Хотите посмотреть на мир глазами хитрого и живого мальчугана, который живёт в строгих правилах своей бабушки? Прочитайте неординарную повесть Павла Санаева "Похороните меня за плинтусом". Не правда ли, заманчивое название? Эта книга была номинирована на Букеровскую премию. Книжный рынок просто взорвался с появлением этой повести. Краткое содержание "Похороните меня за плинтусом" покажет вам, как нелегко бывает с родными людьми. Взрослые не задумываются над своими словами, поступками, которые влияют на душевное состояние и формирование характера ребёнка.

Автобиографическая книга

Повесть "Похороните меня за плинтусом" Санаев написал не просто так. Она передаёт историю его детства. Мать с отцом развелись, Павлу пришлось жить у своей бабушки Лиды. Мама в это время пыталась наладить жизнь с новым мужчиной, которым оказался известный режиссёр и актёр Ролан Быков.

Бабушка имела очень властный характер, всячески препятствовала встречам внука с матерью и отчимом. Тираническое воспитание было невыносимым. Как-то раз мама случайно забежала к сыну, когда он был один дома, и забрала его к себе. Весь этот месяц в семье мамы и отчима Павел был просто счастлив. Но бабушка силой вернула его назад. Мальчику пришлось прожить у неё ещё четыре долгих года. Ролан Быков очень повлиял на становление характера Павла, поэтому свою книгу Санаев посвятил именно ему.

Главные герои

Много театральных постановок и экранизаций имела книга Санаева "Похороните меня за плинтусом". Главные герои повести ассоциируются с реальными людьми. Познакомьтесь с основными персонажами:

• восьмилетний мальчик Саша Савельев;
• Ольга - мама Саши;
• Нина Антоновна - бабушка мальчика;
• Семён Михайлович - дед Саши;
• дядя Толя - отчим.

Краткое содержание "Похороните меня за плинтусом"

Повествование ведётся от лица маленького мальчика Саши Савельева. Он проживает со своей бабушкой и дедом-актёром. Бабушка оберегает мальчика от матери, которую считает легкомысленной. Мама Саши живёт с другим мужчиной. Нина Антоновна всячески настраивает внука против мамы и отчима, чтобы полностью подчинить его себе.

Сашу в книге "Похороните меня за плинтусом" Санаев показывает хитрым и жизнерадостным мальчиком, но немного хиленьким. Бабушка проявляет гиперзаботу. Одна из глав повести называется "Купание", где разворачивается целая церемония бабушкиной заботы. Саша боится свою бабушку и постоянно убегает на стройку. Это его самое спокойное место.

Нина Антоновна не церемонилась с выражениями, называя внука обидными словами. Часто приходилось ему слышать, что он идиот или сволочь. Между внуком и бабушкой сложились очень грубые отношения. Мальчик очень боялся бабушкиных проклятий и мечтал вырваться из этого места. Отсюда и такое название повести - "Похороните меня за плинтусом". Краткое содержание книги не может передать всей глубины мира запуганного ребёнка, который запутался в своих чувствах.

Образы бабушки и дедушки

Жизненная драма показана Санаевым с юмором в книге "Похороните меня за плинтусом". Краткое содержание лишь поверхностно затрагивает проблемы повести. В образе бабушки Саши Санаев показал недостаточно развитую личность, которая не может сделать свою жизнь и окружающих счастливой. Психологические и другие проблемы в семье решались посредством внука.

Нина Антоновна и Семён Михайлович женились без любви. Она мечтала быть актрисой, но отец запретил - стала прокурором. Во время войны ей пришлось похоронить своего сына Алёшу, это наложило отпечаток на её характер. Свой нереализованный темперамент женщина выливала на семью и знакомых. В доме царила атмосфера вербального садизма.

У дедушки не было такого темперамента, поэтому этот брак столько лет держался. Семён Михайлович смирился и плыл по течению. Часто его терпение кончалось, и в доме случались скандалы.

Маленький Саша Савельев и его мама

Мама Саши, Ольга, первый раз вышла замуж, чтобы вырваться из невыносимой домашней обстановки, сбежать от контроля. У Оли не было воли противостоять темпераменту матери. Потом она встретила Анатолия, мать осудила её за это и силой забрала внука. Нина Антоновна говорит дочери, что она не имеет права растить ребёнка.

