Особняк по адресу Ермолаевский переулок, 28 в Москве известный московский зодчий Ф.О. Шехтель спроектировал лично для себя. В создании ставшего архитектурным шедевром дома ему помогал его ученик В.Д. Адамович.
История строительства особняка началась в 1896 году, когда 37-летний Франц Шехтель, к тому времени достаточно известный архитектор и обеспеченный человек, выкупает участок небольших размеров на углу Ермолаевского и Трехпрудного переулков. Место было примечательно тем, что некогда здесь стояла церковь во имя священно мученика Ермолая, к тому времени давно снесенная.
Дом Шехтеля в Ермолаевском переулке 1997
Ермолаевский переулок. Закладка дома Шехтеля 1895
Стоит отметить, что на момент строительства дома в Ермолаевском пер., д. 28, Шехтель уже возвел особняк Морозова в стилистике английской готики на Спиридоновке. Подобное он воплотил в проектировании уже собственного жилья, но привнес сюда новые архитектурные идеи, которые совсем скоро стали основой стиля «московский модерн».
Будто из сказки, особняк-замок в миниатюре сам Шехтель шутливо называл «избушкой непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирху, то ли за синагогу».
Строение возвышается за ступенчато-образной оградой из камня. Доминантой стала цилиндрическая башня с завершением в виде шпиля конусовидной формы.
Внушительное по размерам окно по центру особняка Шехтеля по Ермолаевскому переулку, 28 некогда обрамляли сплетения плюща, который вился по большей части фасада, цепляясь своими усами за керамическую плитку. Такой антураж привносил некую таинственность и особый колорит строению.
Особняк Шехтеля в Ермолаевском переулке - информационная доска на фасаде
Ермолаевский переулок. Особняк Дунаева (бывший Шехтеля) 1911
Дом-коммуна, дом Помгола(дети Поволжья) (1922-1923гг.). Детский дом №39 для беспризорных детей по Ермолаевскому пер.№28. До 1 января 1923г. означенный дом содержался заводом "Дукс" совместно с фабрикой "Ява". Общее число детей - 62 чел., из коих содержание 52 чел. приходилось на з-д "Дукс".
В сказочном доме-замке зодчий Шехтель проживал на протяжении 14 лет. В 1910-м отсюда он переехал в свой новый особняк на Большой Садовой. Это же владение по адресу Ермлоаевский переулок, дом 28 было переуступлено Е.А. Дунаевской, имевшей чин почетной гражданки.
После прихода большевиков в 1917-м году, особняк Шехтеля использовали для размещения различных государственных учреждений, пока в 1944-м не предали на баланс МИДа. С тех пор в этом доме находились дипмиссии зарубежных государств. Сегодня помещения занимает посольство Уругвая.
Интерьеры особняка
Особняк Ф. О. Шехтеля в Ермолаевском переулке. Интерьеры. 1900- 1905
Витраж в каминной особняка Ф.О. Шехтеля в Ермолаевском переулке 1985-1987
Витражи и светильники в доме созданы по его личным эскизам.
Гостиная в особняке Ф.О. Шехтеля в Ермолаевском переулке. 1900-1910
Фотография начала ХХ века. Интерьер комнаты всё ещё сохраняет решётку арочного проёма, который в своё время был оформлен декоративной драпировкой
Портал лестницы в собственном особняке Ф.О. Шехтеля в Ермолаевском переулке 1900 - 1910
Особняк Ф. О. Шехтеля в Ермолаевском переулке. Интерьеры 1900 - 1905
Этот особняк, созданный в конце XIX столетия знаменитым зодчим Федором Шехтелем, для обычных москвичей открыт лишь несколько дней в году – в День Музея и в Дни культурного наследия. Уже полвека здесь живут главы дипломатических миссий Посольства Уругвая. В бывшей гостиной семьи Шехтелей проходят официальные приёмы, а в кабинете архитектора - камерные музыкальные вечера: тогда место на деревянной галерее занимают музыканты, а слушатели сидят внизу у зажженного камина…
Дом в Ермолаевском переулке, выстроенный Федором Осиповичем Шехтелем в период зарождения стиля модерн, расположен в районе Патриарших прудов. В XVII веке на их месте было Козье болото (память о нем сохранили названия переулков - Большой и Малый Козихинские) и протекал ручей Черторый. По одной из версий, «Козьим» болото прозвали потому, что поблизости находился козий двор, откуда поставлялась шерсть ко дворам царя и патриарха.
Еще раньше это место называлось Патриаршей Слободой - здесь располагалась резиденция патриарха Иоакима, близ которой находился Патриарший Житный двор. Именно по распоряжению Патриарха на месте болота были выкопаны три пруда, впоследствии названные Патриаршими, где разводилась рыба для патриаршего стола. До настоящего времени сохранился только один пруд, а о прошлом напоминает лишь название переулка - Трёхпрудный. (К слову, в одном из домов на Трехпрудном родилась Марина Цветаева, чей отец, профессор Иван Васильевич Цветаев, филолог и искусствовед, был основателем и первым директором ГМИИ им. Пушкина. К сожалению, дом Цветаевых не сохранился).
В советское время была предпринята неудачная попытка переименовать Патриаршие пруды в Пионерские, но новое название не прижилось. В 1986 году пруд украсил изящный павильон (архитектор Б. Палуй и др.), выстроенный на месте старого, а в 2003 году Патриаршие пруды были причислены к объектам культурного наследия.
Современное название Ермолаевского переулка (он проходит между Трёхпрудным переулком и улицей Спиридоновкой), связано с некогда находившейся на нем церковью Ермолая «что на Козьем болоте» (возведена в 1610-1612 гг. как домовая церковь патриарха Гермогена, в миру Ермолая). Патриарх успел построить церковь при Лжедмитрии, незадолго до своей мученической смерти от голода в подземельях Московского Кремля. В настоящее время на месте этого храма, снесенного в 1932 году, разбит небольшой сквер.
В начале прошлого века Ермолаевский переулок активно застраивался доходными домами, в одном из которых, с необычными ограждениями балконов, жил художник И. И. Нивинский. Сегодня внимание москвичей привлекает жилой дом, стилизованный под XIX век, с крупными колоннами и скульптурами львов, получивший название «Дом со львами». Он был построен в 1944-1945 гг. архитекторами М. М. Дзисько и Н. И. Гайгаровым специально для советских генералов, и условия жизни в нем были более чем шикарные – генеральские квартиры состояли из 12-ти комнат.
Самое современное строение по Ермолаевскому переулку – 12-этажный дом с башенкой, декорированный на верхних ярусах скульптурными композициями, - получило название «Патриарх» (проект Ж. Гарсия).
На фоне всех этих зданий особняк Шехтеля, который архитектор выстроил для своей семьи, выглядит самым необычным. Ко времени постройки дома в 1896 году 36-летний Шехтель завершил строительство особняка Морозовых на Спиридоновке, получив, наряду с известностью, значительную материальную свободу, что и позволило ему приступить к строительству собственного дома.
