ДЖЕКСОН, ЭНДРЮ (Jackson, Andrew) (1767–1845), 7-й президент США, родился 15 марта 1767 в поселке Уэксхоу в Южной Каролине (ныне шт. Северная Каролина). В 1784–1787 изучал право в Солсбери (шт. Северная Каролина), получил пост окружного прокурора в районе, позднее ставшем Теннесси, и в 1788 обосновался в поселке Нашвилл.

Джексон избирался делегатом конституционного конвента штата в 1796, первым представителем Теннесси в Конгрессе и сенатором США в 1797–1798. Служил в милиции штата в чине генерал-майора. Будучи джефферсоновским республиканцем, считался «бобровошапочным» консерватором.

Вскоре после переезда в Теннесси Джексон женился. Супруги жили на плантации у реки Камберленд до 1804, когда он подал в отставку и обосновался в Хермитидже близ Нашвилла. Восемь лет избегал активной общественной деятельности.

Война 1812 с Великобританией открыла Джексону путь к военным победам и национальной славе. Его первой кампанией была война в неосвоенных районах к югу от Теннесси против индейцев племени крик, пользовавшихся поддержкой англичан и испанцев. После нескольких кровавых стычек Джексон навязал индейцам договор, который сломил сопротивление криков. В чине генерал-майора федеральной военной службы в трех схватках при Новом Орлеане он нанес поражение вторгнувшимся английским войскам под командованием Пакнема, одержав решающую победу 8 января 1815. К этому времени в Генте (Бельгия) был заключен мир, но молодая Америка восприняла победу Джексона как вторую, на этот раз военную, декларацию независимости.

В 1818 ему вновь пришлось воевать во Флориде – усмирять индейцев-семинолов, совершавших набеги с территории тогда еще испанской провинции, а в 1821, после приобретения Флориды, Джексон был назначен ее военным губернатором. В октябре 1823 вновь стал сенатором США; в результате раскола джефферсоновской республиканской партии был одним из пяти, а после того, как Дж.Кэлхун дал согласие на вице-президентство, одним из четырех основных кандидатов фракций на пост президента в 1824. Джексон завоевал наибольшее число голосов выборщиков и избирателей, но никому из кандидатов не удалось получить большинства, и палата представителей выбрала Дж.К.Адамса. Сторонники Джексона громогласно обвинили Адамса в «коррумпированной сделке» с Г.Клеем, которого тот назначил государственным секретарем. Вскоре Джексон стал «народным кандидатом», выдвинутым в 1828 в противовес вашингтонским лидерам.

В том же 1828, в первую очередь усилиями М. Ван Бурена, была создана коалиция из бывших фракций Джексона, Кроуфорда и Кэлхуна, превратившаяся со временем в новую Демократическую партию. Сочетание эффективной организации выборов и «ура»-кампании массовых призывов обеспечило Джексону легкую победу над Адамсом.

Будущий президент неоднократно требовал создания такого правительства, которое бы отвечало чаяниям народа, и предлагал ввести прямые выборы президента. Он подчеркивал решающую роль в торговле и растущем производстве фермеров и плантаторов и высказывался против государственной политики предоставления «исключительных привилегий» или «льгот» «богатым гражданам». Джексон вновь и вновь выступал в поддержку предложений об ускорении распределения федеральных земель между фермерами-поселенцами.

Однако яблоком раздора явился вопрос, касавшийся Второго банка США и финансовой политики. В июле 1832 Джексон наложил вето на законопроект о перерегистрации Банка, названного им «монополией власти, привилегий и льгот», подвергнув критике мощную пробанковскую оппозицию во главе с Уэбстером и Клеем. Во многом благодаря этой линии он одержал победу и на президентских выборах 1832, нанеся поражение кандидату национальных республиканцев Клею. В сентябре 1833 Джексон изъял вклады федерального правительства из Банка, сославшись на то, что Банк способен прибегнуть к использованию антидемократических способов «вмешательства в процесс выборов» и «оказанию влияния на общественное мнение». Федеральные средства были помещены в банки штатов по всей территории страны.