С тех пор весь свой пыл бабушка обрушила на внука. Её любовь к ребенку можно сравнить только с эмоциональным вампиризмом. Саша стал запуган, развитие затормозилось. Мальчик ослабел, его мучают страхи смерти и потери мамы. Саша не любит свою бабушку. Встречи с мамой были для ребёнка настоящим вдохновением. Сколько раз Ольга пыталась вернуть сынишку, столько раз его у неё отбирали (грубо и настырно). Свидания с мамой стали для Саши тропинкой, выводящей его из страха в любовь.

Павел Санаев

ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ

Посвящается Ролану Быкову

Похороните меня за плинтусом

Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу.

Свою повесть я решил начать с рассказа о купании, и не сомневайтесь, что рассказ этот будет интересным. Купание у бабушки было значительной процедурой, и вы в этом сейчас убедитесь.

Начиналось все довольно мирно. Ванна, журча, наполнялась водой, в которой плавал пластиковый термометр. Все время купания его красный столбик должен был показывать 37,5. Почему так, не знаю точно. Слышал, что при такой температуре лучше всего размножается одна тропическая водоросль, но на водоросль я был похож мало, а размножаться не собирался. В ванную ставились рефлектор, который дедушка должен был выносить по хлопку бабушки, и два стула, которые накрывались полотенцами. Один предназначался бабушке, другой… не будем забегать вперед.

Итак, ванна наполняется, я предчувствую «веселую» процедуру.

Саша, в ванную! - зовет бабушка.

Иду! - бодро кричу я, снимая на ходу рейтузы из стопроцентной шерсти, но путаюсь в них и падаю.

Что, ноги не держат?!

Я пытаюсь встать, но рейтузы цепляются за что-то, и я падаю вновь.

Будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?!

Я не издеваюсь!

Твоя мать мне когда-то сказала: «Я на нем отыграюсь». Так знай, я вас всех имела в виду, я сама отыграюсь на вас всех. Понял?!

Я смутно понимал, что значит «отыграюсь», и почему-то решил, что бабушка утопит меня в ванне. С этой мыслью я побежал к дедушке. Услышав мое предположение, дедушка засмеялся, но я все-таки попросил его быть настороже. Сделав это, я успокоился и пошел в ванную, будучи уверенным, что если бабушка станет меня топить, то ворвется дедушка с топориком для мяса, я почему-то решил, что ворвется он именно с этим топориком, и бабушкой займется. Потом он позвонит маме, она придет и на ней отыграется. Пока в моей голове бродили такие мысли, бабушка давала дедушке последние указания насчет рефлектора. Его надо было выносить точно по хлопку.

Последние приготовления закончены, дедушка проинструктирован, я лежу в воде, температура которой 37,5, а бабушка сидит рядом и мылит мочалку. Хлопья пены летают вокруг и исчезают в густом паре. В ванной жарко.

Ну, давай шею.

Я вздрогнул - если будет душить, дедушка, пожалуй, не услышит. Но нет, просто моет…

Вам, наверное, покажется странным, почему я не мылся сам. Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь постоянно гниет, и купание может обострить все ее сволочные болезни. Так объясняла бабушка, намыливая мочалкой мою поднятую из воды ногу.

А почему вода такая горячая?

На градус выше тела, чтобы не остывать.

Я думал, водоросль.

Конечно, водоросль! Тощий, зеленый… Не нога, а плетка. Спрячь под воду, пока не остыла. Другую давай… Руки теперь. Выше подними, отсохли, что ли? Встань, пипку вымою.

Осторожно!

Не бойся, все равно не понадобится. Развернись, спину потру.

Я развернулся и уткнулся лбом в кафель.

Не прислоняйся лбом! Камень холодный, гайморит обострится.

Жарко очень.

Так надо.

Почему никому так не надо, а мне надо? - Этот вопрос я задавал бабушке часто.

Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь?

Я не чувствовал.

Но вот я чистый, надо вылезать. Облегченно вздохнув, я понимаю, что сегодня бабушка меня не утопит, и выбираюсь из ванны. Теперь вы узнаете, для чего нужен был второй стул, - на него вставал я. Стоять на полу было нельзя, потому что холодный сквозняк дул из-под двери, коварно обходя уложенный на его пути валик из старого одеяла, и мог остудить мои ноги. Балансируя, я старался не упасть, а бабушка меня вытирала. Сначала голову. Ее она тут же завязывала полотенцем, чтобы не остыли мокрые волосы. Потом она вытирала все остальное, и я одевался.

