В годы Первой мировой войны противоборствующие стороны столкнулись не только с проблемой удержания тысячекилометровых фронтов, но и с проблемами контроля оккупированных территорий. Логика тотальной войны требовала максимально эффективного использования имевшихся там ресурсов, что вынуждало менять выработанные ещё в ходе войн XIX века схемы управления. Так, в 1914 году немецкие войска заняли Бельгию, которая оказалась на четыре года в руках оккупационных властей. Как складывалась жизнь мирного населения в эти непростые годы? Какие отношения были между бельгийцами и германской администрацией? Имелось ли в Бельгии сопротивление?

Бельгийская армия на войне

Бельгия была оккупирована в ходе боёв между армией королевства и силами Германской империи, пусть и не столь значительных, как франко-германское противостояние. Война стала для Бельгии неожиданностью, поскольку бельгийцы были уверены, что немцы не нарушат нейтралитет королевства, гарантированный договором 1839 года, который подписали Великобритания, Франция, Австрия, Пруссия и Россия. Однако немецкий план Шлиффена и Мольтке предусматривал быстрый удар и проход через Бельгию, что должно было помочь избежать затяжных сражений у крепостей вдоль франко-немецкой границы.

Знаменитый кадр: бельгийские пулемётчики с пулемётными тележками на собачьей тяге выдвигаются навстречу немецкой армии во время её наступления на Антверпен, 20 августа 1914 года

Бельгийская армия насчитывала 200 тысяч солдат при населении страны в 7,7 миллионов человек и по всем статьям проигрывала армиям великих держав: например, у бельгийцев отсутствовала тяжёлая артиллерия, было мало пулемётов, неудовлетворительной была выучка солдат, и, наконец, не было ясного плана обороны. В течение августа – октября 1914 года полевая армия была оттеснена к северу, и во время осады Антверпена значительной части бельгийцев во главе с королём Альбертом удалось отойти на запад, к речке Изер.

Именно там во второй половине октября 1914 года бельгийцы, понеся огромные потери, при поддержке французов остановили наступление немцев - это была заключительная часть «бега к морю», после которого Западный фронт надолго стабилизировался. Потом вплоть до 1918 года бельгийская армия, номинально под командованием короля, а на деле в подчинении у французских генералов, оставалась на этом последнем кусочке королевства, который не смогли занять немцы.

Бельгийские солдаты на передовой, занятые чисткой оружия, сентябрь 1917 года. К концу войны немногочисленный бельгийский контингент был экипирован союзниками по Антанте

Бельгийцы, в отличие от англичан и французов, не привлекали воинские контингенты из колонии (Бельгийского Конго), и силы их были весьма ограничены. За всё время войны в боях участвовало 328 тысяч бельгийцев, 40 тысяч из которых погибли. При этом 14 тысяч из них умерло из-за болезней, распространившихся на фронте после затопления значительной территории между войсками Антанты и Германии. Во время осады Антверпена 33 тысячи человек по разным причинам оказались на территории Нидерландов, где очутились в лагерях для интернированных лиц, а ещё 20 тысяч попало в плен.

Жизнь мирного населения

Значительное число бельгийцев-мужчин было задействовано в военных действиях в 1914–1918 гг., оказавшись в ходе войны за пределами родного государства. Однако мирных жителей, бежавших от ужасов войны, оказалось намного больше. Из 7,7 миллионов населения около 1,5 миллионов человек покинули свои дома - конечно, потом часть возвратилась обратно. К концу войны во Франции находилось 325 тысяч беженцев из королевства, в Нидерландах и Великобритании - 100 и 160 тысяч соответственно.

Колонна немецкой артиллерии проезжает по захваченному Брюсселю, 26 августа 1914 года

Ближайшая к фронту оккупированная территория (т.н. Etappe) напрямую управлялась военными властями, при этом германское командование контролировало там абсолютно всё. Остальная часть Бельгии управлялась немецким генерал-губернатором. Сначала это был генерал барон Мориц фон Биссинг, потом генерал барон Людвиг Александр фон Фалькенхаузен, родственник которого управлял Бельгией в следующую оккупацию в 1940-1944 гг.