В своей изначальной критике «монополии» Второго банка США Джексон получил поддержку консервативных демократов. Многие из них имели долю в банках штатов, конкурировавших со Вторым банком, или же усмотрели в этом шаге президента возможность получения банками государственных кредитов. Для таких заинтересованных кругов Джексоновский эгалитаризм был равносилен ликвидации «монополии». Но президент продвинулся в направлении более широкого, в какой-то мере аграрного эгалитаризма, выступив против предоставления банками бумажно-денежного кредита, за финансовую политику с устойчивым обеспечением. Хотя в период долговых кризисов фермерам зачастую была выгодна бумажно-денежная инфляция, в 1830-х годах многие сторонники Джексона считали бумажные деньги инструментом в руках коммерсантов, используемым для эксплуатации фермеров и других не связанных с торговлей групп населения.

Президент пользовался поддержкой таких радикальных демократов, как министр финансов Р.Тони, в 1835 назначенный председателем Верховного суда США, сенатор Т.Бентон, конгрессмен Дж.Полк и Ф.Блэр, редактор проджексоновской газеты «Глоуб». Политика устойчивого обеспечения кредитов была дополнена законами 1834 и 1836, предусматривавшими расплату золотом или серебром за общественные земли как меру, способную ограничить эмиссию и оказать содействие «истинным поселенцам» в борьбе с земельными спекулянтами.

Однако доктрина прав штатов воспрепятствовала общенациональному наступлению на растущие как грибы банки штатов и их спекулятивные эмиссии и помешала демократам – сторонникам устойчивого обеспечения – предпринять дальнейшие действия в общенациональном масштабе. Так что именно представители коммерции зачастую оказывались конкретными получателями выгод от экономической политики Джексона. А тем временем спекулятивная лихорадка, война против Банка, контрнаступление, проведенное под руководством энергичного президента Банка Н.Биддла, и другие факторы привели к финансовой панике 1834, а в мае 1837 к еще большей панике и кризису.

Президентство Джексона было ознаменовано также опасностью серьезного политического раскола. Южная Каролина, пострадавшая от протекционистских тарифов 1828 и 1832, выступила под руководством плантатора и теоретика рабства Дж.Кэлхуна в поддержку экстремистского принципа нуллификации, предусматривавшего право штата объявлять недействительным на своей территории любой федеральный закон, в данном случае – закон о тарифах.

Проблема нуллификации и все увеличивавшийся раскол в стране, угрожающий самим основам существования и выживанию федерального Союза, были предварительно обсуждены в ходе дебатов 1830 между Уэбстером и Хейном и вышли на первый план в 1832–1833. Хотя Джексон и пытался достичь в собственной партии компромисса по вопросу о тарифах между сторонниками сильных протекционистских мер и антипротекционистами, он оставался твердым сторонником Союза и решительным противником нуллификации. В 1833 он обратился к Конгрессу с предложением о применении силы с тем, чтобы вынудить Южную Каролину отменить нуллификацию и провести сбор тарифов. Напряженность в этом вопросе была, наконец, снята принятием компромиссного закона, разработанного Клеем и подписанного президентом.

При Джексоне произошло восстановление двухпартийной системы. К 1834 национальные республиканцы коалиции Адамса – Клея, ряд диссидентов – бывших соратников Джексона и сторонники Кэлхуна оправились и создали антиправительственную Партию вигов, тогда как сторонники президента объединились в Демократическую партию. Были предприняты серьезные меры в национальном и местном масштабе, особенно по организации общепартийных съездов, выдвигавших кандидатов на выборные посты. Первый съезд демократов утвердил в 1832 кандидатуру Джексона на второй срок и выдвинул предложенного им М.Ван Бурена кандидатом на пост вице-президента. Второй съезд выдвинул Ван Бурена в качестве кандидата на пост президента в 1836.

Выступив с прощальным посланием, подтверждающим его демократические, эгалитаристские и юнионистские убеждения, Джексон отбыл в Хермитидж в марте 1837. Он поддержал усилия Ван Бурена по осуществлению антибанковской программы устойчивого обеспечения кредитов путем создания системы независимого казначейства. Выступил за аннексию Техаса, в связи с чем обострился вопрос о рабстве, расколовший в 1843–1844 Демократическую партию. Умер Джексон в Хермитидже 8 июня 1845.

«Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка» (англ. Rita Hayworth and Shawshank Redemption ) - повесть американского писателя Стивена Кинга , первоначально изданная в авторском сборнике повестей «Четыре сезона » (англ. Different Seasons ) (1982). Повесть была экранизирована в 1994 году в фильме «Побег из Шоушенка ». В 2009 году история была также поставлена на театральной сцене.

В России книга издавалась под двумя вариантами названий: «Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка» и «Рита Хейуорт, или Побег из Шоушенка».

Сюжет

Повествование ведётся от лица заключённого по имени Ред (англ. Red - Рыжий), который отбывает пожизненное заключение в тюрьме Шоушенк. Ред приговорён к трем пожизненным заключениям за убийство жены, соседки и её малолетнего сына. Он не раскаивается в содеянном, но отмечает, что «если бы у меня был шанс повторить все сначала, возможно, я поступил бы иначе». На территории тюрьмы Ред - важный человек и имеет большой авторитет среди других заключённых: его связи позволяют достать почти любую контрабанду, от молочных коктейлей до книг о политике. Единственное, чем Ред не занимается - это оружием и сильными наркотиками, так как «не хочет помогать кому-либо убивать себя или ближнего своего».

Однажды к Реду обращается Энди Дюфрейн - заключенный, недавно прибывший в Шоушенк. Он также приговорен к пожизненному заключению за убийство жены и её любовника, хотя заявляет о своей невиновности. Энди Дюфрейн привлекает внимание Реда: бывший вице-президент банка, интеллигентный и хладнокровный человек резко выделяется на фоне остальных заключенных, у которых, по мнению Реда, «самое большое невезение заключается в том, что их мама вовремя не сделала аборт». Ещё более необычна просьба Энди - достать геологический молоток. Он поясняет, что занимается коллекционированием минералов и молоток нужен, чтобы обрабатывать камни, найденные на прогулочном дворе тюрьмы. Ред выполняет заказ Энди, и через некоторое время тот обращается к нему снова - заказывает большой плакат с изображением американской актрисы и танцовщицы Риты Хейуорт .

Попав в тюрьму, Энди Дюфрейн сразу обращает на себя внимание «сестер» - банды отморозков, избивающих и насилующих других заключенных. Насильников привлекает ухоженный вид Энди, его приятная внешность и абсолютное спокойствие. После нескольких стычек «сестры» насилуют Энди, но тот решает сопротивляться до конца. Через некоторое время происходит странный эпизод: Богс Даймонд, предводитель «сестер», оказывается найденным в своей камере зверски избитым и изнасилованным. После этого война Энди с «сестрами» утихает, хотя и не прекращается полностью.

Однажды весенним днём, Ред становится свидетелем события, которое кардинальным образом меняет положение Энди Дюфрейна в тюрьме. Случайно услышав, как один из охранников жалуется другому на размер налога, которым облагается наследство, которое он недавно получил, Энди предлагает охраннику помощь в решении этого вопроса. По тюремным законам такой поступок связан со смертельным риском: заключенный никогда не должен показывать, что слышит разговоры охранника, а тем более что-то предлагать ему; нарушителя могут искалечить и даже убить. Но удача оказывается на стороне Энди - охранник принимает его предложение. Слух о произошедшем быстро разносится по тюрьме и Энди Дюфрейн становится влиятельной фигурой - заключённый, полезный тюремной администрации, способный дать финансовые советы, помочь с налоговыми декларациями и кредитами.

Из прачечной Энди переводят в тюремную библиотеку : эта должность оставляет больше времени на работу с финансовой документацией тюрьмы. В Шоушенке процветают финансовые махинации и торговля наркотиками, а тюремной администрации нужен человек, способный отмывать деньги. Но став библиотекарем, Энди также старается помочь заключённым: выбивает у сената штата Мэн финансирование для расширения библиотеки и помогает получать образование, готовя заключённых к жизни после освобождения.