Надевая колготки - синие, шерстяные, которые дорого стоят и нигде не достать, - я почувствовал запах гари. Одна колготина доходила лишь до щиколотки. Самая ценная ее часть, та, которая образует носок, увы, догорала на рефлекторе.

Вонючая, смердячая сволочь! (Мне показалось, что зубы у бабушки лязгнули.) Твоя мать тебе ничего не покупает! Я таскаю все на больных ногах! Надевай, замотаю полотенцем ногу!

Надев колготки до конца, я поднял ногу, пальцы которой торчали из сгоревшей колготины, и вручил ее бабушке. Бабушка принялась накручивать на нее вафельное полотенце наподобие портянки, а я от нечего делать стал изучать себя в зеркале. В ванной было так жарко, что я сделался красным, как индеец. Сходство дополняли полотенце на голове и пена на носу. Засмотревшись на индейца, я забыл, что мы с бабушкой выполняем на шатком стуле почти цирковой номер, потерял равновесие и полетел в ванну.

Сво-о-оло-очь!!! Пш-шш!! Бах!!

Тем временем дедушка смотрел футбол. Чу! Его тугое ухо уловило со стороны ванной странный звук.

Рефлектор надо выносить! - решил он и побежал.

Бежал он быстро и впопыхах схватил рефлектор за горячее место. Пришлось отпустить. Рефлектор описал дугу и упал бабушке на колени. Подумав, что, услышав всплеск, дедушка бросился меня спасать и неудачно отыгрался на бабушке, я хотел было все объяснить, но в ванной уже бушевала стихия.

Гицель проклятый, татарин ненавистный! - кричала бабушка, воинственно потрясая рефлектором и хлопая ладонью другой руки по дымящейся юбке. - Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом! - Это было любимое бабушкино проклятие. - Чтоб на твою голову одни несчастья сыпались! Чтоб ты, кроме возмездия, ничего не видел!

Вылезай, сволочь!

Снова комбинация - это уже в мой адрес.

Будь ты проклят…

Любимое проклятие.

Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил…

Комбинация.

Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохли: печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый!

Комбинация.

Раздевайся, буду вытирать заново!!!

Неслыханная комбинация!

Павел САНАЕВ

ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ

Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу.

Свою повесть я решил начать с рассказа о купании, и не сомневайтесь, что рассказ этот будет интересным. Купание у бабушки было значительной процедурой, и вы в этом сейчас убедитесь.

Начиналось все довольно мирно. Ванна журча наполнялась водой, температура которой была ровно 37,5. Почему так, не знаю точно. Знаю, что при такой температуре лучше всего размножается одна тропическая водоросль, но на водоросль я был похож мало, а размножаться не собирался. В ванную ставился рефлектор, который дедушка должен был выносить по хлопку бабушки, и два стула, которые накрывались полотенцами. Один предназначался бабушке, второй… не будем забегать вперед.

Итак, ванна наполняется, я предчувствую «веселую» процедуру.

Саша, ты скоро? - спрашивает бабушка.

Иду! - бодро кричу я, снимая на ходу рейтузы из стопроцентной шерсти, но путаюсь в них и падаю.

Что, ноги не держат?!

Я пытаюсь встать, но рейтузы цепляются за что-то, и я падаю вновь.

Ты так и будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?!

Я не издеваюсь.

Твоя мать мне когда-то сказала: «Я на нем отыграюсь». Так знай, я вас всех имела в виду, я сама отыграюсь на вас всех. Понял?

Я смутно понимал, что значит «отыграюсь», и почему-то решил, что бабушка утопит меня в ванне. С этой мыслью я побежал к дедушке. Услышав мое предположение, дедушка засмеялся, но я все-таки попросил его быть настороже. Сделав это, я успокоился и пошел в ванную, будучи уверенным, что если бабушка станет меня топить, то дедушка ворвется с топориком для мяса, я почему-то решил, что ворвется он именно с этим топориком и бабушкой займется. Потом он позвонит маме, она придет и на ней отыграется. Пока в моей голове бродили такие мысли, бабушка давала дедушке последние указания насчет рефлектора. Его надо было выносить по хлопку.