Основная масса бельгийских чиновников осталась на своих местах, равно как и члены местного самоуправления. Немцы прежде всего заботились о поддержании фискальной системы, потому даже увеличили бюрократический аппарат. Всего с 1914 по март 1917 года из страны удалось выжать 2,2 миллиарда бельгийских франков контрибуции, и лишь всё увеличивающееся сопротивление бельгийцев, грозившее вылиться в беспорядки в тылу войск, вынудило Берлин остановиться.

Задержание и досмотр гражданских лиц немецкими солдатами

Объектом пристального внимания также были все источники сырья для военной промышленности, которые только можно было найти в стране - от металла из шахт до медных ручек дверей. Можно сказать, что стиль и методы управления страной более всего напоминали жёсткую колониальную эксплуатацию, до того успешно опробованную самими бельгийцами в Африке.

Немцы пытались привлечь также и имевшиеся трудовые ресурсы - сначала в добровольном порядке, а затем в виде принудительной мобилизации. Однако в трудовые батальоны пришло менее 30 тысяч человек. Потом, на рубеже 1916–1917 гг., уже силой было набрано 120 тысяч человек, которых вывезли в Германию на работы. В целом в Бельгии из-за остановки или уменьшения работы на предприятиях (привозного заморского сырья нет, граница с Нидерландами опутана проволокой под током, всё добываемое в стране вывозится в Германию) разразилась безработица. Уменьшение доходов населения вкупе с вывозом сельскохозяйственной продукции за пределы страны и ростом цен на еду привели к резкому уменьшению рациона, особенно беднейших слоёв населения, и увеличению смертности - на 30% с 1912 по 1918 гг.

Vlaanderen aan de Vlamingen! - «Фландрия для фламандцев!» Как часто бывает в подобных случаях, в Бельгии произошёл небывалый подъём национализма, поддерживаемый чужими штыками. Демонстрация фламандских националистов в оккупированном немцами Антверпене, февраль 1918 года

Чтобы разделить общество и получить лояльные себе группы, немцы попытались проводить политику этнического разделения. В какой-то момент вся Бельгия была поделена на две зоны - Валлонию и Фландрию - с разными столицами и аппаратом управления. В Генте даже был открыт университет, обучение в котором велось исключительно на фламандском языке. Фламандские националисты (движение Raad van Vlaanderen) виделись как наиболее близкая немцам политическая группа. Однако все усилия немецких губернаторов оказались напрасными. Удивительно, но прежде враждующие группы фламандцев и валлонов сплотились, чтобы оказать отпор оккупантам. Даже националисты из обеих частей королевства отвергли предлагаемые германцами планы разделения страны.

Сопротивление

Немедленно по занятии Бельгии немцами возникли различные группы сопротивления оккупационной армии. Однако, как показали исследования историков последних десятилетий, слухи о легендарных партизанах - «вольных стрелках» (franc-tireurs), со снайперской точностью убивавших издалека немецких солдат, оказались только слухами. По-видимому, мирное население в Бельгии вообще не делало попыток с оружием в руках сражаться против немцев.

Один из крупнейших довоенных курортов мира, бельгийский Остенде на Северном море принял у себя большое количество беженцев. Здесь как нельзя лучше пригодились сооружения того чопорного времени - купальные фургоны. Сотни и тысячи таких кибиток дали людям крышу над головой. Фото сделано в августе 1914 года

Случаи убийства меткими снайперами немецких солдат в 1914 году следует отнести, как утверждают исследователи, к удачным попыткам отступавшей бельгийской армии контратаковать и задержать продвижение отдельных германских частей. Немцы, помня опыт борьбы с французскими партизанами в ходе франко-прусской войны 1870–1871 гг., склонны были обвинить в произошедших событиях мирных жителей. Последовавшие быстрые расправы над обитателями нескольких деревень и городов повлекли жертвы: более 5000 человек были расстреляны, умерли от ран или погибли при сожжении ряда населённых пунктов в ходе операций по борьбе с партизанами. Наибольшую известность получило уничтожение библиотеки Лувенского университета.