Вообще, в районе Патриаршей слободы и близлежащих к ней улиц Шехтель работал весьма активно. Так, кроме «морозовского» особняка и особняка в Ермолаевском, в этом районе в разное время им были возведены особняк Рябушинского на Большой Никитской, собственный дом Шехтеля в стиле неоклассицизма на Большой Садовой, а также здание типографии Левинсона в Благовещенском переулке. Во многом именно творения Шехтеля упрочили славу этих мест как одного из самых красивых районов Москвы.
Впрочем, вернемся к дому на Ермолаевском. Нельзя точно определить архитектурный стиль особняка – в нем Шехтель объединил свой интерес к готической и английской архитектуре и новаторские для того времени архитектурные и художественные приемы, выработанные самим архитектором и впоследствии ставшие характерными для стиля модерн. Сам Федор Осипович так писал о доме своему другу Н. П. Чехову (брату А. П. Чехова): «…Построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу».
В связи с этим домом можно говорить о новой системе восприятия архитектурного памятника. Композиция особняка динамична и состоит из разных объемов и уровней. Невозможно выделить главный фасад - дом одинаково живописно смотрится со всех сторон еще и потому, что в его композиции отсутствует какая бы то ни было симметрия. Кажется, что шехтелевский особняк - живой организм: множество разнообразных объемов, форм, декоративных материалов - все привлекает внимание и способствует восприятию архитектуры на эмоциональном уровне.
До нашего времени дом Шехтеля сохранился почти в неизменном виде: на красную линию Ермолаевского переулка выходит прямоугольный объем здания с высоким щипцом, украшенный классическим перпендикулярным окном с профилированным наличником (характерный прием во времена английской готики XV века). В средней части щипца находится щелевидное окошко чердачного помещения. Щипец фасада значительно выше кровли.
Доминирующим элементом фасада является угловая многогранная башня, верхнюю часть которой завершает глухой парапет смотровой площадки, отделенный от общего массива башни профилированным карнизом. В башне расположен парадный вход, декорированный консольным порталом. В верхней части стену башни прорезает узкое окошко, освещающее прихожую.
Далее по Ермолаевскому, отступая вглубь территории, расположена еще одна круглая в плане, островерхая башня, в которой размещается «черная» лестница.
С общей лаконичностью фасадов контрастирует роскошный декор главного входа - мозаичное панно, выполненное в мастерской В. А. Фролова по эскизу Шехтеля. На нем - три времени жизни ириса, цветка модерна, символизирующие три периода бытия: рождение, расцвет, увядание, и три символа: латинская буква S - начальная буква фамилии архитектора в латинском написании и число 96 - год постройки дома. Существует мнение, что число 96 можно трактовать, как латинскую букву N - начальную букву имени жены Федора Осиповича, его кузины Натальи Жегиной (ее отец, увлекавшийся искусством и коллекционированием, был близким приятелем П. М. Третьякова).
Если при строительстве здания Шехтель обращался к историческим стилям прошлого, то ограда - уже типичная для модерна: кованая решетка с растительным орнаментом в виде извивающихся побегов. Въездные ворота ограничены двумя пилонами с двускатными навершиями.
Двухэтажная хозяйственная постройка с подвалом, построенная Шехтелем одновременно с домом, облицована, как и фасады, керамической плиткой коричневатых оттенков. Скошенный угол декорирован композицией из полихромной плитки в виде круга с изображением геральдического символа, изображающего рычащего льва.
Что касается интерьеров дома, то в их устройстве архитектор имел возможность воплотить новые замыслы. Он обратился к приему, который впоследствии станет характерным для частных построек Шехтеля на протяжении всего его творчества – проектирование «изнутри наружу», когда внешняя архитектура фасадов задана планировочной целесообразностью интерьеров. Можно сказать, что внутренняя планировка особняка основана на трех главных принципах: комфорт, удобство, красота.
Небольшая прихожая в башне главного входа сохранила и установленную еще при Шехтеле вешалку для одежды, и метлахскую плитку пола, и витраж в окне под потолком с двумя стилизованными под средневековые круглыми медальонами с изображениями мужчины и женщины. Существует красивая романтическая версия о том, что это хозяин и хозяйка дома, встречающие гостей.
В декоре вестибюля, отделенного от прихожей стрельчатой аркой, использованы деревянные панели и дубовые балки, а одну из стен занимает рама большого зеркала – обращение к готике, но более сдержанное, чем в неоготических интерьерах особняка Морозовых.
Композиционным центром во внутренней планировке дома является лестница, вокруг которой разворачивается анфилада комнат первого этажа - они, как бусины, нанизаны на нить парадной лестницы: гостиная, кабинет с камином, столовая и опять гостиная.
В резном декоре великолепной парадной лестницы темного дерева и фонаря-башенки использованы волнообразные линии – элемент зарождающегося стиля модерн.
Гостиная - самое большое помещение в доме - разделена аркой на две части. Первая часть практически лишена декора, во второй части, как и при входе, использованы потолочные балки, но отштукатуренные в цвет потолка. Светлый цвет стен делает комнату более торжественной, что соответствует ее назначению и служит наиболее удачным фоном для украшавших стены картин (в их числе были «Садко» Врубеля, «Самарканд» Сарьяна и «Масленица в Париже» Рериха).
Необычное украшение гостиной - кованая решетка со стилизованным изображением масок таинственных персонажей, похожих на сатиров. При Шехтеле под ней крепился занавес, отделявший пространство гостиной от центральной лестницы дома. Сейчас занавеса нет.
Гостиная часто выполняла функцию парадной столовой, в которой бывали Антон Чехов, Константин Коровин, Леонид Собинов, Исаак Левитан, Михаил Врубель, не говоря уж о влиятельных заказчиках...
Но самое запоминающееся помещение особняка (благодаря богатому декору) - это кабинет Шехтеля. Находящийся там огромный белый камин из родосского мрамора украшен сложной лепниной, в которой переплетаются ленты, фрукты и сказочные существа - сфинксы, грифоны и химеры. Напротив камина - огромное окно во всю стену, выделяющееся на фасаде здания, над ним - маленькое окошко, которое давало дополнительный свет для работы в библиотеке. В интерьере кабинета Шехтель использовал встроенные книжные шкафы – новаторский прием для того времени.
Смежная с кабинетом столовая, примечательная своей неправильной многоугольной формой, оформлена лишь скромной лепной розеткой на потолке. В этой комнате у Шехтеля была мастерская, а в верхнем этаже дома располагались спальные комнаты.
В особняке в Ермолаевском переулке Шехтель прожил долгих 14 лет, а в 1910-м переехал в свой новый дом на Большой Садовой, откуда четыре года спустя был выселен пришедшими к власти большевиками. Архитектор скитался по коммунальным квартирам, тяжело болел, голодал и бедствовал, но продолжал упорно работать. «Я строил Морозовым, Рябушинским, Фон-Дервизам - и остался нищим. Глупо, но я чист», - писал он книгоиздателю Сытину. В 1926 году Шехтель скончался и был похоронен на Ваганьковском кладбище…
Созданные этим гениальным зодчим памятники, во многом определившие облик столицы, позволяют говорить о «шехтелевской Москве». Будучи основоположником московского модерна, Федор Осипович на протяжении всей своей жизни работал в разных стилях и материалах. Построенные им частные особняки, храмы и общественные здания до сих пор поражают яркостью образов и смелостью архитектурных решений.
