные сени с лестницей, ведущей на чердак. Вы­сокое одномаршевое крыльцо, кровля, продолжаясь вдоль по фасаду дома, об­разует своеобразную открытую террасу с парадным выходом на улицу, имею­щим красочно оформленный резьбой козырек. В доме шесть окон с косяками и наличниками и двустворчатыми резными ставнями.

Второй дом четырехстенный, срублен "в лапу", имеет пристройку, где раз­местились холодные сени, чулан для хранения продуктов и крытое крыльцо с не­большой галереей - балконом или гульбищем. Крыльцо украшено резными столбами - балясинами, у него нарядные перила.

Крестьянское подворье вместило целый комплекс необходимых в большом хозяйстве построек. На широком просторном дворе вплоть до второго жилого дома одна за другой тянутся слева направо постройки, образуя "глаголь" (г-образную форму): восьмистенная деревянная юрта, навес, четырехстенная юрта, амбар, завозня, большой сарай. В восьмистенной юрте занимались переработ­кой продуктов скотоводства, поэтому здесь над очагом установлен аппарат для получения (перегонки) молочной водки. Справа от входа размещена деревянная и кожаная утварь, необходимая для переработки молока. Слева от входа по сте­нам и на полу находятся выделываемые уже начисто овечьи шкуры. Под наве­сом - кожемялки и другие инструменты для выделки кожи и меха. Четырехстен­ная юрта - жилая, в ней жили весной, летом, осенью.

Важно отметить, что эти дома ориентированы на улицу в отличие от тради­ционных построек, ориентированных дверями на юго-восток. С течением време­ни изменился принцип бурятских построек. Так, например, в усадьбах старого типа жилой дом ставился внутри двора, если же на улицу, то окнами во двор. В конце XIX в. дом уже ставится окнами на улицу, а во дворе располагают так называемое зимовье, домик для хозяйственных нужд (Молодых, Кулаков. 1896. С. 116-117).

Все приведенные материалы о добротных зимних усадьбах относятся, без сомнения, ко второй половине XIX в. Исследование динамики жизни ольхонских бурят в XIX в. по материалам степной думы показало, что за 73 года, с 1815 по 1888 г., население ведомства увеличилось на 1801 чел., число населенных пунк­тов резко возросло в 70-80-е годы XIX в. - с 26 до 76, включая, видимо, поселе­ния оседлых инородцев, и летники, которые раньше не входили в статистиче­ские отчеты. Количество рубленых домов, которых раньше вовсе не было, кро­ме общественных зданий, со 158 в 1867 г. возрастает до 1412 в 1884 г. (Жамбалова. 2000. С. 55).

Что же касается строительных инноваций, замечено, что с появлением до­мов русского типа буряты продолжали сохранять юрты как стационарные жи­лища на летниках и во дворах зимних усадеб. Многие дома пригородных и цент­ральных районов заселения бурят иногда превосходили по качеству жилища русских крестьян. У бурят глухих, отдаленных от центра селений, конечно, они были скромнее.

К.Д. Басаева, исследуя поселения и жилища аларских бурят, приходит к вы­воду, что улучшение качества зимних улусов объясняется развитием земледелия и товарно-денежных отношений. Действительно, у многих групп бурят, в том числе и у упомянутых аларских это связано с развитием пашенного земледелия. Однако эта тенденция тотального строительства домов русского типа характер­на для всех бурят последней трети XIX в. Независимо от интенсификации земле­делия как отрасли сельского хозяйства. Развитие и углубление товарно-денеж­ных отношений базировалось не только на земледельческом хозяйстве. Товаром становилось не только зерно, но и продукты скотоводства. И.А. Асалханов об­ратил внимание на то, что скот держать было экономически выгодно и что из­возный промысел, плотничество и другие занятия давали по тому времени зна­чительный доход. В этот период среди зажиточных домохозяев встречается большое количество скотоводов, лавочников, ростовщиков, содержателей пи­тейных заведений и т.д. (Асалханов. 1963. С. 264-265, 280).