Тем не менее пропагандистский аппарат держав Антанты во время мобилизационных кампаний в своих странах не замедлил воспользоваться образом благородных «вольных стрелков» и невинно пострадавшего мирного населения. Был создан знаменитый образ «обесчещенной Бельгии» - Rape of Belgium. Сами бельгийцы за рубежом в целом поддерживали эти слухи, поскольку они помогали привлекать помощь из нейтральных государств, прежде всего из США.

Идиллия оккупированного Брюсселя: смеющиеся немецкие солдаты покупают виноград у уличной торговки

Реальность, конечно, отличалась от пропагандистской картинки. Прежде всего, надо отметить, что если бельгийцы и участвовали в какой-то антинемецкой деятельности, то это был главным образом сбор информации о немецкой армии, которую передавали бельгийской, французской или британской разведке через линию фронта или границу с Нидерландами. В основном, как отмечает историк Эммануэль Дебрюн, группы подпольщиков были небольшими и раскрывались немецкой контрразведкой через несколько месяцев после начала работы. Лишь 10 сетям осведомителей удалось завербовать 100 и более агентов.

Наибольших успехов добилась сеть наблюдателей «Белая дама» (La Dame Blanche), основанная в Льеже и насчитывавшая к концу войны около 1100 агентов в Бельгии, оккупированной Франции и Люксембурге. «Белая дама» была связана с английской резидентурой в Нидерландах и передавала детальные сведения о передвижении железнодорожных составов с оружием, войсками и сырьём для фабрик и заводов.

Когда пропаганда Антанты стала делать из немцев варваров и людоедов, последовала ответная реакция, топорная и наигранная. На немецких пропагандистских снимках солдат оккупационных войск стал лучшим другом бельгийцев

Около 300 агентов были женщинами, почти 100 наблюдателей - священнослужителями католической церкви. За время существования сети 45 агентов были разоблачены и арестованы немцами, двое были расстреляны. Любопытно, что все члены «Белой дамы» получили разные награды как участники войны от британского правительства, но никогда не были официально признаны бельгийскими властями по формальному признаку - они работали на иностранную державу.

Другой формой нелегальной работы были печать и распространение газет в обход немецкой цензуры. Самой известной подобной газетой стала «Свободная Бельгия» (La Libre Belgique), возникшая в среде католической буржуазии Брюсселя. Её 171 номер с 1916 по 1918 год тысячными тиражами расходился по всей стране. Вообще, католические священники во главе с кардиналом Жозефом Дезире Мерсье стали лидерами т.н. «морального сопротивления». Репрессии против них послужили для Антанты поводом для дипломатического давления на Святой Престол .

Битва за Кортрейк, 15 октября 1918 года. Британские солдаты Монмутширского полка продвигаются вперёд, в то время как бельгийские женщины уходят в тыл. Немецкая оккупация для них заканчивается

Вместе с нелегальной прессой через линию фронта, нидерландскую и швейцарскую границы шла и нелегальная почта: солдаты на фронте и их родственники в оккупированном тылу постоянно обменивались новостями. Практически все сети и цепочки передачи нелегальной корреспонденции, будь то шпионская информация или переписка между родственниками, были так или иначе инфильтрированы немецкими агентами. Несколько тысяч человек в ходе войны были арестованы и отправлены в лагеря и тюрьмы, а 277 (из них 10 женщин) были расстреляны за сотрудничество с врагами Центральных держав.