Последние приготовления окончены, дедушка проинструктирован, я лежу в воде, температура которой 37,5, а бабушка сидит рядом и мылит мочалку. Хлопья пены летят вокруг и исчезают в густом паре. В ванной жарко.

Ну, давай шею.

Я вздрогнул: если будет душить, дедушка, пожалуй, не услышит. Но нет, просто моет…

Вам, наверное, покажется странным, почему сам не мылся. Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь еще и гниет постоянно, вот так и получилось. Вы, конечно, уже догадались, что объяснение это составлено со слов бабушки.

Ногу вынь из воды. Другую. Руку. Выше подними, отсохла, что ли? Встань, не прислоняйся к кафелю.

Жарко очень.

Так надо.

Почему никому так не надо, а мне надо? - Этот вопрос я задавал бабушке часто.

Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь?

Я не чувствовал.

Но вот я чистый, надо вылезать. Облегченно вздохнув, я понимаю, что сегодня бабушка меня уже не утопит, и выбираюсь из ванной. Теперь вы узнаете, для чего нужен был второй стул - на него вставал я. Стоять на полу было нельзя, потому что из-под двери дуло, а все болезни начинаются, если застудить ноги. Балансируя, я старался не упасть, а бабушка меня вытирала. Сначала голову. Ее она тут же завязывала полотенцем, чтобы гайморит не обострился. Потом она вытирала все остальное, и я одевался.

Надевая колготки - синие шерстяные, которые дорого стоят и нигде не достать, - я почувствовал запах гари. Одна колготина доходила лишь до щиколотки. Самая ценная ее часть, та, которая образует носок, увы, догорала на рефлекторе.

Вонючая, смердячая сволочь! - Мне показалось, что зубы у бабушки лязгнули. - Твоя мать тебе ничего не покупает! Я таскаю все на больных ногах!

Бабушка достает из лежавшего у двери пакета запасные колготки. На всякий случай обещает меня четвертовать. Я переодеваюсь. Смотрю на себя в зеркало. В ванной такая жара, что я стал красный, как индеец. Сходство дополняют полотенце на голове и пена на носу. Заглядевшись на индейца, оступаюсь на шатком стуле и лечу в ванну. ПШ-ШШ! БАХ!

В это время дедушка смотрел футбол. Чу! Его тугое ухо уловило странный звук со стороны ванной.

«Рефлектор надо выносить!» - решил он и побежал.

Бежал он быстро и впопыхах схватил рефлектор за горячее место. Пришлось отпустить. Рефлектор описал дугу и упал бабушке на колени…

Подумав, что, услышав всплеск, дедушка бросился меня спасать и неудачно отыгрался на бабушке, я хотел было все объяснить, но в ванной уже бушевала стихия:

Гицель проклятый, татарин ненавистный! - кричала бабушка, воинственно потрясая рефлектором и хлопая ладонью другой руки по дымящейся юбке. - Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом! - Это было любимое бабушкино проклятье. - Чтоб на твою голову одни несчастья сыпались! Чтоб ты, кроме возмездия, ничего не видел!

Вылезай, сволочь!

Снова комбинация - это уже в мой адрес.

Будь ты проклят…

Любимое проклятие.

Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил…

Комбинация.

Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохли печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый…

Комбинация.

Раздевайся!

Неслыханная комбинация.

И снова, и снова, и снова…

А все равно красная ягода лучше черной! - раздался истошный крик, и я проснулся. Крик был так ужасен, что я подскочил на кровати и долго озирался в страхе по сторонам, пока наконец не понял, что кричал я сам во сне. Поняв это, я успокоился, оделся и пошел на кухню.

Чего так рано встал? - спросила бабушка.

Проснулся.

Чтобы ты больше никогда уже не проснулся! - Бабушка была явно не в духе. - Мой руки, садись жрать.

Я хорошо вымыл руки, дважды намылив их, и стал вытирать об махровое полотенце с зайчиками. В ванную заглянула бабушка.

Мой руки снова! Этим полотенцем вытирался вчера этот вонючий старик, а у него грибок на ноге!