М.А. Кроль связывал период накопления капитала с появлением просве­щенных бурят, живущих в хороших домах с прекрасной обстановкой (Кроль. 1896. С. 10, 12, 22). Активизация товарно-денежных отношений способствова­ла углублению контактов бурятского этноса с русской и городской культура­ми, а также предоставляла финансовые возможности для реализации воспри­нимаемых инноваций в быту и культуре. Безусловно, изменения, происшед­шие во второй половине XIX в., коснулись как бурят Предбайкалья, так и За­байкалья, они имели положительный характер, и прежде всего в плане улуч­шения качества жизни.

Каждый улус имел свой летник, а крупные - два-три. Они представляли собой в отличие от зимников довольно компактные поселения, где относи­тельно устойчиво сохранялся древний самобытный этнический колорит - оп­ределенная закономерность в расположении построек. Основным и даже единственным типом жилища на летниках у предбайкальских бурят XVIII-XIX вв. были деревянные четырех-, шести-, восьмиугольные юрты (гэр) постоянного типа. Все юрты были обращены дверями на юго-восток (урда). Такая же ориентация была у зимних домов, так что путника, въезжав­шего в улус с южной стороны, по наблюдению К.Д. Басаевой, все усадьбы встречали своим фасадом.

Юрта старшего, почетного человека в роде или семье ставилась на переднем плане летника справа, а юрты его братьев и сыновей - слева от нее и позади по порядку старшинства. Зачастую они огораживались одной изгородью и образо­вывали один общий двор. Несколько таких дворов составляли летнее поселение зу h алан. К началу XX в. эта традиция у аларских бурят несколько ослабела (Ба­саева. 1993. С. 56-57). Такой тип поселения сохранился до настоящего времени у забайкальских, в частности кижингинских бурят.

В некоторых летниках имелись общественные колодцы, погреба и печи для выпечки хлеба. На два соседствующих двора обычно устанавливалась одна об­щая кожемялка (эрьюлгэ), на которой женщины, скооперировавшись, выделы­вали шкуры. На летниках строили навесы для телят (Карабша). Исследователи, непосредственно наблюдавшие быт бурят конца XIX в., писали: "В летниках у бурят можно встретить следующие постройки: обыкновенную жилую юрту, юр­ту-поварню и юрту-амбар, где складываются принадлежности хозяйства и пищи. Во многих летниках... устраиваются погреба, зимою набиваемые снегом. ... встречаются... еще отдельные битые печи для печения хлебов. Печи эти быва­ют и частные, и общественные. Как на обязательную принадлежность летников необходимо еще указать на "арангу" - постройку, на которую выставляется для сушения арса, молочная пища бурят. В летниках кроме того есть небольшие на­весы и загоны для скота" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 6).

У входа в ограду или посреди двора недалеко от юрты ставили коновязь сэргэ, которая помимо функционального имела и сакральное значение. В единый поселенческий комплекс входили находящиеся поблизости культовые места: обо для общественных молебствий, бариса для частных жертвоприношений, по­читаемые деревья, камни. Одни из них имели улусное, другие - родовое, третьи -межродовое значение (Михайлов. 1993. С. 40).

По всей видимости, специфика бурятского общества, отмеченная в начале XX в. Б.Э. Петри как родовая обособленность, сохранилась до настоящего вре­мени. В свое время в первой половине XX в. из-за укрупнения селений, явив­шимся еще одним этапом перехода к полной оседлости, люди съезжались из близлежащих улусов и образовывали села нового типа. У ольхонских бурят это села Шара Тогот, Тонты, Анга, Алагуй и др. Составляя в целом единое современное сельское сообщество, они в определенные моменты жизни, сопря­женные с ее сакральной сферой, группируются в соответствии с родовыми корнями и прежними родовыми территориями. Несмотря на территориальное единство, все родовые и религиозные мероприятия они проводят отдельно (Жамбалова. 2000. С. 274-288).