Шехтель писал, что он искал в архитектуре «музыку форм и радость красок» - эти слова во многом относятся и к его собственному особняку в Ермолаевском переулке.
Прекрасный подробный фотоочерк, посвященный этому архитектурному памятнику :
К своему дому в Ермолаевском переулке архитектор Шехтель относился с юмором, и в письме к А.П. Чехову, с которым состоял в приятельских отношениях, выразился так: «…построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу». Однако отнюдь не смешными были обстоятельства, вследствие которых возник этот особняк.
Дом Ф. О. Шехтеля. Фото конца 1890-х годов
В 1890-х годах Франц Осипович с семьёй проживал на Петербургском шоссе в небольшом симпатичном доме, построенном по собственному проекту. Семья была по тогдашним меркам небольшая - жена Наталия Тимофеевна с матерью и трое детей: Катя, Боря и Лёва. Екатерина Францевна Жегина приходилась Шехтелю одновременно и тёщей, и кузиной. Собственно, он и вырос в доме Жегиных, восьми лет от роду потеряв отца. Муж Екатерины Францевны, саратовский купец Тимофей Жегин, принял на себя заботы о многочисленной родне супруги: подросших девочек обеспечил приданным, а вдове составил протекцию и устроил на должность домоправительницы в семью своих друзей Третьяковых и после её отъезда в Москву взял маленького Франца в дом и вырастил как приёмного сына. Так что кузина заменила мальчику мать, а её дочь стала впоследствии его женой.
Овдовев, Екатерина Францевна перебралась из Саратова в Москву к дочери и зятю. Она проживала в отдельном флигеле (чтобы и рядом, и всё-таки отдельно), помогая в воспитании детей. Но в 1893 году она скончалась, а в мае 1896-го смерть посетила дом Шехтелей ещё раз, забрав старшего из сыновей, семилетнего Борю. Возникла острая необходимость сменить обстановку, ведь в стенах старого дома буквально всё напоминало об утратах, и жить там стало невмоготу, особенно для Наталии Тимофеевны, которая вновь ждала ребёнка. Франц Осипович продал дом, и весь год, пока строился новый, семья провела на съёмной квартире.
Но даже перевернув страницу и начав с чистого листа, архитектор не мог отрешиться от мыслей о жизни и смерти. Правда, они приняли направление не трагическое, а философское. Свой новый дом Шехтель украсил мозаичным панно с изображением лиловых ирисов. Три цветка - распускающийся, расцветший и увядающий, - замерли над главным входом, символизируя три периода жизни, а точнее, бесконечный её круговорот.
Парадный вход. Фото Маргариты Фединой
Облик здания, напоминающего замок, абсолютно не типичен для Москвы. Массивные стены из тёмного - как бы сильно обожженного - кирпича с элементами кладки из белого песчаника; окна, кажущиеся узкими в сравнении с большим окном главного зала; мощная восьмигранная башня с главным входом и вторая, увенчанная острым коническим шатром… Практически все эти черты относятся к романскому стилю, господствовавшему в X-XII веках в Западной Европе и слегка затронувшему некоторые страны Восточной Европы, но только не Русь с её традиционным деревянным зодчеством.
Почему здание получилось именно таким, объяснить можно, если знать, что в архитектуре последней четверти XIX века моду задавал историзм, проявлявшийся в различных вариантах - от русско-византийского стиля до завезённой из Британии неоготики. Попробовать себя в этих направлениях Шехтель уже успел и, всегда пребывая в поиске чего-то нового, он обратил внимание на работы американского архитектора Генри Гобсона Ричардсона, возрождавшего неороманский стиль, Romanesque revival. Построенные американцем общественные здания унаследовали лаконичную монументальность и рациональность композиции от средневековых монастырей и замков.
Планировка замка в целом проста: ближе к центру располагается главная башня (донжон), а вокруг неё группируются остальные строения, обычно представляющие собой простые геометрические формы - кубы, призмы, цилиндры. Если взять данный принцип за основу, получится, что дом можно проектировать «изнутри наружу»: скомпоновать внутренние объемы в соответствии с функциональным назначением каждого из них, а потом для получившейся конструкции создать фасады. Шехтель так и поступил, в 1896 году предугадав те изменения, которые произойдут в архитектуре уже совсем скоро, в период модерна. Кованая решётка ограды, мозаика над входной дверью - тоже приметы стиля, ярчайшим представителем которого в России предстояло стать Францу Осиповичу Шехтелю.
Ф. О. Шехтель в своём доме в Ермолаевском переулке. Фото конца 1890-х годов из семейного архива К. С. Лазаревой-Станищевой
Дом, построенный архитектором для самого себя, всегда представляет особый интерес. Не потому, разумеется, что «для себя любимого» делается лучше, чем для клиента. Но ведь обычно архитектурный объект возникает в результате взаимодействия заказчика и зодчего, интересы и вкусы которых совпадать не обязаны. А вот в тех редких случаях, когда эти две ипостаси соединяются в одном человеке, множество ограничивающих факторов исчезает, и тогда может возникнуть нечто качественно новое. Таких домов (построенных для себя Л. Кекушевым, С. Соловьёвым, М. Лопыревским, А. Кузнецовым и др.) в Москве осталось несколько, но только особняку Шехтеля в Ермолаевским переулке повезло сохраниться до наших дней в почти неизменном виде. Это особенно важно, поскольку здесь мы имеем творение признанного мастера интерьера. Продуманность планировок и гармоничность отделки создают ощущение комфорта и благополучия, а выполненные по эскизам Шехтеля элементы декора превращают дом в уникальное произведение.
Люстра и витражи, изготовленные по эскизам Ф. Шехтеля
В конце XIX - начале ХХ века, когда строительные работы выполнялись в основном вручную, а фурнитура и отделочные материалы производились на маленьких предприятиях небольшими партиями, стоимость изделий серийных и выполненных на заказ различалась не принципиально - во всяком случае, не в разы. Поэтому заказать для своего жилища оригинальные дверные ручки или, допустим, плитку для пола мог любой человек, способный эскизы для них оплатить либо выполнить собственноручно. Первое было не каждому по карману, второе предполагало наличие таланта, - но не составляло никакой проблемы, если творец и заказчик выступали в одном лице. Для практикующего архитектора, кстати говоря, сделать свой дом неповторимым являлось насущной необходимостью, ведь к нему приходили не только друзья, но и потенциальные клиенты, и в этом случае жилище зодчего воспринималось как часть его портфолио.
А в доме Шехтеля, помимо представителей деловых кругов, бывали Чехов и Сытин, Собинов и Коровин, Левитан и Врубель, а также и другие люди из мира искусства, способные оценить по достоинству этот маленький архитектурный шедевр.