Я перемыл руки и окончательно убедился, что бабушка сегодня не в духе. Причиной тому был «вонючий старик», что в переводе с бабушкиного языка обозначало моего дедушку. Дедушка сидел в кухне на табуретке и сосредоточенно ковырял вилкой винегрет из рыночных овощей. Прогневил он бабушку тем, что рассыпал лист мать-и-мачехи. Неделю назад бабушка заварила такой с душицей в фарфоровом чайнике, потом поставила этот чайник на видное место и по сей день не могла найти. В кухне было множество баночек, банок и коробок, и любое видное место пропадало с глаз, стоило отнять руку от поставленного на него предмета. Нашелся чайник на холодильнике в окружении трех пачек чая, коробки с нитками, старого будильника и двух кульков чернослива как раз в тот момент, когда я сел наконец рядом с дедушкой за стол.

Бабушка принялась вычищать из своего чайника оставшуюся в нем вместо целебного отвара заплесневелую массу и сетовать, что мы загадили ее больной мозг. Я нетерпеливо спросил, когда же она даст мне завтракать, и горько пожалел об этом.

Вонючая, смердячая, проклятущая, ненавистная сволочь! - заорала бабушка. - Будешь жрать, когда дадут! Холуев нет!

Я вжался в табурет и посмотрел на дедушку - он выронил вилку и поперхнулся винегретом.

От чайника медленно отвалилась ручка. Он тихо и жалобно звякнул, словно прощаясь с жизнью, и распался на несколько частей. Красная крышечка, как будто угадывая, что сейчас произойдет, предусмотрительно укатилась под холодильник и, вероятно, удобно там устроившись, удовлетворенно дзинькнула. Я позавидовал крышке, назвав ее про себя пронырой, и со страхом поднял глаза на бабушку… Она плакала.

Павел Санаев

ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ

Посвящается Ролану Быкову

Похороните меня за плинтусом

Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу.

Свою повесть я решил начать с рассказа о купании, и не сомневайтесь, что рассказ этот будет интересным. Купание у бабушки было значительной процедурой, и вы в этом сейчас убедитесь.

Начиналось все довольно мирно. Ванна, журча, наполнялась водой, в которой плавал пластиковый термометр. Все время купания его красный столбик должен был показывать 37,5. Почему так, не знаю точно. Слышал, что при такой температуре лучше всего размножается одна тропическая водоросль, но на водоросль я был похож мало, а размножаться не собирался. В ванную ставились рефлектор, который дедушка должен был выносить по хлопку бабушки, и два стула, которые накрывались полотенцами. Один предназначался бабушке, другой… не будем забегать вперед.

Итак, ванна наполняется, я предчувствую «веселую» процедуру.

Саша, в ванную! - зовет бабушка.

Иду! - бодро кричу я, снимая на ходу рейтузы из стопроцентной шерсти, но путаюсь в них и падаю.

Что, ноги не держат?!

Я пытаюсь встать, но рейтузы цепляются за что-то, и я падаю вновь.

Будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?!

Я не издеваюсь!

Твоя мать мне когда-то сказала: «Я на нем отыграюсь». Так знай, я вас всех имела в виду, я сама отыграюсь на вас всех. Понял?!

Я смутно понимал, что значит «отыграюсь», и почему-то решил, что бабушка утопит меня в ванне. С этой мыслью я побежал к дедушке. Услышав мое предположение, дедушка засмеялся, но я все-таки попросил его быть настороже. Сделав это, я успокоился и пошел в ванную, будучи уверенным, что если бабушка станет меня топить, то ворвется дедушка с топориком для мяса, я почему-то решил, что ворвется он именно с этим топориком, и бабушкой займется. Потом он позвонит маме, она придет и на ней отыграется. Пока в моей голове бродили такие мысли, бабушка давала дедушке последние указания насчет рефлектора. Его надо было выносить точно по хлопку.

Последние приготовления закончены, дедушка проинструктирован, я лежу в воде, температура которой 37,5, а бабушка сидит рядом и мылит мочалку. Хлопья пены летают вокруг и исчезают в густом паре. В ванной жарко.

Ну, давай шею.

Я вздрогнул - если будет душить, дедушка, пожалуй, не услышит. Но нет, просто моет…

Вам, наверное, покажется странным, почему я не мылся сам. Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь постоянно гниет, и купание может обострить все ее сволочные болезни. Так объясняла бабушка, намыливая мочалкой мою поднятую из воды ногу.