Круглая войлочная юрта (h эеы гэр) - классическое жилище кочевников-скотоводов сухих степей - имела широкое распространение у забайкальских бу­рят. Вопрос о ее бытовании у предбайкальских бурят остается открытым, так как несмотря на неоднократные упоминания в литературе об их существовании в XVII-XVIII вв. в западной части этнической территории бурят, существует особое мнение о том, что развитие жилища у предбайкальских бурят шло непо­средственно от конических корьевых и берестяных или покрытых звериными шкурами жилищ (бухэг) к деревянным постройкам. Эта точка зрения опирается на материалы М.Н. Хангалова (Басаева. 1984. С. 109-124).

Первое упоминание о войлочных юртах у предбайкальских бурят встречает­ся в путевом дневнике Н. Спафария (1675 г.), который говоря о быте западных бурят, ограничился замечанием: "юрты у братов войлочные". Следующее упо­минание мы находим у Л. Ланге, который, отмечая свой приезд в Братский ост­рог, записал в дневнике: "...в окрестностях острога живут в войлочных юртах братские татары" (Гирченко. 1939. С. 9). И.Э. Фишер, путешествовавший в 1740-1746 гг., написал в "Сибирской истории": "Живущие в северных местах озера Байкал буряты строят себе против обыкновения других калмыцких и мон­гольских поколений деревянные шестиугольные хижины на один образец, а при том не отменяли они старинных своих монгольских войлочных кибиток, кото­рые, снимая, переносят с места на место" (Гирченко. 1939. С. 15).

Войлочная юрта, теплая зимой и прохладная летом, позволяла кочевникам перемещаться со своими стадами "вслед за травой и водой", оптимально исполь­зуя пастбище все четыре годовых сезона. Из шерсти овец кочевники получали "строительный" материал - прочный пористый войлок - надежные легкие сте­ны. Из сухого легкого дерева, тальника, готовили его конструктивные части. Жилище кочевников было удобным, так круглая форма давала возможность ма­ксимально использовать все пространство. Солнце сверху освещало внутрен­нюю часть юрты, бескрайняя степь окружала ее извне.

Основу войлочной юрты составляли решетчатые раздвижные вертикально установленные стены (хана) из тальниковых прутьев, скрепленных крест-на­крест кожаными ремешками. Подвижное крепление позволяло компактно скла­дывать их для транспортирования при перекочевке. Сферическую форму кры­ши создавали длинные тонкие жерди (уняа), одним концом привязанные к ре­шетчатой стене, а другим вставленные в отверстия верхнего кольца крыши юр­ты (тооно), которые поддерживали две стойки (багана). Этот оригинальный каркас покрывали войлоком.

Юрту устанавливали в следующей последовательности. Сначала ставили по кругу решетки, затем мужчины входили в круг и поднимали на шесте верхнее кольцо, в которое женщины вставляли жерди, ориентируя его главной поперечи­ной (гол) по линии запад-восток, а вторую линию север-юг. Между двумя конеч­ными решетками в деревянную раму вывешивали дверь. Полученный остов об­вязывали с наружной стороны волосяными веревками, затем покрывали специ­ально выкроенными войлочными покрышками и сверху обвязывали волосяны­ми веревками. Над дверью опускали войлочную стеганую покрышку. Вход в жи­лище был обращен на юг. Все деревянные части юрты покрашены в красный цвет и местами орнаментированы яркими красками. Многовековая эволюция кочевого жилища выработала ее четкие пропорции и правила сборки и разбор­ки (Жамбалова. 1999а. С. 42-45).