Интерьер кабинета
Из прихожей, заключённой в восьмигранную башню, гость попадал в небольшой вестибюль. Открыв деревянную резную дверь справа, он мог пройти в гостиную и столовую, а через дверь слева - в предназначенный для деловых переговоров кабинет с камином из радомского песчаника. Над камином с изображениями сфинксов, химер и грифонов - узкая галерея с резными дубовыми перилами. Туда, «на хоры», в замке поднимались бы по узкой винтовой лестнице музыканты со своими свирелями и лютнями, а у Шехтеля там, скорее всего, располагалась библиотека, он ведь выписывал много специальной литературы. Как человек, вынужденный в молодости прервать учёбу ради необходимости зарабатывать на хлеб насущный, Франц Осипович и в зрелые годы не считал своё образование оконченным. Пришло признание современников и уважение коллег, на стенах этого дома висели работы Врубеля и Рериха, Сомова и Сарьяна, подаренные авторами, - а Шехтель продолжал работать не только над заказами, но и над собой. А над заказчиками работал пленительный интерьер этого кабинета: витражи с фигурами дам и рыцарей рассылали по стенам цветные блики, литая люстра с бронзовыми дракончиками гипнотизировала глядевших на неё, камин потрескивал горящими поленьями, и колебались тени на расчерченном дубовыми балками потолке…
Если требовалось обсудить какие-то конкретные вопросы, планировочные решения и тому подобное, хозяин мог пригласить гостя в соседнюю комнату, где располагалась мастерская архитектора - помещение неправильной формы, с семью углами, не украшенное ничем, кроме небольшой лепной розетки на потолке, но с большими окнами на восток, чтобы света было вволю.
Гостиная
Окна противоположной стороны особняка смотрят во двор. Эти помещения - гостиная и столовая - предназначены не для работы и официальных встреч, а для повседневной жизни. Собственно, это даже не два помещения, а одно, с широкой аркой между ними, скорее соединяющей, нежели разделяющей. Оно практически лишено декора (даже потолочные балки оштукатурены в цвет потолка), но выглядит торжественно и даже внушительно.
Однако самое сильное впечатление производит главная лестница, ведущая на второй этаж, в жилые комнаты. Размещённая в самой сердцевине здания, она являет собой центральную ось архитектурной композиции. Анфилада замкнутых в кольцо помещений первого этажа красуется на ней, словно ожерелье на шее красавицы. Подобно хорошо рассчитанному сценическому эффекту, она поражает. Шехтель с его буквально растворённой в крови театральностью даже скрыл её занавесом. Помещение открывалось взорам гостей, если раздвигались гардины, закреплённые под кованой решеткой с изображением стилизованных голов, похожих на сатиров.
Казалось бы, что особенного в резной дубовой лестнице? Ломаную спираль её пролетов освещает многогранный светильник. Под лестничной площадкой - неприметная дверца с горизонтальной нишей, за которой скрыт подъёмник для доставки из кухни блюд, подаваемых к столу. Вроде бы ничего необычного. А всё же есть что-то неуловимое, чем эта комната вас цепляет. Быть может, этот осветительный прибор, похожий на волшебный фонарь или на излучающий таинственное сияние сказочный домик. Или эти каннелюры - проточенные в массивной деревянной колонне витые дорожки, - ещё не модерн, но уже некое предвосхищение нового, зарождающегося стиля.
Лестничный холл
В этом доме прошли 14 самых плодотворных лет жизни зодчего. Здесь появилась на свет его младшая дочь Вера, а сын Лёва начал рисовать. То ли в честь него, то ли символизируя собственный знак зодиака, майоликовым изображением рычащего льва Шехтель украсил небольшую хозяйственную пристройку, возведённую в глубине участка в 1904 году. Но выросшие дети унаследовали отцовскую тягу к творчеству. У Льва и Веры энергия и амбиции били через край. Оба поступили в Училище живописи, ваяния и зодчества (то самое, которое не довелось закончить их отцу). Чтобы заниматься рисованием, им требовались помещения, да и сам Франц Осипович привык к тому, что его мастерская расположена дома, тем более что зачастую работал он по 20 часов в сутки.
Осознав, что пришло время обзаводиться новым жилищем, Шехтель построил другой дом неподалёку от этого, и в 1910 году семья перебралась на Большую Садовую, а особняк в Ермолаевском приобрела почетная гражданка Е. Я. Дунаева. После революции 1917 года в здании проживал один из соратников Сталина, товарищ Бубнов (пока его не расстреляли), потом функционировали различные советские учреждения, а с 1944 года особняк передали в ведение Главного управления по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел, и вскоре в доме разместилось посольство республики Уругвай.
Резиденция посла Республики Уругвай
Дипломаты из Латинской Америки высоко ценят предоставленное им здание и относятся к нему бережно. Интерьеры находятся в прекрасном состоянии, хотя целых 15 лет особняк служил одновременно и резиденцией, и посольством. В 2008 году посольство получило отдельный офис, и с того времени дом используется в качестве личной резиденции посла Уругвая в Российской Федерации. Эту должность в настоящее время исполняет господин Анибаль Кабраль Сегалерба. В бывшей гостиной семьи Шехтелей проводятся официальные приёмы, а в украшенном витражами кабинете - камерные музыкальные вечера.
Поскольку особняк имеет статус памятника истории и культуры федерального значения, он бывает открыт для обычных посетителей, но всего лишь несколько дней в году - в Дни культурного наследия и в День Музеев. Но этой весной попасть туда вряд ли у кого-то получится: аккредитованные в Москве дипломаты не склонны принимать гостей, поскольку внешняя политика России у большинства западных стран не встречает одобрения. Ну, ничего - «всё проходит, пройдёт и это».
Огромное спасибо Маргарите Фединой
за предоставленные для моего «ПутеБродителя» фотографии.
Кстати, Маргариту легко найти в Facebook, где она часто выкладывает свои фото различных памятников архитектуры (в том числе интерьеров, которые мало кому удалось увидеть).
Федор Шехтель - один из самых известных российских архитекторов. Среди его творений - особняки Рябушинского, Морозова, Смирнова, здания МХТ и Ярославского вокзала, которые стали символом Серебряного века и образцами стиля модерн.
Федор Шехтель, фото 1890-х годов
Рассказывает научный сотрудник Музея архитектуры им. Щусева Людмила Сайгина.
Федор (настоящее имя Франц-Альберт) Шехтель немец по происхождению, приехав в Москву из провинциального Саратова, оказывается в доме мецената Павла Третьякова , куда его мать устраивается экономкой. Третьяков, заметив способности юноши, сводит его с семейным архитектором Каминским, с подачи которого Шехтель поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где его однокурсниками становятся Исаак Левитан и Николай Чехов - брат Антона Чехова . Из училища Шехтеля вскоре отчисляют за прогулы, но это не мешает блестящей реализации молодого человека.