Заключение

Оккупация Бельгии в 1914–1918 годах, несмотря на все трудности военного времени, оказалась мягкой по сравнению с событиями Второй мировой войны. Она выразилась скорее в экономической (пусть временами и очень жёсткой) эксплуатации страны. Не было преследований по этническому признаку, как у нацистов, а репрессии против мирного населения затронули незначительную часть бельгийцев и лишь в самом начале войны. Для Германии оккупация Бельгии оказалась тем не менее ценным опытом управления целой захваченной страной, и наработки Первой мировой войны были применены с успехом 30 лет спустя.

Литература :

1. Debruyne E. Resistance (Belgium and France) // International Encyclopedia of the First World War (https://encyclopedia.1914-1918-online.net)
2. Decock P. La Dame Blanche // International Encyclopedia of the First World War (https://encyclopedia.1914-1918-online.net)
3. Simoens T. Warfare 1914-1918 (Belgium) // International Encyclopedia of the First World War (https://encyclopedia.1914-1918-online.net)
4. Vrints A. Food and Nutrition (Belgium) // International Encyclopedia of the First World War (https://encyclopedia.1914-1918-online.net)
5. Wegner L. Occupation during the War (Belgium and France) // International Encyclopedia of the First World War (https://encyclopedia.1914-1918-online.net)

Для тех, кто в Бельгии не бывал и слышал про эту страну не больше, чем доносится из отечественного телевизора, особняком она не стоит — подумаешь, очередная малявка с гонором. Чего стоят хотя бы недавние карикатурные скандалы? К слову, один из первых комиксов в истории комиксов (пардон за каламбур), в иссиня-черных красках живописавший Советскую власть, назывался «Тинтин в стране Советов», и был создан как раз в Бельгии, так что практика рисования скабрезных полит-ни-разу-не-корректных картинок у бельгийцев, можно сказать, в крови.

Гент безумно красив, даже сюрреалистичен.

Но стоит копнуть чуть поглубже, и понимаешь: малявка, да не простая. Много ли на свете других стран, в которых внутренняя граница, делящая государство надвое, едва ли не столь же прочна, сколь и внешние? На ум приходят лишь Северная и Южная Кореи, но там ситуация диаметрально противоположная — одна нация, разделенная на два государства. В Бельгии же приходится сожительствовать двум нациям, и обе они не слишком в восторге от такого соседства. На севере — Фландрия. На юге — Валлония. И различий между ними едва ли не больше, чем сходства.

Якоб ван Артевельде был неоднозначной персоной, о чем говорит и сочетание его прозвищ — Мудрец и Гентский пивовар

Фландрию населяют фламандцы, которые говорят на нидерландском языке (хотя, по словам местных, страшно на это обижаются, и предпочитают именовать свой язык фламандским). Фламандский быт и кухня довольно близки к голландским, хотя имеют свой вполне узнаваемый бельгийский колорит. При этом они не слишком в восторге от идеи объединения с Нидерландами. Как сказала мне одна немолодая фламандка, «мы уже были вместе, и нам не понравилось». Во Фландрии считают, что фламандцы лучше, чем валлоны.

С виду и в Генте очень различаются, но функции эти башни выполняли одинаковые.

Валлонию населяют валлоны, которые говорят на французском языке (хотя существует и валлонский язык, интерес к нему практически угас). Валлонский быт и кухня близки к французским… Ну, про бельгийский колорит вы уже знаете. Едва ли не каждый второй валлон выступает за объединение с Францией. В Валлонии считают, что валлоны лучше, чем фламандцы.

Соседство беффруа с собором практически той же высоты позволяет взглянуть на него под другим углом.

Во Фландрии и в Валлонии варят разное, но при этом одинаково бесподобное пиво.

Понятно, что баланс в такой непростой ситуации удержать практически невозможно. Поэтому и политический, и экономический перевес в Бельгии сейчас полностью на стороне Фландрии. Регион, в котором сосредоточена большая часть туризма, образования, финансов и хай-тека Бельгии, является объектом зависти или, по крайней мере, недоброжелательных взглядов со стороны своих южных соседей. Так было не всегда: сто лет назад в Бельгии безраздельно властвовала Валлония, в которой была сосредоточена угледобывающая отрасль и тяжелая промышленность — направления, весьма востребованные в эпоху войн, какой был XX век для всей Европы.