Обучая заключенных, Энди знакомится с Томми Вильямсом. Молодой заключенный рассказывает ему про своего бывшего сокамерника, грабителя и убийцу-психопата по имени Элвуд Блейч. Блейч хвастался, что убил жену одного банкира и её любовника, а за убийство посадили самого банкира. Слушая Томми, Энди понимает, что это его шанс: на основании показаний Вильямса можно было бы найти Элвуда Блейча и пересмотреть дело. Но Сэмюэль Нортон, комендант тюрьмы, не может позволить Энди выйти на свободу, так как тот слишком много знает о его махинациях .

После восемнадцати лет, проведенных в тюрьме, Энди рассказывает Реду, что незадолго до ареста он распродал свои активы и инвестировал их на имя Питера Стивенса. У этого несуществующего человека есть водительские права и карточка социального страхования. Документы на Питера Стивенса находятся в сейфе Портлендского банка, но ключ от него лежит под камнем на лугу в небольшом городе Бакстон, недалеко от Шоушенка:

Точно описав, как найти это место, Энди добавляет, что когда-нибудь Питеру Стивенсу будет принадлежать небольшой отель в Зихуатанехо , на тихоокеанском побережье в Мексике . Энди также говорит Реду, что ему будут нужны люди, которые знают, как доставать нужные вещи.

Однажды утром, после почти двадцати семи лет заключения, Энди Дюфрейн исчезает из своей камеры. Поиск на территории тюрьмы и в окрестностях не приносит результатов. Придя в бешенство, Нортон лично осматривает камеру Энди. Содрав плакат (теперь уже с изображением Линды Ронстадт) со стены, он обнаруживает за ним большую дыру. Оказывается, геологический молоток нужен был Энди не только, чтобы обрабатывать камни. С его помощью он проделал отверстие в стене, добрался до канализационной трубы и выбрался через неё на свободу. Несколько недель спустя Ред получает пустую открытку из небольшого техасского городка и понимает, что Энди пересёк там границу.

Проходит время. После почти сорока лет заключения Ред получает условно-досрочное освобождение. Но выйдя на свободу, он понимает, что ему нет места в окружающем мире: за десятилетия, проведенные в тюрьме он перестал даже представлять себя вне её стен. Развлечением Реда становится поиски камня Энди: по выходным он путешествует автостопом в Бакстон, разыскивая подходящие окрестности. После нескольких месяцев он находит тот самый луг с камнем. Под камнем лежит письмо, в котором Питер Стивенс приглашает Реда присоединиться к нему в Мексике. К письму приложена тысяча долларов.

Прочитав письмо, Ред обдумывает ситуацию. Он не имеет права покидать США, но рассудив, что это не слишком тяжелое преступление, решает ехать к Энди.

Герои

• Энди Дюфрейн (англ. Andy Dufresne ) - главный герой. Вице-президент банка, приговорён к двум пожизненным заключениям за убийство жены и её любовника, которого он не совершал.
• Эллис Бойд «Ред» Реддинг - (англ. Ellis Boyd "Red" Redding ) - рассказчик, от лица которого ведется повествование. Лучший друг Энди. Ирландец средних лет с седеющими рыжими волосами. Приговорен к трем пожизненным заключениям за умышленное убийство жены, и непреднамеренное убийство соседки и её сына.
• Сэмюэль Нортон (англ. Samuel Norton ) - начальник тюрьмы Шоушенк. Религиозный фанатик.
• Хэйвуд (англ. Heywood ) - подручный Реда.
• Байрон Хэдли (англ. Byron Hadley ) - капитан , начальник тюремной охраны.
• Томми Уильямс (англ. Tommy Williams ) - молодой заключенный, ученик Энди.
• Богc Даймонд (англ. Bogs Diamond ) - тюремный насильник, предводитель «сестёр» (англ. Sisters ).
• Брукс Хэтлен (англ. Brooks Hatlen ) - тюремный библиотекарь, один из самых старых заключённых в Шоушенке.