Шехтель начинал свою карьеру как художник театра. В начале 1880-х он поступил на службу к известному антрепренеру Михаилу Лентовскому в московский сад «Эрмитаж» , который располагался тогда на Божедомке. Зодчий создавал декорации и костюмы для театральных постановок, проектировал летние и стационарные театры.
В дальнейшем, театральность станет определяющий чертой в оформлении интерьеров домов, созданных Шехтелем. Как известно, Шехтель рисовал дом целиком — от ворот до камина и дверных ручек. Во внутренних интерьерах его построек всегда присутствовало смешение стилей, напоминающее смену сценок в театре. Заказчики того времени любили сказочные, поражающие воображение, интерьеры. В очередь к архитектору выстраивались богатейшие купцы России: Морозовы , Кузнецовы , Локаловы и другие.
Шехтель, безусловно, один из наиболее ярких представителей стиля модерн в русском и европейском зодчестве, но ошибочно привязывать его только лишь к этому направлению. После театра он продолжительное время занимался готикой, а через нее, синхронно с развитием европейской архитектуры, пришел и к модерну.
Еще один миф о Шехтеле связан с трагическим финалом его карьеры и жизни. После 1917 года архитектор остается без всякой работы, но причина этого не во вкусах новой власти, а в том, что всякое строительство в стране после революции прекратилось. Федор Осипович заседал в бесконечных комиссиях, его всюду приглашали и не игнорировали, но заказов просто не было. Архитектор попал в мрачную эпоху безвременья, революции и гражданской войны. Строить Советы начали лишь в 1929 году, с началом пятилеток, но Шехтель умер в 1926…
Несмотря на трагические эпизоды биографии, архитектурное наследство зодчего огромно, только в Москве около 80 построек, среди которых настоящие шедевры.
Особняк в Ермолаевском переулке
Ермолаевский пер., 28, с. 1
Небольшой псевдосредневековый особняк на углу Трехпрудного и Ермолаевского переулка стал вторым собственным домом зодчего. Архитектор переезжает в центр и на собственном примере осваивает новейшие принципы современного зодчества. Все помещения особняка выходят в двухсветный лестничный холл, образуя так называемую «круговую» анфиладу — этот прием будет повторен в построенном на четыре года позже особняке Рябушинского.
Маленький двор окружен оградой с решеткой, над крыльцом сделано небольшое мозаичное панно с литерами F и S (Franz и Shektel) — Федором Осиповичем обрусевший немец Франц Альберт стал только в 1914 году, после начала Первой мировой войны, в знак солидарности с русским народом.
«Построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирху, то ли за синагогу», - иронично оценивал зодчий свой труд в письме к Антону Чехову. И, действительно, при пристальном взгляде на дом можно увидеть и средневековый английский замок, и русскую избу.
Дом Шехтеля в Ермолаевском переулке
Особняк Рябушинского
Малая Никитская, 6/2 с. 5
Особняк на Малой Никитской Федор Шехтель построил для своего близкого друга фабриканта Степана Рябушинского в 1900-1903 годах. Дом является классическим образцом модерна. Каждый фасад отличается своим неповторимым обликом. В декоре использована морская тематика: изображения медуз, морских коньков, ракушек. Центральным украшением внутренних интерьеров является мраморная лестница, выполненная в форме волны. Искусствоведы усматривают символизм в каждом из этажей дома: первый - подводное царство, второй - мир воздуха и света, молельня - высшее духовное пространство. Заказчик дома Степан Рябушинский был представителем богатого рода старообрядцев, коллекционером древних икон. В момент постройки здания старообрядчество было запрещено, и молельня проектировалась как тайная комната. Если смотреть с улицы, ни за что не догадаешься, что она там есть. С 1931 по 1936 годы в особняке жил Максим Горький, сегодня здесь находится дом-музей писателя.
Особняк Рябушинского
Особняк Дерожинской
Кропоткинский пер., 13 с. 1
Первый муж заказчицы этого дома Александры Дерожинской, дочери известного суконного фабриканта Ивана Бутикова, приходился братом Степану Рябушинскому, владельцу особняка на Малой Никитской. Роскошный особняк для Дерожинской Шехтель строит в 1901-1903 годах. Дом спрятан вглубь участка, его обрамляет кованая изящная решетка ограды - классический признак модерна. Выступающую часть фасада почти полностью занимает огромное арочное окно. Постройка выглядит элегантно за счет плиточной облицовки светло-зеленого цвета с белыми окантовочными полосами. Шехтель также полностью разработал концепцию интерьеров: по его эскизам была сделана каждая мелочь, включая торшеры и ручки дверей (кстати, входная была в виде черного паука). Особняк был оснащен всеми новейшими на тот момент инженерными технологиями: паровым отоплением, канализацией водопроводом, электричеством, телефонной связью. После революции имущество Дерожинской было национализировано. Здание же занимали различные советские учреждения. С 1959 года здесь находится посольство Австралии.
Особняк Дерожинской
Ярославский вокзал
Комсомольской пл., 5
Ярославский вокзал назывался изначально Троицким и в первое время связывал Москву с Троице - Сергиевой Лаврой (Сергиев Посад). С продлением дороги до Ярославля в начале 1870-х годов вокзал был перестроен. В 1898 - 1899 годах железная дорога дотянулась до Архангельска, к ней примкнули другие линии, вокзал в Москве стал тесным. Тогда началась очередная его перестройка, к которой был приглашен архитектор Федор Шехтель. Зодчий пристраивает к старому зданию вокзала новый фасад с залом ожидания, применяя современные строительные материалы. Ярославская железная дорога связывала Москву с северными губерниями, поэтому Шехтель избрал для своего проекта новорусский стиль, преломленный архитектором в индивидуальной манере.
Высокая, как у древнерусских теремов, кровля, широкий фриз из зелено-коричневой глазурованной плитки, майоликовые вставки с сюжетами по «северным» рисункам Шехтеля, - здание выглядит как сказочный замок.
Ярославский вокзал в начале XX века
Особняк Морозовой
Спиридоновка, 17
Федор Шехтель был знаком практически со всеми представителями рода Морозовых, но настоящая дружба связывала его с известным меценатом Саввой Тимофеевичем Морозовым. По заказу купца Шехтель строит особняк на Спиридоновке, ставший одним из лучших его произведений. Савва Морозов был выпускником Кембриджа, обожал все английское и готическое. И для себя и своей жены Зинаиды вознамерился построить в Москве роскошную усадьбу с намеком на Англию. Шехтель, тогда еще не бывший в звании архитектора, выполнил задачу безупречно: соединил в одном здании элементы укрепленного замка и роскошного особняка. В строительстве «замка» он использовал архитектурные новации. Внешне здание выглядит довольно аскетично, а внутренние пышные интерьеры воссоздают романтическую атмосферу рыцарского средневековья. Над убранством интерьеров работал сам Врубель. Сейчас здесь располагается дом приемов МИД России.