В отличие от Брюгге, в Генте я в этот раз на беффруа все-таки забрался. Лифты — это, конечно, неспортивно, зато быстро и не так утомительно. И город открывается, как на ладони.

Можно ли винить фламандцев за то, что дорвавшись до реальной власти в стране, где еще в прошлом веке не признавали их родной язык, они допускают отдельные перегибы? Можно ли винить валлонов за то, что не сумев вовремя перестроиться и придя к экономическому упадку, они мечтают жить во Франции? Наверное, нет. Нам бы со своими национальными проблемами разобраться.

Глядя на раскопки сверху, сразу прощаешь заборы, возведенные в самом центре и постоянно лезущие в кадр

Приезжая в Бельгию как турист, этой ситуации не замечаешь — или, по крайней мере, она не бросается в глаза. На улицах нет факельных шествий и граффити «бей фламандца!», на площадях Брюгге не жгут франкоязычную литературу. Но если пообщаться с местными, некоторое напряжение чувствуется. И, конечно, переезжая из Фландрии в Валлонию, понимаешь колоссальную различие между этими двумя регионами и их городами. Словно в другую страну попадаешь.

Как и в Брюгге, прогулки по рекам и каналам Гента очень популярны среди туристов. Да, между этими двумя городами очень много общего.

Эти фотографии я сделал в Генте, последнем фламандском городе на нашем маршруте. Это крупный порт (как ), учебный центр (как ), популярный туристический город (как ). В нем полно достопримечательностей и есть свой шарм, без которого достопримечательности бесполезны. Гент безумно красив. Все, что я могу сказать плохого про Гент — здесь в кафе мне продали ужасный круассан. Это единственная ложка дегтя в бочке благоухающего меда. Будете во Фландрии, не пропустите.

Прощальный взгляд — на Гент и на Фландрию.

После Гента мы выдвинулись в сторону Льежа, что в северо-восточной Валлонии. Фотографии Льежа и мысли, которые он на меня навеял, я выложу в следующем выпуске. Не унывайте!

Наиболее ярким примером двуязычной страны в зарубежной Европе может служить Бельгия, где межнациональные отношения стали сложной проблемой едва ли не с момента образования этого независимого государства в 1830 г. На государственном гербе Бельгии начертан девиз: "В единении сила". Но достичь такого единения не удавалось на протяжении многих десятилетий. Дело в том, что Бельгия - двунациональная и двуязычная страна, населенная в основном фламандцами и валлонами; кроме того, небольшая часть населения на востоке страны говорит по-немецки. Фламандцы живут на севере страны, во Фландрии. Их язык очень близок тому, на котором говорят в соседних Нидерландах. Валлоны живут в южной половине страны, в Валлонии, их родным языком является французский. Но в Бельгии долгое время существовало языковое неравенство, которое отражало различия в социально-экономическом развитии двух ее частей.

В течение XIX и первой половины XX в. экономическим ядром страны была Валлония. Здесь добывался уголь, выплавлялся металл, процветали торговля и ремесла, богатела и множилась буржуазия, концентрировались аристократия и чиновничество. Не только государственным, но и литературным языком считался валлонский, на котором творили такие всемирно известные писатели и поэты, как Шарль де Костер, Морис Метерлинк, Эмиль Верхарн. Фландрия же выполняла роль сельскохозяйственного придатка к бурно развивавшемуся промышленному югу. Ее население подвергалось культурной и национальной дискриминации. Достаточно сказать, что фламандский язык был признан вторым государственным языком только в 1898 г.Но после Второй мировой войны обе части страны как бы поменялись ролями. В Валлонии, где были представлены в основном угольная, металлургическая и прочие старые отрасли промышленности, начался экономический упадок, затронувший Льеж и другие крупные города. В то же время потенциал Фландрии значительно вырос, причем преимущественно путем развития новых и новейших отраслей индустрии. Выросло и значение Антверпена, Гента, других городов. Можно добавить, что благодаря более высокой рождаемости Фландрия увеличила свой перевес над Валлонией в населении страны. Теперь в ней живет 58 % всех жителей, тогда как в Валлонии - 33 %; остальное приходится в основном на столичный округ Брюссель, входящий в провинцию Брабант. Все это снова резко обострило противоречия между валлонами и фламандцами.