Ссылки

• Персонажи повести на сайте stephenking.ru
• Повесть на сайте horrorking.com
• Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка в библиотеке Максима Мошкова

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Рита Хазан
• Хестер, Рита

Смотреть что такое "Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка" в других словарях:

Рита Хейворт - Rita Hayworth Студийная фотография 1941 года Дата рождения … Википедия

Грязные денежки — за грязные дела.
Отзвук этого слышен
В тайных сигналах, в вине виноградном.
Норман Уитфилд Главное — не рассказ, а рассказчик.
Рассу и Флоренс Дорр

Я из числа тех самых славных малых, которые могут достать все. Абсолютно все, хоть черта из преисподней. Такие ребята водятся в любой федеральной тюрьме Америки. Хотите — импортные сигареты, хотите — бутылочку бренди, чтобы отметить выпускные экзамены сына или дочери, день вашего рождения или Рождество… а может, и просто выпить без особых причин.
Я попал в Шоушенк, когда мне только исполнилось двадцать, и я из очень немногих людей в нашей маленькой славной семье, кто нисколько не сожалеет о содеянном. Я совершил убийство. Застраховал на солидную сумму свою жену, которая была тремя годами старше меня, а потом заблокировал тормоза на «шевроле», который ее папенька преподнес нам в подарок. Все было сработано довольно тщательно. Я не рассчитал только, что она решит остановиться на полпути, чтобы подвезти соседку с малолетним сынишкой до Касл-Хилла. Тормоза отказали, и машина полетела с холма, набирая скорость и расталкивая автобусы. Очевидцы утверждали потом, что она неслась со скоростью не меньше восьмидесяти километров в час, когда, врезавшись в подножие монумента героям войны, взорвалась и запылала, как факел.
Я, конечно, не рассчитывал и на то, что меня могут поймать. Но это, увы, произошло. И вот я здесь. В Мэне нет смертной казни, но прокурор округа сказал, что я заслуживаю трех смертей, и приговорил к трем пожизненным заключениям. Это исключало для меня любую возможность амнистии. Судья назвал совершенное мной «чудовищным, невиданным по своей гнусности и отвратительности преступлением». Может, так оно и было на самом деле, но теперь все в прошлом. Вы можете пролистать пожелтевшие подшивки газет Касл-Рока, где мне посвящены большие заголовки и фотографии на первой странице, но, ей-богу, все это детские забавы по сравнению с деяниями Гитлера и Муссолини и проказами ФБР.
Искупил ли я свою вину, спросите вы? Реабилитировал ли себя? Я толком не знаю, что означают эти слова и какое искупление может быть в тюрьме или колонии. Мне кажется, это словцо политиканов. Возможно, какой-то смысл и был бы, если бы речь шла о том, что у меня есть шанс выйти на свободу. Но будущее — одна из тех вещей, о которых заключенные не позволяют себе задумываться. Я был молод, красив и из бедного квартала. Я подцепил смазливенькую и неглупую девчонку, жившую в одном из роскошных особняков на Карбайн-стрит. Ее папенька согласился на нашу женитьбу при условии, что я стану работать в оптической компании, владельцем которой он является, и «пойду по его стопам». На самом деле старикан хотел держать меня под контролем, как дикую тварь, которая недостаточно приручена и может укусить хозяина. Все это вызывало у меня такую ненависть, что, когда она скопилась, я совершил то, о чем теперь не жалею. Хотя если бы у меня был шанс повторить все сначала, возможно, я поступил бы иначе. Но не уверен, что это значит, будто я «реабилитировался» и «осознал свою вину».
Ну да ладно, я хотел рассказать вовсе не о себе, а об одном парне по имени Энди Дюфресн. Но прежде чем я вам о нем расскажу, нужно объяснить еще кое-что обо мне. Это не займет много времени.
Как я уже говорил, я тот человек, который может достать для вас в Шоушенке все на протяжении этих чертовых сорока лет. Это не означает всяких контрабандных штучек типа «травки» или просто экстра-сигарет, хотя эти пункты, как правило, возглавляют список заказываемых вещей. Но я достаю и тысячи других для людей, которые проводят здесь время, и некоторые из заказов не являют собой ничего противозаконного. Они вполне легальны, но просто труднодоступны в том месте, куда отправляют для наказания.