А почему вода такая горячая?

На градус выше тела, чтобы не остывать.

Я думал, водоросль.

Конечно, водоросль! Тощий, зеленый… Не нога, а плетка. Спрячь под воду, пока не остыла. Другую давай… Руки теперь. Выше подними, отсохли, что ли? Встань, пипку вымою.

Осторожно!

Не бойся, все равно не понадобится. Развернись, спину потру.

Я развернулся и уткнулся лбом в кафель.

Не прислоняйся лбом! Камень холодный, гайморит обострится.

Жарко очень.

Так надо.

Почему никому так не надо, а мне надо? - Этот вопрос я задавал бабушке часто.

Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь?

Я не чувствовал.

Но вот я чистый, надо вылезать. Облегченно вздохнув, я понимаю, что сегодня бабушка меня не утопит, и выбираюсь из ванны. Теперь вы узнаете, для чего нужен был второй стул, - на него вставал я. Стоять на полу было нельзя, потому что холодный сквозняк дул из-под двери, коварно обходя уложенный на его пути валик из старого одеяла, и мог остудить мои ноги. Балансируя, я старался не упасть, а бабушка меня вытирала. Сначала голову. Ее она тут же завязывала полотенцем, чтобы не остыли мокрые волосы. Потом она вытирала все остальное, и я одевался.

Надевая колготки - синие, шерстяные, которые дорого стоят и нигде не достать, - я почувствовал запах гари. Одна колготина доходила лишь до щиколотки. Самая ценная ее часть, та, которая образует носок, увы, догорала на рефлекторе.

Вонючая, смердячая сволочь! (Мне показалось, что зубы у бабушки лязгнули.) Твоя мать тебе ничего не покупает! Я таскаю все на больных ногах! Надевай, замотаю полотенцем ногу!

Надев колготки до конца, я поднял ногу, пальцы которой торчали из сгоревшей колготины, и вручил ее бабушке. Бабушка принялась накручивать на нее вафельное полотенце наподобие портянки, а я от нечего делать стал изучать себя в зеркале. В ванной было так жарко, что я сделался красным, как индеец. Сходство дополняли полотенце на голове и пена на носу. Засмотревшись на индейца, я забыл, что мы с бабушкой выполняем на шатком стуле почти цирковой номер, потерял равновесие и полетел в ванну.

Сво-о-оло-очь!!! Пш-шш!! Бах!!

Тем временем дедушка смотрел футбол. Чу! Его тугое ухо уловило со стороны ванной странный звук.

Рефлектор надо выносить! - решил он и побежал.

Бежал он быстро и впопыхах схватил рефлектор за горячее место. Пришлось отпустить. Рефлектор описал дугу и упал бабушке на колени. Подумав, что, услышав всплеск, дедушка бросился меня спасать и неудачно отыгрался на бабушке, я хотел было все объяснить, но в ванной уже бушевала стихия.

Гицель проклятый, татарин ненавистный! - кричала бабушка, воинственно потрясая рефлектором и хлопая ладонью другой руки по дымящейся юбке. - Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом! - Это было любимое бабушкино проклятие. - Чтоб на твою голову одни несчастья сыпались! Чтоб ты, кроме возмездия, ничего не видел!

Вылезай, сволочь!

Снова комбинация - это уже в мой адрес.

Будь ты проклят…

Любимое проклятие.

Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил…

Комбинация.

Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохли: печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый!

Комбинация.

Раздевайся, буду вытирать заново!!!