Для выхода из кризиса было решено осуществить переход к федеративному государственному устройству, который был проведен в несколько этапов и завершился в начале 1993 г., когда бельгийский парламент одобрил конституционную реформу. Отныне центральное (федеральное) правительство сохраняет за собой полномочия в области внешних сношений, обороны, безопасности, финансово-валютной политики, тогда как все вопросы экономики, научных исследований, охраны окружающей среды, просвещения, культуры, здравоохранения, спорта и туризма перешли в ведение Фландрии и Валлонии. Одновременно официальным языком во Фландрии стал фламандский, в Валлонии - французский. Что же касается торговли, сферы услуг, транспорта и т. д., то здесь нет никакой регламентации, и можно пользоваться обоими языками. Особый статус введен для Брюссельского района, где 80 % населения говорит по-французски и 20 % - по-фламандски. Чтобы не ущемить права фламандского меньшинства, во всех учреждениях гарантируется двуязычие. Названия улиц, дорожные указатели, вывески делаются на двух языках. Они употребляются также в торговле и бытовом обслуживании. Кроме того, на востоке страны выделен небольшой район с немецкоязычным населением, которое тоже пользуется равными правами с фламандцами и франкофонами (так здесь называют говорящих по-французски).

С созданием в Бельгии двусоставной федерации вместо прежнего унитарного государства возникла основа для нормализации отношений между фламандцами и франкофонами.

Но это не решило всех проблем этого застарелого межнационального конфликта. К числу его "узких мест" по-прежнему относится позиция фламандцев, касающаяся Брюсселя, и позиция франкофонов, касающаяся области вокруг Брюсселя (так называемого пограничья) и языковой границы между двумя частями федерации. Некоторые фламандские политики по прежнему настаивают на самоопределении или по крайней мере на переходе от федерации к конфедерации. В 2008 г. этот конфликт снова так обострился, что стал угрожать разделением Бельгии на три части.

ИАА «Центр Льва Гумилева» начинает публикацию наиболее интересных работ по анализу системных этнополитических конфликтов современности. Сегодня мы представляем вам работу, выполненную по материалам проектной группы WORKSHOPCON при ТНУ им. В. И. Вернадского.

Бельгийский этнический конфликт представляет собой валлно-фламандское противостояние, которое возникло на основе языкового фактора еще в середине XIX веке.

Итак, давая краткую характеристику данному конфликту, во-первых, необходимо отметить сосуществование на территории бельгийского государства двух больших этнических групп: нидерландоговорящих фламандцев и франкоговорящих валлонов. Валлоны – этническая группа общей численностью 4 млн. 100 тыс. человек. Фламандцы – народ германской языковой группы, потомки франков, саксонцев и фризов. Общая численность – 7 млн. 230 тыс.

На момент приобретения Бельгией независимости (1830) единственным государственным языком являлся французский, хотя, как и в настоящее время, численность фламандцев превышала численность валлонцев. Естественной же реакцией на этот языковой «перекос» являлось то, что уже в 1847 году возникает фламандское культурное движение, требовавшее языкового равенства фламандского и французского языков. Результатом деятельности которого являлось внесение изменений в конституцию: в 1963 году в Бельгии официально закреплено двуязычие.