Материалы Л.Л. Линховоина (Линховоин. 1972. С. 20-23) вносят существен­ные дополнения в описание конструктивных особенностей войлочной юрты. Он замечает, что стены (хана) бывают трех видов: зайдан хана с большими ячейка­ми решеток (14-15 см), тулгэ хана (10 см), хурьган хана с маленькими ячейками. Количество стен в юрте также вариабельно, их бывает 6, 8, 10. Войлоки (туурга), их всего четыре, навешивают на остов юрты в определенном порядке: спер­ва закрывают юго-западную, затем юго-восточную стороны стен, остальные кладут так, чтобы их концы придавливали концы первых двух. После этого на­брасывают два потолочных войлока (дээбэри), узких наверху, широких внизу, верх и низ у них по форме полукруглые. Сперва накидывают передний войлок, а затем - задний. Самые лучшие стенные и потолочные войлоки идут на север­ную сторону для защиты от ветров. Задний потолочный войлок имеет на обоих краях по три длинные веревки, которые натягивались накрест через передние дээбэри и привязывались к низу стенных решеток. Полагалось сначала протя­нуть веревки правой стороны, а потом уже через них левой, подобно тому, как левая пола бурятской одежды должна заходить на правую. Покрытая войлоком юрта опоясывалась поясами, свитыми из волос (бу h э), или плоскими ремнями, сшитыми из тонких волосяных бечевок (хошлон). Пояса протягивались по вер­ху и середине войлочных стен и привязывались концами к дверным рамам. Ниж­ние края войлочных покрытий не доходили до земли на 15-20 см. Нижнюю часть стены (хаяа) закрывали специальными войлочными лентами (хаяабши), которых было три или четыре. По мере надобности они или натягивались, или убирались. В зимнее время для утепления юрты хаяабши заваливали сухим навозом. В теплое время угол заднего войлока приподнимали и засовывали за по­яс юрты, чтобы было прохладно. Для устойчивости юрты ее решетчатая осно­ва перетягивалась веревкой, натягиваемой от правого дверного косяка до лево­го. Верхнее отверстие юрты (тооно) закрывается шестиугольным войлочным покрытием (урхэ), к каждому углу которой были пришиты длинные веревки, пять из них натягивают на стенные (туурга) и потолочные (дээбэри) войлоки, а концы привязывают к низу решетки. Веревкой, пришитой к переднему углу, за­крывают и открывают покрытие верхнего отверстия.

Большинство агинских бурят покрывали юрты двойным войлоком. В нача­ле XX в. войлочные юрты слегка модернизировали: часть верхнего отверстия юрты стали закрывать остекленной рамой, так как вместо очага стали топить печки. На юго-западной стороне юрты рядом с дверью стали прорезать неболь­шие оконца.

Одна из особенностей юрты состоит в том, что она может служить своеоб­разными солнечными часами и компасом. Солнечный луч, попадая в юрту через верхний круг и скользя по решеткам стены, дает возможность ее обитателям точно определить время суток. Другая особенность внутренней планировки за­ключается в том, что ее функциональные зоны соответствуют определенным животным, взаимосвязанным с 12-летним циклом старинного календаря кочев­ников (Майдар, Пюрвеев. 1980. С. 17-18).

Здесь следует напомнить, что во всех традиционных культурах жилище яв­ляло собой образ Вселенной. Противопоставление верхнего и нижнего миров во многом определяло организацию вертикальной структуры жилища. Крыша юр­ты соотносилась с небесной сферой. Дымовое отверстие служило своеобразной дверью в запредельное пространство. Наряду с вертикальным членением жилое пространство обладало хорошо разработанной горизонтальной структурой. Очаг - символ благополучия и хранитель жизни рода - сакральный и семантический центр жилища, определяющий его организацию. За очагом напротив входа самое почетное место, здесь располагается божница (гунгарба, бурханай ширэ) с атрибутами ламаистского культа, а также сундуки (ухэг, абдар) с семей­ными реликвиями и ценностями. Слева от входа хранится седло, конская уп­ряжь, охотничье снаряжение (символическая мужская половина), выше, побли­же к очагу места для почетных гостей. Справа от входа на низеньких шкафах (эргэнэг) посуда и другая утварь. Чуть выше располагается деревянная кровать. Здесь место хозяйки (символическая женская половина). Счет "высоты" идет от входа, условно считающегося самым "низким" местом. Согласно мировоззрен­ческим установкам мужская сторона считалась верхней, правой, а женская – нижней, левой. Пространство у входа занимали социально неполноценные люди данного общества.