Особняк на Спиридоновке
Ольга Ваганова/АиФ
Фарфоровый дом
Мясницкая ул., 8/2
В 1898 году фарфоровый магнат Матвей Кузнецов заказывает Шехтелю строительство нового здания для торгового дома «Товарищества Кузнецова» на Мясницкой. В тот год «Товарищество» стало крупнейшим производителем фарфора в Европе и нуждалось в достойном представительстве. В этом магазине выставлялись фарфоровые изделия, которые выпускались на всех многочисленных кузнецовских фабриках. Посуду на любой вкус здесь могли купить и крестьяне, и мещане, и купцы, и аристократы. Шехтель проектирует в здании огромные витрины, чтобы товар можно было рассмотреть издалека. Фасад дома украшен масками покровителя торговли крылатого бога Меркурия. Первый этаж занимал магазин, а на втором были конторские помещения. После революции сюда въехал синдикат силикатной промышленности, а после войны войны здание опять отдают магазину посуды, и сегодня на первом этаже, как и при Кузнецове, торгуют фарфором и фаянсом.
Дом фарфора
Здание МХТ
Камергерский пер. , 3
В 1902 году по просьбе купца Саввы Морозова архитектор Федор Шехтель реконструирует здание Московского Художественного театра в модном тогда стиле модерн. Делает он это совершенно безвозмездно. Шехтель продумал освещение зала, сцены, цвет стен, ковры, поглощавшие звуки, гримерки отделывались с учетом пожеланий актеров. Летящая над волнами чайка — образ, созданный Шехтелем на театральном занавесе, — до сих пор остается символом МХТ. Знаменитую крутящуюся сцену зодчий конструировал вместе с Морозовым, который не гнушался никакой работы и принимал участие непосредственно в ее установке. Обновленный театр открылся в 1902 году премьерой Чеховской пьесы «Мещане».
«Откуда в Москве замки? - спросите вы. - Отродясь их тут не было, архитектура у нас не та». Отчасти это так, замков в Москве, пожалуй, нет. И то, что мы осматривали в рамках пешеходной экскурсии, лишь отдаленно напоминало типичные средневековые замки. Скорее это удачные стилизации, особняки с характерными для замков архитектурными элементами. Никаких глубоких рвов, каменных неприступных стен и стражников-арбалетчиков на башнях. Одни стрелок-психопат, правда, все-таки нашелся. Громко ругался, грубил и пообещал расстрелять нас к чертовой матери, если мы, расходившиеся тут, не покинем крыльцо его не вполне скромного жилища. Но о нем, психопате, позже. А сейчас… замки.
Доходный дом А.И. Синицына в Благовещенском переулке
Благовещенский переулок, дом 3. Доходный дом купца А.И. Синицына, владельца суконной фабрики в Щелкове и фирмы «Синицын А.И. с сыном». Дом построен в 1909 году архитектором С.М. Гончаровым в стиле немецкой готики. Формы здания близки к формам «готических» доходных домов, строившихся в Германии в конце XIX - начале XX века, уже тронутым новым стилем - модерном, или югендстилем, как его называли в Германии. В синицынском доходном доме много элементов готики: треугольный аттик в центре фасада, тонкие угловые шатровые башенки (одна из них утрачена при пристройке соседнего дома), стрельчатые арки-ниши, готические орнаменты и т.д. Структура фасада также навеяна готикой: декоративные вертикальные стойки, промежутки между которыми заполнены кирпичной кладкой, распорки между стойками. Эти средства пластического решения фасада и декоративного оформления визуально вытягивают здание, устремляют его вверх, усиливая сходство дома с его средневековыми прообразами.
Доходный дом А.И. Синицына. Фасад
Интересно и цветовое оформление фасада. Плоскости между накладными оштукатуренными стойками облицованы керамической плиткой: в нижней части дома - однотонным «кабанчиком», а в верхней - трехцветной плиткой, выложенной в шашечный узор на фасаде и в виде лилий на эркерах. В абрисе арок первого и второго этажей, в декорировании низа здания, в необычности сочетания отдельных деталей экстерьера угадываются мотивы модерна, который и определил некоторую дисгармоничность здания.
Особняк Ф.О. Шехтеля в Ермолаевском переулке
Ермолаевский переулок, дом 28/15. Собственный особняк архитектора Ф.О. Шехтеля, построенный им совместно с его учеником В.Д. Адамовичем в 1896 году.
Франц Осипович Шехтель был действительно выдающимся архитектором, за свою жизнь он построил в Москве около 60 зданий, каждое из которых уникально, выразительно и самобытно, среди зданий, к которым приложил руку «светоч русского модерна», Ярославский вокзал, Московский художественный театр, знаменитый особняк Саввы Морозова на Спиридоновке и множество других. И среди этого разнообразия сооружений великого архитектора есть то, которое он построил не по заказу, а лично для себя и своей семьи.
В 1896 году Шехтель, которому на тот момент было 37 лет и который обрел уже некоторый материальный достаток к этому времени, заявив о себе рядом необычных архитектурных проектов, присмотрел для себя небольшой участок земли на пересечении Трехпрудного и Ермолаевского переулков, там, где когда-то стоял храм священномученика Ермолая, и решил приобрести его для постройки собственного дома. Шехтель снес все деревянные постройки, располагавшиеся на купленном им участке, и по собственному проекту возвел на нем симпатичный двухэтажный кирпичный особнячок. К моменту начала строительства собственного дома архитектор уже успел поразить общественность реализованным проектом особняка Морозова на Спиридоновке, воплощенный в нем стиль так называемой английской готики нашел отражение и в шехтелевском проекте собственного дома. Однако особняк Шехтеля, помимо готических черт, выражает и постепенное обращение своего создателя к идеям стиля, который после постройки этого дома и ряда других в скором времени будет назван русским модерном.
Романтический миниатюрный особняк-замок, построенный Шехтелем, он сам называл в шутку «избушкой непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу». Здание особнячка высится за ступенчатой каменной оградой, выделяясь круглой башней, увенчанной конусовидным шпилем. Огромное центральное окно когда-то было увито плющом, цеплявшимся за керамическую плитку стены главного фасада и придававшим облику здания еще большую таинственность и колорит. Выделяется и массивная шестиугольная башня справа, еще больше намекающая на готические замковые прообразы, в ней находится парадный вход в особняк. Главный вход украшен превосходной, изысканной мозаикой, изображающей три лиловых ириса на золотистом фоне - распускающийся, цветущий и увядающий, - символизирующих три периода бытия.
В этом доме-замке Шехтель прожил 14 лет своей жизни, полной творческих исканий, семейных радостей и печалей. В 1910 году архитектор переезжает отсюда в другой свой дом, расположенный на Большой Садовой, а особняк в Ермолаевском переходит во владение к почетной гражданке Е.Я. Дунаевской. После революции 1917 года здание особняка отдано под размещение различных учреждений. С 1944 года дом передан Главному управлению по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД СССР и с тех пор используется для размещения дипломатических представительств. Сегодня в здании расположено посольство республики Уругвай.
"Волоцкие дома" в Трехпрудном переулке
Трехпрудный переулок, дома 11 −13. Известные доходники «Волоцкие дома» с впечатляющей монументальной угловой башней, похожей на корону.