Грязные денежки – за грязные дела.

Отзвук этого слышен

В тайных сигналах, в вине виноградном.

Норман Уитфилд

Главное – не рассказ, а рассказчик.

Рассу и Флоренс Дорр

Я из числа тех самых славных малых, которые могут достать все. Абсолютно все, хоть черта из преисподней. Такие ребята водятся в любой федеральной тюрьме Америки. Хотите – импортные сигареты, хотите – бутылочку бренди, чтобы отметить выпускные экзамены сына или дочери, день вашего рождения или Рождество… а может, и просто выпить без особых причин.

Я попал в Шоушенк, когда мне только исполнилось двадцать, и я из очень немногих людей в нашей маленькой славной семье, кто нисколько не сожалеет о содеянном. Я совершил убийство. Застраховал на солидную сумму свою жену, которая была тремя годами старше меня, а потом заблокировал тормоза на «шевроле», который ее папенька преподнес нам в подарок. Все было сработано довольно тщательно. Я не рассчитал только, что она решит остановиться на полпути, чтобы подвезти соседку с малолетним сынишкой до Касл-Хилла. Тормоза отказали, и машина полетела с холма, набирая скорость и расталкивая автобусы. Очевидцы утверждали потом, что она неслась со скоростью не меньше восьмидесяти километров в час, когда, врезавшись в подножие монумента героям войны, взорвалась и запылала, как факел.

Я, конечно, не рассчитывал и на то, что меня могут поймать. Но это, увы, произошло. И вот я здесь. В Мэне нет смертной казни, но прокурор округа сказал, что я заслуживаю трех смертей, и приговорил к трем пожизненным заключениям. Это исключало для меня любую возможность амнистии. Судья назвал совершенное мной «чудовищным, невиданным по своей гнусности и отвратительности преступлением». Может, так оно и было на самом деле, но теперь все в прошлом. Вы можете пролистать пожелтевшие подшивки газет Касл-Рока, где мне посвящены большие заголовки и фотографии на первой странице, но, ей-богу, все это детские забавы по сравнению с деяниями Гитлера и Муссолини и проказами ФБР.

Искупил ли я свою вину, спросите вы? Реабилитировал ли себя? Я толком не знаю, что означают эти слова и какое искупление может быть в тюрьме или колонии. Мне кажется, это словцо политиканов. Возможно, какой-то смысл и был бы, если бы речь шла о том, что у меня есть шанс выйти на свободу. Но будущее – одна из тех вещей, о которых заключенные не позволяют себе задумываться. Я был молод, красив и из бедного квартала. Я подцепил смазливенькую и неглупую девчонку, жившую в одном из роскошных особняков на Карбайн-стрит. Ее папенька согласился на нашу женитьбу при условии, что я стану работать в оптической компании, владельцем которой он является, и «пойду по его стопам». На самом деле старикан хотел держать меня под контролем, как дикую тварь, которая недостаточно приручена и может укусить хозяина. Все это вызывало у меня такую ненависть, что, когда она скопилась, я совершил то, о чем теперь не жалею. Хотя если бы у меня был шанс повторить все сначала, возможно, я поступил бы иначе. Но не уверен, что это значит, будто я «реабилитировался» и «осознал свою вину».

Ну да ладно, я хотел рассказать вовсе не о себе, а об одном парне по имени Энди Дюфресн. Но прежде чем я вам о нем расскажу, нужно объяснить еще кое-что обо мне. Это не займет много времени.

Как я уже говорил, я тот человек, который может достать для вас в Шоушенке все на протяжении этих чертовых сорока лет. Это не означает всяких контрабандных штучек типа «травки» или просто экстра-сигарет, хотя эти пункты, как правило, возглавляют список заказываемых вещей. Но я достаю и тысячи других для людей, которые проводят здесь время, и некоторые из заказов не являют собой ничего противозаконного. Они вполне легальны, но просто труднодоступны в том месте, куда отправляют для наказания. Был один забавный тип, который изнасиловал маленькую девочку и демонстрировал свои мужские достоинства дюжинам остальных. Так вот, я достал для него три кусочка розового вермонтского мрамора. И он сделал три маленькие чудесные скульптурки: младенец, мальчик лет двенадцати и бородатый молодой человек. Парень назвал свои произведения «Три возраста Иисуса», и теперь они украшают гостиную губернатора штата.