Перед юртой находился важный объект - коновязь (сэргэ), помимо утили­тарного назначения олицетворяющий собой мировое дерево. Заслышав прибли­жение всадника, хозяин выходил встречать гостя у коновязи и, провожая его, до­ходил с ним до нее (Жамбалова, 2000. С. 45-46).

Аларские, тункинские, закаменские буряты называли деревянную юрту гэр, унгинские, боханские - булга h аан; верхоленские, ольхонские, качугские - h урэ (Басаева. 1993. С. 78).

На изготовление деревянных юрт у предбайкальских бурят шел лиственичный и сосновый лес, строили ее всем родом: каждый сородич считал своим долгом участвовать в возведении новой юрты. В течение одного дня успевали поднять сруб и поставить столбы, остальное хозяева достраивали сами. Вече­ром выставлялось угощение, поэтому строительство юрты было своего рода праздником.

Юрты строили четырех-, шести- и восьмистенные. В середине юрты устана­вливали на одинаковом расстоянии четыре опорных столба (тээнги), которые соединялись поперечными горизонтальными балками (хараса), образующими квадратную раму, служившую опорой для крыши. Если дверь была обращена на юго-восток (урда), то прямо на восток от центра юрты ставили так называемый женский или хозяйственный столб. От него отсчитывали места других столбов.

Вокруг этих столбов в соответствии с количеством стен и размером юрты укладывали в качестве фундамента в один или два ряда лиственичные бревна, которые называли газарай модон (букв.: "земляные бревна"). В восьмистенных юртах несущими являются четыре стены: юго-восточная, северо-западная, севе­ро-восточная и юго-западная, а остальные четыре считались промежуточными (унилэн хана - букв.: "сирота стена"). Иногда фундаментные бревна ставили только под эти основные стены. Углы возводимых стен рубили "в лапу", или "в обло" или "в реж". Бревна скрепляли деревянным штырями. Внутренняя сторо­на стен гладко выстругивалась. Крыши были коническими и многослойными. Количество скатов соответствовало количеству стен. Возведение крыши прово­дилось в определенной последовательности: начинали с передней, юго-восточ­ной стороны, затем переходили на северо-западную и только после крыли боко­вые стороны. В середине кровли оставляли квадратное отверстие (урхэ). Насте­лив дощатое покрытие, поверх него накладывали лиственичную кору (холто h он), которая не пропускает воду и не гниет. Иногда ее заменяли берестой. Поверх этого слоя насыпали землю или накладывали дерн. Крутизна ската со­ставляла 30-35°, при меньшем угле затруднялся выход дыма из юрты. При боль­шем скате в юрте не было дыма, зато она была холодной.

В центре юрты устанавливали три камня (дуле), на которые ставился чугун­ный котел. Из трех камней самым священным считался северо-западный. Землю вокруг очага утрамбовывали, а пространство вокруг него имело дощатый пол. Половицы укладывались вокруг очага вдоль его краев, так как направлять концы досок к очагу считалось неуважительным по отношению к хозяину оча­га. В тех местах где это было невозможно сделать, по краю их обрамляли попе­речными досками.

В правой от входа, хозяйственной части юрты, около полок, которые уста­навливались вдоль восточной и северо-восточной стен, часть пола оставляли не­покрытой досками; здесь на земле в прохладе размещали крынки с молоком. За­житочные буряты пристраивали с северо-восточной стороны пристройку с вы­ходом из юрты. В ней хранили запасы продуктов и посуду. Там же находился по­греб, который зимой забивали снегом (Басаева. 1993. С. 80-82, 83-84).