Впоследствии была реформирована и политическая система: в рамках государства были сформированы два типа субъектов федерации – культурные сообщества (фламандское, валлонское и немецкое) и экономические регионы (Фландрия, Валлония и Брюссель).

Однако, ситуация в Бельгии не сводится исключительно к языковому противостоянию между Севером (Фландрия) и Югом (Валлония). Фактором, усиляющим конфликтный потенциал, можно считать и наличие дисбаланса в социально-экономическом развитии. До середины ХХ в. Валлония фактически «кормила» Фландрию, обеспечивая львиную долю национального продукта Бельгии. После второй мировой войны Север и Юг поменялись ролями. Фландрия превратилась в локомотив экономики страны, а Валлонию захлестнула волна безработицы. В результате усилилось недовольство со стороны фламандского населения, катализировав тем самым сепаратистские настроения.

Таким образом, на сегодняшний день ситуация складывается так, что Бельгия, разрываемая фламандским национализмом, находится на грани распада.

«Бельгийская проблема». Хронология.

1830 — провозглашение независимости Бельгии.
1847 — возникновение фламандского культурного движения, требовавшего языкового равенства фламандского и французского языков, «превозносившее фламандское прошлое и его славные исторические традиции».
1898 — принят закон, подтверждавший принцип «двуязычности» (но не равенство языков).
1920-1930-х гг. – ратификация ряда законов, устанавливающих равенство фламандского и французского языков.
? XX в. — «демографический бум рождаемости» на севере, способствующий увеличению доли фламандцев в структуре населения Бельгии.
50-60-х гг. XX века — усиление фламандского сегмента в хозяйственном комплексе страны.
1968 – Лувенский кризис: кризис в отношениях двух разноговорящих групп населения, который едва не привел к распаду страны. Причиной стал языковый конфликт: политики не могли договориться, на каком должно вестись преподавание в Лувенском университете. Конфликт удалось остановить посредством последующих конституционных реформ.
1970 г. — первая ревизия конституции страны. В ней законодательно закреплено существование трех общин: фламандской, франкофонной и германоязычной (все три языка стали государственными) и трех регионов: Валлонии, Фландрии и Брюсселя. Однако границы этих регионов не были определены.
1971 — общины получили широкие культурные права. На первом этапе общины получили культурную автономию. Однако компетенция регионов в экономической сфере оказалась незначительной. Что самое важное, лидерство Фландрии, уже состоявшееся в области экономики, не было закреплено в политической области.
1980 — была вторично пересмотрена конституция. Фландрия и Валлония получили статус автономии. Дополнительные поправки к конституции незначительно расширили финансовые и законодательные полномочия регионов. Затем последовало создание двух региональных ассамблей, формировавшихся из существующих членов национального парламента от избирательных округов в соответствующих регионах.
1989 — Брюссель получил права региона. Там была создана региональная ассамблея и правительство. Однако парламенты регионов формировались из депутатов национального парламента из соответствующих регионов. Следовательно, они не удовлетворяли требованиям автономии валлонской и фламандской сторон.
1993 – подписание Сен-Мишельских соглашений ведущими политическими группировками фламандцев и франкофонов. Они были закреплены в Конституции Бельгии 1994 г., статья 1 которой гласит: «Бельгия - федеративное государство, состоящее из сообществ и регионов».
Осень 2007 – 2008 – правительственный кризис в Бельгии, вызванный итогами общенациональных парламентских выборов, в результате которых победу одержала Христианская демократическая и фламандская партия во главе с Ивом Летермом (один из наиболее последовательных и влиятельных националистов). Причиной кризиса стало стремление ХДФ к дальнейшей автономизации Фландрии (уменьшение отчислений Фландрии в федеральный бюджет, расширение языковых границ фламандского сообщества и.т.д.), что негативно было встречено, как представителями валлонских политических сил, так и представителями общегосударственных структур.

Стороны конфликта.