3 декабря 2009, 14:48

На экраны выходит фильм «Похороните меня за плинтусом», снятый по очень популярной книге Павла Санаева, писателя, режиссера, внука известного артиста Всеволода Санаева, пасынка знаменитого Ролана Быкова. Фильм снял не автор повести, описавший в ней свое собственное детство, а Сергей Снежкин, питерский режиссер, который многое изменил в этой чужой для него истории, переместил акценты с психологии героев на социальные условия, сделал жесткий и безысходный финал и ничуть не пожалел героев, показав их людьми несчастными, но и алчными, привыкшими к насилию, агрессивными и недобрыми. Тем не менее картина получилась довольно любопытной, отношение к ней разное. Похоже, что выход ее в прокат снова повысит интерес к книге, тиражи которой и без того постоянно допечатываются. О разнице между фильмом и повестью, о своем отношении к версии Снежкина Павел САНАЕВ рассказал Ольге КУЗНЕЦОВОЙ. -- Павел, я знаю, что вы писали сценарий «Похороните меня за плинтусом». Этого сценария придерживались создатели фильма? -- Сценарий, который написал я, по разным причинам не смогли реализовать. По финансовым, по срокам, потому что сценарий охватывал достаточно большой период.... Там были зима, весна, лето, то есть три сезона; предполагалась компьютерная графика. Например, когда ребенок играет в свои игрушки -- в железную дорогу, солдатиков, они оживают при помощи компьютерной графики, и он видит маму в вагоне своего игрушечного поезда. Предполагалось наличие каких-то интересных визуальных вещей, потому что сегодня просто снять кино в четырех комнатах, в четырех стенах одной квартиры -- ну это на уровне сериала получается. Потом вся эта история была по сценарию привязана к 80-му году, в который произошла не только Олимпиада, но и еще очень много знаковых событий -- это смерть Высоцкого, смерть Джона Леннона. Дедушка, который крутит старую «Спидолу», слушая «Голос Америки», узнает об этом, и мы слышим эти песни, слышим эту музыку, слышим из телевизора песню из Олимпиады, которую мы знаем -- «будет в небесах жарко, сложат о героях песни». Была сцена, когда бабушка с мальчиком смотрят закрытие Олимпиады и улетает этот медведь. И, самое главное, что в сценарии, который мной был написан, был совершенно другой финал, поскольку в книге эта точка «хоронили бабушку» визуально очень сильно выстреливает: мы понимаем, что бабушка искупила своей смертью все то, что она делала. Но в фильме мне все-таки хотелось, чтобы был другой финал, более светлый. Поэтому в моем сценарии был такой нюанс: когда бабушка пугает все время мальчика адом и говорит, что в аду его будут черви заживо есть, а он не сможет их отогнать, он в ужасе от всего этого спрашивает: «Хорошо, а что такое рай тогда?» И она, отмахнувшись от него, нарезая какую-то там морковку, выглядывает в окно, видит, что там ребята качают на качелях кого-то из приятелей. И говорит: «Тебя ангелы будут на качелях качать». И когда в финале бабушку опускают в могилу и мальчик смотрит вдаль, его взгляд как бы проходит через облака, и мы видим образ, как бабушку качают на качелях ангелы. Через это видим ее искупление. Вот такая была история. Можно зайти на сайт plintusbook.ru -- там будет выложен мой сценарий, можно будет его прочитать. -- Вы смотрели фильм? Прокомментируете? -- Ну, во-первых, Толя у меня в сценарии был не алкоголик, который ни на что не годен, а действительно талантливый человек, который бьется и не может пробиться и который во всем этом паноптикуме самая вменяемая сила. И второе, что самое главное, и книга, и мой сценарий все-таки были о любви. О том, что люди любят друг друга, но так как каждый сам в себе накопил из-за своей прошлой жизни какое-то количество неровностей и неправильностей, они все превратились в такие кривые зеркала, которые прямое кривят. Вот о чем была книга и сценарий. В фильме же сняли в итоге историю, где никто никого не любит, где все чудовищные, плохие люди, включая дедушку, маму и самого мальчика, чего в сценарии не было. В фильме Толя забулдыга, с которым вообще непонятно что делает эта прекрасная женщина и который предлагает матери бросить ее собственного ребенка. Мальчик, вместо того чтобы испытать наконец счастье сближения с мамой, думает на похоронах бабушки, как достать деньги из бабушкиной заначки. Вот что получилось в итоге -- все плюсы поменялись на минусы. Поэтому я бы сказал, что эта картина не имеет к книге практически никакого отношения, поэтому там нет моего имени в титрах, только «по мотивам книги». Но я бы не сказал однозначно, что картина