Строительство этих доходных домов началось в 1911 году по заказу графоф Волоцких. Над проектом зданий потрудился небезызвестный архитектор Э.-Р.К. Нирнзее. Дома возводились постепенно, первые строения были возведены на участке, расположенной ближе к Большому Козихинскому переулку, вторая очередь строений начата в 1912 году и уже расположена ближе к Трехпрудному. Шестиэтажные «Волоцкие дома» росли в длину медленно, якобы заказчик выкупал участки земли под застройку не сразу, а по мере накопления у него средств, и дома постепенно, от подъезда к подъезду, достраивались в течение трех лет. Именно поэтому здание доходного дома так разнородно по составу, ни один подъезд не похож на остальные, а некоторые квартиры в нем даже расположены в шахматном порядке, на стыке же козихинской и трехпрудной частей дома расположен подъезд, лестница которого, вьющаяся по его периметру, объединяет квартиры, уровни которых не совпадают на пол-этажа.
После революции в доходнике были устроены коммуналки, на сегодняшний день почти все они расселены, и в основном состав жилого фонда изменился в сторону больших элитных квартир совершенно разных планировок и размеров, образованных из все тех же выкупленных коммуналок. В 1920-е годы в одной из квартир доходного дома, по слухам, находился карточный притон, который частенько посещали Маяковский и Есенин. А в советское время в доме жил писатель Лазарь Лагин, автор знаменитой сказки «Старик Хотабыч», он «поселил» в своем же доме и героя своего произведения - мальчика Вольку. В «Волоцких домах» жила также Наталья Бонк, автор знаменитого на всю Россию учебника английского языка, с которым знаком, кажется, каждый, кто когда-либо учил английский. Но главной «достопримечательностью» этих доходных домов в советское время был винный магазин, ежедневно собиравший со всей округи огромные очереди из поклонников спиртных напитков.
Сегодня же «Волоцкие дома» облюблены знаменитостями. Говорят, Никита Михалков купил здесь квартиру для своей дочери Анны. В доме уже довольно давно живет актриса Татьяна Догилева со своим мужем. Также с этим адресом связывают имя известного хоккеиста, а теперь чиновника от спорта Вячеслава Фетисова. Несколько лет назад в «Волоцких домах» приобрела трехкомнатную квартиру Людмила Гурченко со своим мужем, продюсером Сергеем Сениным, в этой квартире она и скончалась в марте 2011 года, и поклонники актрисы еще долго приносили цветы к ее подъезду.
Скоропечатня А.А. Левенсона
Трехпрудный переулок, дом 9, строение 1. Типографский замок - скоропечатня А.А. Левенсона. Здание типографии построено в 1900 году по проекту Ф.О. Шехтеля.
Товарищество скоропечатни А.А. Левенсон - одна из крупнейших фирм того времени, занимавшихся производством литографской продукции, была основана в 1881 году и сначала занимала дом в Рахмановском переулке, принадлежавший основателю фирмы, известному московскому доктору А.С. Левенсону. Предприятие активно развивалось, и к концу XIX века занимаемое им помещение в доме в Рахмановском переулке стало тесным, поэтому Товарищество решает приобрести участок земли в Трехпрудном переулке для постройки нового здания типографии. Владелец компании хотел построить современную, отлично обустроенную типографскую фабрику, оснащенную по последнему слову техники и построенную с учетом современных архитектурных веяний. Фирмой был объявлен конкурс на проектную работу нового здания, на котором победил уже известный к тому времени архитектор Шехтель, представивший проект удивительно цельного, изящного строения с идеальными пропорциями, в котором сочетались строгие каноны готической архитектуры и художественная экспрессия модерна. Этот удивительный проект и был воплощен им в жизнь, исполнен с великолепным вкусом. Новопостроенный замок очень понравился заказчику.
Башенка типографского замка
Здание скоропечатни было выстроено в стиле средневековых европейских сооружений, а его декоративная отделка выполнена в так называемом «новом стиле», который смягчил и оттенил сумрачность и строгость средневекового зодчества, поэтому постройка выглядит легкой и даже какой-то сказочно-миниатюрной, несмотря на свои солидные размеры. Высокая шатровая крыша с остроконечностями, легкие и красивые линии силуэта здания, умеренность и в то же время оригинальность декора делают этот особняк поистине уникальным по своей красоте творением архитектуры.
Примечательно, что именно в этом здании типографии были напечатаны первые поэтические сборники Марины Цветаевой, которая жила по соседству со скоропечатней.
В 1917 году типография Левенсона была приобретена Земгором, после революции национализирована, на ее базе была образована 16-я государственная типография треста Мосполиграф, ликвидированная в 1942 году. Сегодня в здании скоропечатни расположены офисы коммерческих организаций.
Трехпрудный переулок, дом 8. Жилой дом кооператива «Творчество». Строительство здания было начато в 1926 году, но не завершено до конца, хотя дом и использовался как жилой, в 1948 году он подвергся реконструкции и был надстроен.
По этому адресу до постройки кирпичной многоэтажки находился небольшой одноэтажный деревянный домик, принадлежавший отцу Марина Цветаевой, профессору Московского университете И.В. Цветаеву, знаменитому историку, филологу, основателю Музея изобразительного искусства им. А.С. Пушкина. Его дочь Марина Цветаева, будущая поэтесса, родилась здесь в 1892 году и прожила в этом доме почти 20 лет, до своего замужества. После смерти владельца в 1913 году деревянный дом Цветаевых перешел по наследству брату Цветаева - Андрею, который во время первой мировой войны отдал его под нужды лазарета, а позже, во время революции, дом был снесен, и в 1926 году на его месте начал возводиться новый многоквартирный дом кооператива «Творчество».
Марина Цветаева в своих стихах словно предсказала судьбу своего родного дома:
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды
Грузные, в шесть этажей...
Жилой дом кооператива "Творчество"
Кооперативный дом строился по индивидуальному проекту архитектора М.Е. Приемышева. Но по каким-то причинам работы были приостановлены, проект не был окончательно завершен, хотя дом довели до приемлемого для жилья состояния и заселили. Дом состоял из множества коммунальных квартир. Большинство из них, кстати, не расселено до сих пор. Лишь в 1948 году дом обрел тот вид, который мы можем лицезреть сегодня. Он был надстроен и реконструирован архитектором Д.Д. Булгаковым, создавшим некий гибрид барокко и средневековой замковой архитектуры. Богатый, модный по тем временам декор дома делает его чем-то похожим на приукрашенную крепость с дозорными угловыми башнями с балконами-ласточкиными гнездами. Правда, исполнение замысла по реконструкции и тут оказалось неполным из-за трудностей реализации - жильцов на время строительных работ не выселяли. Наиболее близок к изначальному проекту тот фасад дома, что выходит на Трехпрудный переулок.