Во внутренней планировке и убранстве деревянной юрты также соблюда­лось семантическое членение ее внутреннего пространства. Круглое по форме жилище бурят условно делилось на несколько функциональных частей, кото­рые упорядочивали все внутреннее пространство юрты и позволяли использо­вать его наиболее целесообразно. От очага тянулись эти невидимые разделяю­щие нити. За очагом, в северо-западной части юрты находится почетное место (хоймор). Юго-западная часть юрты, находящаяся слева от входа - чистая поло­вина (баруун тала), здесь размещалось лучшее убранство юрты: окованные сун­дуки на подставках, в них постельные принадлежности, деревянный диванчик, покрытый ковриком из камусов, стол. В этой части юрты помещаются седла и сбруя, сакральные элементы мужской одежды (шапки, кушаки, ножи и т.д.), хра­нятся ружье, лук, стрелы, охотничьи трофеи. Здесь же висят священные предме­ты бурят-шаманистов - онгоны, изображения духов-покровителей семьи. Вос­точная, находящаяся справа от входа сторона (зун тала) была предназначена для хозяйственных нужд. На массивных деревянных полках, встроенных в стены юрты, деревянная утварь. Свое место занимает обеденный стол. Вокруг очага на деревянном полу обычно лежат кожаные подушки для сиденья. Спальные мес­та членов семьи находились у западной стены, их занавешивали ситцевым поло­гом (Жамбалова. 1999а. С. 33-35).

Дымоход почитался как одна из сакральных частей юрты: считалось, что че­рез него в юрту входит счастье, через него осуществляется связь семьи с боже­ствами-небожителями, которые через него все видят и влияют на благополучие семьи. Поэтому на свадьбе при освящении новой юрты и нового очага брызгали предкам и божествам через дымовое отверстие, в него кидали жертвоприноше­ния, в том числе куски мяса и жира, сопровождая благопожеланиями и откры­вали дорогу счастью. Священным местом был очаг: в нем обитал хозяин огня, хранитель благополучия и счастья семьи (Басаева. 1993. С. 82-83).

Б.Э. Петри в начале XX в. писал о бурятах: "...живут теперь в просторных и высоких избах русско-сибирского типа, щеголевато выглядывающих своими резными наличниками окон и ставнями, окрашенными обязательно в белый цвет. Рядом с избами стоят юрты, по одной или по две возле каждой" (Петри. 1925. С. 44). Разумеется, дома у бурят, получившие широкое распространение в последней трети XIX в., были разными в зависимости от состояния хозяев. Избы бедняков были небольшими, с одно- или двускатной крышей из дранки, поверх которой нередко накладывали дерн. Эти избы были однокамерные с двумя- тре­мя маленькими окнами. Такими, видимо, были первые избы, построенные буря­тами. Следующий тип избы представлял собой уже более просторное жилище размером в 2 х 3 или 3x4 сажени с двухскатной крышей из теса или дранья, с сенями и крыльцом, с четырьмя-пятью окнами. Такие дома получили широкое распространение у среднезажиточных бурят второй половины XIX в. К послед­ней четверти XIX в. зажиточные буряты все чаще стали строить просторные до­ма 5 х 6 или 6x6 саженей с высокими потолками, с четырехскатной крышей, с сенями и высоким крыльцом. Такие дома имели шесть-семь окон с резными на­личниками и ставнями: три окна выходили на фасадную (юго-восточную) сторо­ну, два-три на юго-западную и одно - на северо-восточную сторону (Басаева. 1993. С. 68-69).

Изба или дом у аларских бурят назывался соол, у осинских, унгинских, боханских бурят - тура. Строительный лес для дома заготавливали обычно в се­редине июня, когда деревья наливаются соком. Срубленные деревья вывозили из лесу зимой или ранней весной. Затем его выдерживали еще два-три года до полного высыхания. Только такой лес считался долговечным, годным к строи­тельству. На стены шли толстые бревна. С внутренней стороны их обтесывали и обстругивали, а пол (оер) и потолок (у h ээ) делали из толстых плах, которые также гладко обтесывали. Матица называлась нюрган модон. Окна (шабаагар) прорубались с солнечной стороны.