плохая, потому что я знаю, что многим она нравится, многие ее смотрели и относятся к ней положительно, считают ее сильной, пронзительной. Но если говорить именно о моей оценке, то мне бы хотелось, чтобы все это выглядело по-другому и было бы реализовано на другом уровне -- и техническом, и на уровне истории. Когда мы в свое время обсуждали с оператором, как можно сделать эту историю, то брали в качестве ориентиров «Амели» и «Жизнь прекрасна». В итоге ни «Амели», ни «Жизнь прекрасна» нет близко. -- Почему же вы сами не сняли этот фильм? -- Так получилось, что меня позвали на другой проект, который стал мне интересен. Я думал эти два проекта совместить, но в итоге они наложились один на другой, и пришлось выбирать. В этот момент я почувствовал, что делать историю, которую я уже один раз рассказал, мне не так интересно. Я интуитивно почувствовал, что надо выбирать проект «На игре», а вот с этой историей будь что будет. Есть примеры, когда абсолютно без моего участия в театре ставили спектакль по моей повести -- на сцене Балтийского дома и на сцене Красноярского театра. Я видел эти постановки, и в обеих есть моменты, которые поставлены и сыграны точнейшим образом, я надеялся, что и с экранизацией будет все в порядке. Но в фильме в итоге сама суть истории переиначена. -- Каким образом? Понимаете, история была о неправоте всех правых и правоте всех неправых. В картине этого нет совсем. Линия бабушки сделана в одну ноту. Она в основном кричит, давит, всех грузит, и в ней как-то не видно никаких полутонов. И в спектаклях, и в повести бабушка умирала, когда у нее забирали единственную любовь, внука, то, чем она жила. В фильме она умирает от инфаркта или инсульта, просто бегая вокруг стола, вырывая этого мальчика у матери. В фильме ни любви нет, ни жалости, потому что мне эту бабушку в итоге не жалко. По фильму. Ну умерла и умерла. Хотя есть, я знаю, люди, которые плакали и переживали. -- Я знаю, создатели картины говорят о том, что не последнюю роль в психологии героев играет советская действительность, ее безысходность... -- А я считаю, что эта история абсолютно вечная, потому что и сегодня есть огромное количество таких бабушек. Вы знаете, смешно, когда сегодня художники продолжают бороться с «совком». Они сегодня продолжают воевать с ветряными мельницами 20-летней давности. Ситуация, о которой рассказано в повести, она не от «совка», а от неумения любить, не подчиняя себе другого человека. И эта история тоже на самом деле была про то, что любовь победила, что мальчик все-таки вырвался, что мама его забрала. Да, была принесена жертва-бабушка, которая своей смертью все искупила. Но в итоге разум и любовь победили. И мальчик говорит, что наконец-то счастье стало жизнью. И единственное, что ему мешало это окончательно признать, -- это то, что он предавал мать, пока жил с бабушкой. И он в финале просит прощения за то свое предательство, свидетелем которого мама не была. И вот об этом эта история, а не о том, что вот, мама, возьми у бабушки 100 руб. из книги. -- Как вам актерские работы? -- Актерские работы не могли быть плохими, потому что не могут хорошие, замечательные актеры, такие как Алексей Петренко или Светлана Крючкова, плохо сыграть. Другой вопрос, местами были неточности, но это вопрос к режиссеру. Например, сцена с мышонком. На самом деле, когда бабушка видит перебитого мышонка, ей в этот момент должно быть его искренне, до разрыва сердца жалко. А в фильме это просто еще один повод попилить дедушке мозги. То есть там нет искренней боли бабушки, которая за счет своей болезни -- как обнаженный нерв, и отсюда все у нее происходит. Ей сегодня мышонка до боли жалко, завтра -- ребенка. Вот как должно быть! А мы видим только монстра. Образ Толи мне вообще непонятен. Дочь, которая показывает отцу грудь, -- нонсенс. Хорошо, на мой взгляд, сделан только монолог бабушки о своей жизни. -- Ну а образ мамы? -- У меня опять же вопрос. «Муковисцидоз», которым якобы болен ребенок, это же нечто совершенно непонятное, пугающее, какая-то чуть ли не смертельная болезнь. Вот представьте, что вы узнали, что у вашего сына сию секунду обнаружилось что-то страшное, вы будете танцевать? В зимнем кафе с выпившим своим сожителем. Это все так же нарочито, как придумка, что мальчик с клизмой побежал на улицу и обделался. С клизмой нельзя убежать никуда. Если ее поставили, то она через секунду извергается обратно. Это факт. И такие нарочитые придумки в сочетании с переменой знаков плюс на знак минус дают в итоге фильм, не имеющий почти никакого отношения к книге.