Первичные стороны:

А) Фламандское националистическое движение:

Вдохновленные идеями культурно-исторического и политического реванша представители фламандского националистического движения (в лице правых фламандских партий, наиболее влиятельной из которых является Фламандский интерес («Влаамс беланг») Филиппа де Винтера с опорной базой в Антверпене, также все более склоняются к принятию аргументов правых фламандцев — «центристы», Новый Фламандский Альянс (Nieuw-Vlaamse Alliantie), утвердив себя в качестве монопольно доминирующей политической силы во Фландрии и преобразовав под себя ее политическое и культурное пространство, активно продвигают антиваллонские и сепаратистские идеи в масштабах всей Бельгии, представляя собой тем самым наиболее активного субъекта рассматриваемого этноконфликта.

Б) Валлонское националистическое движение:

Движение франкофонов Бельгии (ведущей партией которого является Демократический фронт франкофонов) заметно уступает своим фламандским конкурентам в политической силе и пассионарности и не в состоянии выдвинуть и противопоставить экспансивному национализму ясную стратегию как общебельгийского строительства, так и защиты культуры, языка и идентичности франкофонов.

Особенностью многолетнего противостояния этих сторон является то, что, несмотря на возникающие кризисные ситуации, конфликт не приобретал насильственной формы. Представители обоих полюсов конфликта делают акцент на мирное решение проблемы.

Вторичные, третичные стороны:

Специфичной чертой «бельгийского конфликта» является противоречивость, с точки зрения, его оценки субъектами, заинтересованными в его разрешении.

С одной стороны предполагаемый распад Бельгии, и таким образом усиление национально-культурных идентичностей в ущерб национально-государственным – естественный результат развития Европейского Союза и поощряемой им политики регионализации. Усиление центральной власти ЕС происходит за счет параллельного ослабления национальных государств, их дробления, как видно на примере Бельгии – вплоть до их распада.

С другой стороны, предполагаемый распад Бельгии может устроить далеко не все страны Евросоюза, многие из которых сталкиваются с проблемами этнического национализма. В частности, Испания, Франция, Великобритания едва ли будут рады новому примеру самоопределения регионов. Особенно после косовского прецедента. В конце концов, само объединение Европы шло по образцу Бельгии, а значит, бельгийский раскол сильно ударит и по имиджу ЕС.

Нельзя не отметить и вероятность вовлеченности в «бельгийский конфликт» и соседних государств:

Во-первых, Германии, так как при возможном решении валонно-фламандского противостояния путем сепарации, встает вопрос о статусе немецкоязычных регионов Бельгии. В настоящее время они входят в состав Валлонского административного округа. Однако бельгийские немцы имеют свое Немецкоязычное сообщество, у которого есть собственные парламент и министерство. Теоретически данная область может стать еще одним «карликовым государством» Европы. А может поставить вопрос о воссоединении с ФРГ. В последнем случае Берлин получает шанс вернуть потерянный после Второй мировой войны регион. Но это нарушает условия Московского договора 1990 года, в рамках которого Германия обещала не расширяться после воссоединения ГДР и ФРГ. Европейские страны могут вспомнить свои страхи перед «немецким экспансионизмом».

Во-вторых, Нидерландов, что связано с тем, что население южных нидерландских городов Дордрехта и Роттердама чувствует себя ближе к фламандскому населению Антверпена, чем к голландцам Амстердама. Нельзя исключать, что провозглашение независимости Фландрии вызовет всплеск фламандского сепаратизма в Нидерландах.

В-третьих, Франции. Валлонский административный округ Бельгии включает в себя пять франкоязычных провинций. С упадком угольной и металлургической промышленности он давно превратился в дотационный регион. Основной статьей доходов является туризм в Арденнах и исторических городах. Вполне возможно, что в Валлонии появится движение за воссоединение с Францией, которого так опасались бельгийские политики XIX века.

Таким образом, мы можем констатировать, что от решения валлоно-фламандского конфликта на прямую зависит не только судьба Бельгии как государства, но и стабильность «европейского организма» в целом.