Внутренняя планировка домов была традиционной. У северо-восточной сте­ны ставилась печь устьем к окнам. Она была на опечье. В каждом бурятском до­ме кроме русской печи стояла специальная печурка с котлом (малхан) для при­готовления пищи. Ее пристраивали к русской печи, они имели общий дымоход. Пространство слева от печи считалось хозяйственной частью жилища, здесь размещалась кухонная утварь. На шесток за малханом ставили утварь, на полу стоял ушат с водой. На стене были полки для посуды или шкаф. Популярными были угловые шкафы с дверцами, в которой выставляли фабричную посуду.

С другой стороны печи вдоль северо-восточной стены стояли кровати, мог­ла быть колыбель. Эта часть завешивалась пологом или отгораживалась доща­той перегородкой. Это место молодых хозяев. Кровати стариков ставили непо­далеку от входной двери. Правый передний угол считался почетным, там вдоль стен стояли лавки, стол, деревянные диваны. Принято было покрывать кровати и диваны коврами (хубсар), сшитыми из камусов лошадей, овец и коз. На стулья, табуреты и скамьи клали плоские подушки для сиденья (h уудал), набитые шер­стью. Изделия эти были красивые и украшали жилище. Богатые буряты обста­вляли жилье на городской манер.

Л.Л. Линховоин пишет, что в Агинской степи в начале XX в. избы были ред­ким явлением: "Лишь в 1909-1910 гг. стали появляться убогие избушки пример­но 4 х 5 м... с двумя-тремя маленькими окошками... Во всей Are до революции ед­ва ли было больше двух десятков построек, которые можно было бы назвать до­мами. Они принадлежали нойонам, да и то тем, которые имели какое-то образо­вание. Кулаки же, независимо от степени богатства, обычно довольствовались простыми избушками. Летом люди жили в деревянных помещениях, построен­ных из плах или же из распиленных надвое бревен, в них не было ни потолка, ни пола, ни окна... На зимниках многие строили небольшие амбары. Кроме того имелись передвижные амбарчики на колесах" (Линховоин. 1972. С. 25-26).

В Этнографическом музее народов Забайкалья представлен дом забайкаль­ского бурята из с. Арбижил Заиграевского района, он датируется 1912 г. Дом бревенчатый, рублен "в лапу", имеет двойной пол, о чем свидетельствуют двух­рядные продушины. Двускатная крыша построена на гвоздях. К этому дому впритык пристроена другая пятистенная изба, срублена "в лапу", но выпуски бревен не спилены. Она ниже первого, имеет отдельную двускатную кровлю. В основной камере этой избы жилое помещение, а другая поделена на три части: жилая камера, холодные сени, соединяющие оба дома в одно целое, в сенях от­горожен чулан. Крытое высокое крыльцо с резными перилами и козырьком-на­весом украшают дом. В первом, большом доме пять фигурных окон с пятью стеклинами, с внутренними и наружными наличниками, двустворчатыми ставнями. В задней стене одно волоковое оконце. В маленьком доме три небольших окна с простыми ставнями, два волоковых оконца в задней стене. Эта часть дома по­строена с нарочитой небрежностью, подчеркивающей ее вспомогательное, хо­зяйственное назначение.

Внутренние стены основного дома гладко обработаны, естественная медо­вая желтизна чистых деревянных стен и полов придают ему особый колорит. Гол­ландская печь с пристроенной к ней плитой с котлом выдвинута, оставляя про­ход у стены. Эти детали вызваны, видимо, стремлением бурят сохранить по воз­можности традиционные нормы быта даже в новых условиях. И действительно, убранство жилища во всех мелочах соответствует интерьеру войлочных юрт (Жамбалова, 1999а. С. 50-51).

Как видно, поселения и жилища бурят, важные составные системы жизне­обеспечения, в течение XVII - начале XX вв. претерпели значительные измене­ния и в какой-то степени явились отражением особенностей исторического раз­вития и культурных контактов. Огромное влияние на развитие зимних поселе­ний оказало взаимодействие бурят с русской культурой.