А вот имя, которое вы должны были бы помнить хорошо, если жили на севере Массачусетса, – Роберт Алан Коут. В тысяча девятьсот пятьдесят первом году он попытался ограбить Первый Коммерческий банк. Его затея вылилась в кровавую бойню – в итоге шесть трупов. Два из них – члены банды, три – посетители, а один – молодой коп, который сунул нос в помещение банка очень не вовремя и получил свою пулю. У Коута была коллекция пенни. Вообще-то говоря, они запретили ему держать коллекцию в тюрьме, но с помощью матушки этого парня и одного славного малого, который работает шофером и обслуживает нашу прачечную, я смог ему помочь. И я сказал ему: «Бобби, надо быть совсем чокнутым, чтобы держать коллекцию монет в каменном мешке, забитом ворами и мошенниками». Он взглянул на меня, улыбнулся и заметил, что знает, как хранить свое добро. «Все будет в сохранности, – сказал он, – уж за это можешь не беспокоиться». Так оно и вышло. Бобби Коут умер в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, но его коллекция не была обнаружена тюремным начальством.

Я доставал шоколад для народа на День святого Валентина. Я ухитрялся добывать молочные коктейли, которые подают в «Макдоналдсе», для абсолютно чокнутого ирландца по имени О’Мэлли. Я даже организовал ночной показ фильмов «Огромная пасть» и «Дьявол в мисс Джонс» для двадцати парней, которые скинулись, чтобы заплатить за сеанс… хотя после этого где-то с неделю отдыхал в одиночке. Ну да ладно, не беда. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Я доставал научные трактаты и книги о сексе, пожизненно заключенные и отбывающие длительный срок неоднократно умоляли добыть трусики своей жены или подружки… и, полагаю, вы догадываетесь, что эти парни делали долгими тюремными ночами, когда время тянется бесконечно медленно. Я не делаю все это за спасибо, и иногда цена довольно высока. Но я не стал бы стараться и только ради денег – что значат деньги здесь? Я не смогу купить «кадиллак» или слетать на Ямайку. Пожалуй, я оказываю все эти услуги для того же, для чего хороший мясник всегда присылает вам самое свежее мясо: я заработал себе репутацию и хочу ее поддерживать. Я не занимаюсь только двумя вещами: оружием и сильными наркотиками. Не хочу помогать кому-либо убивать себя или ближнего своего. Достаточно с меня убийств, сыт по горло.

Да, я человек дела. И когда Энди Дюфресн подошел ко мне в 1949-м и спросил, нельзя ли добыть ему Риту Хейуорт, я ответил: «Нет проблем!» Их правда не было.

Когда Энди попал в Шоушенк в 1948-м, ему было 30 лет. Это был невысокий обаятельный человек с песочными волосами и маленькими узкими ладонями. Он носил очки в золотой оправе. Ногти на руках всегда были аккуратно подпилены и безукоризненно чисты. Возможно, это покажется смешным, что я помню о мужчине такие вещи. Но его ногти произвели на меня впечатление и подняли Энди в моих глазах. Он всегда выглядел так, как будто был при галстуке и чуть ли не в смокинге. До тюрьмы он работал вице-президентом крупного банка в Портленде. Согласитесь, неплохая должность для такого молодого человека. Особенно если учесть, насколько консервативно большинство банков… и умножьте этот консерватизм в десяток раз, если вы находитесь в Новой Англии, где люди не склонны доверять свои деньги человеку, если он не стар, не лыс, не готов завтра протянуть ноги. Энди получил срок за убийство своей жены и ее любовника.

Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невинным. И все находящиеся здесь – жертвы обстоятельств, чертовского невезения, некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых полицейских и так далее и тому подобное. Мне кажется, большинство здешних обитателей – люди третьего сорта, и самое большое их «чертовское невезение» заключается в том, что их мама вовремя не сделала аборт.