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке
Улица Спиридоновка, дом 17. Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Построен Шехтелем в 1898 году для "некоронованного императора России" - купца Саввы Морозова, крупного предпринимателя и мецената. Морозов, будучи сам достаточно неприхотлив и даже аскетичен, заказал роскошный особняк для своей жены Зинаиды, женщины чрезвычайно тщеславной, честолюбивой и претенциозной. Зинаида Григорьевна денег мужа не считала и вела исключительно расточительный образ жизни, свое славолюбие она реализовывала способами, наиболее понятными купеческому окружению: роскошествовала, жила на широкую ногу и упоительно предавалась светским утехам. Савва Тимофеевич, хотя и не разделял ее взглядов, будучи страстно влюблен, смотрел сквозь пальцы на причуды супруги и потакал всем ее капризам. Строительство особняка на Спиридоновке было одним из действий в захватывающей игре в светскость мадам Морозовой, которую многие именовали не иначе как «пляской миллионов». Новый дом Морозовых был призван поразить первопрестольную. И, пожалуй, это ему удалось.
Над проектом дома работал уже не раз упомянутый нами архитектор Ф.О. Шехтель. Надо сказать, семейный клан Морозовых одним из первых разглядел выдающийся талант Шехтеля. К моменту строительства дома на Спиридоновке им уже приходилось пользоваться услугами этого архитектора. Ранее Шехтель разработал для Саввы проект деревянной дачи в Киржаче, а его двоюродному брату Викуле спроектировал усадебный дом, здание фермы и конного завода в имении Одинцово-Архангельское. План и композицию дома на Спиридоновке Шехтель разработал за пару месяцев. Собственноручно он нарисовал около 600 чертежей будущего здания, среди них планы, разрезы, развертки стен, фасады, мебель, детали, люстры. Работая над домом как над живым, единым организмом, Шехтель стремился учесть каждую мелочь и не допустить случайных ошибок ни в целом, ни в деталях. Над оформлением интерьеров особняка архитектор работал в союзе с художником М.А. Врубелем, последнему принадлежит авторство скульптурной группы «Роберт и монахини» на парадной лестнице особняка, витража «Рыцарь», панно «Времена года», рисунок орнамента в кабинете будущего владельца дома и ряд других элементов декора внутренних помещений здания.
Строительство особняка началось в 1893 году, а окончательная отделка его завершилась в 1898. За несколько лет Шехтелем было создано уникальное здание, которому суждено было стать этапным в истории архитектуры России. Результат его работы был великолепен и принес архитектору заслуженное признание и успех. Заказчик, а точнее, заказчица была полностью удовлетворена: таких вычурных и вызывающих «родовых замков» купечество себе доселе не позволяло.
Выполненный в духе «английской готики» особняк поражает воображение. Остроконечные башенки, зубчатые стены, стрельчатые окна, кованая решетка ограды, украшенная головами собак, замысловатые фонари на воротах - от дома веет средневековьем. В то же время в чертах дома прослеживаются и мавританские архитектурные элементы. Эти два стиля, сведенные воедино пластикой модерна, а также неразрывное взаимодействие архитектуры, скульптуры и живописи придали особняку неповторимую оригинальность, изумительную утонченность и исключительную пластическую гармонию и единство. Кто бы мог предположить тогда, что это творение Шехтеля станет вестником зарождающегося в России нового архитектурного стиля. Но одно тогда было точно очевидно: такого замка еще не бывало в Москве.
И особняк Морозовых на Спиридоновке сразу же стал одной из видных московских достопримечательностей, принеся своим хозяевам возможность вращаться в высших кругах светского общества. Даже аристократия не считала зазорным посетить прием в доме у купцов Морозовых, лишь бы только взглянуть на роскошную архитектурную диковинку. Чередой шли в особняке балы, вечера, приемы, Зинаида Григорьевна купалась в лучах славы и сверкала в обществе. А Савве Морозову, и до этого не разделявшему жажды жены к светским развлечениям, чем дальше, тем больше претили замашки супруги, на устраиваемых ею приемах он бывал редко, к восторгам по поводу приобщения к аристократическим кругам относился равнодушно, да и к самой жене со временем охладел, впрочем, взаимно. Супружеская пара жила в одном доме, но практически не общалась, их обоюдная страсть с годами переросла во взаимное равнодушие, а позже и в совершенное отчуждение.
Особняк Морозовых на Спиридоновке охраняется дьявольскими существами
После загадочной смерти Саввы Морозова в мае 1905 года Зинаида Григорьевна решает расстаться с особняком на Спиридоновке. Спокойно жить в любимом доме ей не дал призрак, поселившийся в «родовом замке» - по ее словам, по ночам дух ее умершего мужа, не нашедший успокоения, бродит шаркающей походкой по дому и передвигает вещи в своем кабинете, беспокоя и пугая ее. В 1909 году Морозова продает свой шикарный особняк Рябушинским, которые прожили в нем до лета 1918 года. После эмиграции владельцев, в первые годы после революции, советские власти разместили в особняке губернский продовольственный комитет. А в 1930-е годы особняк переходит в ведение НКИД (теперь МИД РФ). Ныне в здании располагается приемная МИД РФ.
Стоит упомянуть и еще об одном немаловажном факте, касающемся этого дома. Дело в том, что дом-замок Морозовых считается одним из возможных прототипов готического особняка в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Это не подтвержденная версия, что особняк Морозовых на Спиридоновке - дом Маргариты, местоположение особняка мало соответствует описанному в романе, но, вполне возможно, что Булгаков, поступил с домом Маргариты также, как и с другими домами, фигурирующими в романе, - объединил два дома в один: дом с внешним видом, соответствующим описанию в романе, но с несовпадающим с описанием местоположением, и дом, который внешне не подходит под описанный дом Маргариты, но зато находится там, где надо (особняк Маргариты, предположительно находился по адресу Малый Власьевский пер., 12, в районе Арбата).
Генеральский дом у Патриарших прудов
Ермолаевский переулок, дом 9. «Дом со львами» или генеральский дом.
Не совсем ясно, какое он отношение имеет к замкам, разве что охраняется четырьмя величественными львами и нервным жильцом с первого этажа, тем самым, о котором упоминалось в начале. Почему его включили в маршрут экскурсии - загадка. Скорее всего, просто грех было пройти мимо, прогуливаясь в этих окрестностях, и не обратить не наго внимание. Дом действительно впечатляет. Кажется, что он был построен в XVIII-XIX веке, максимум в начале XX, уж очень он похож на великолепно выполненную городскую усадьбу тех времен. Представляется, что вот к этим воротам с монументальными пилонами, на которых покоятся огромные львы, подъезжали конные коляски, из которых выходили дамы в шелковых платьях, чтобы окунувшись в атмосферу роскошной гостиной хозяев дома, вести светские разговоры о литературе, музыке и политических новостях.
Но нет. Трудно себе это вообразить, но «Дом со львами» был построен в конце Великой Отечественной войны, в 1944-1945 годах, по личному распоряжению Сталина, желавшему отблагодарить высшее командное руководство советской армии таким вот роскошным подарком - вселением в шикарный классицистический особняк в центре Москвы, у Патриарших прудов.
Руководили строительством генеральской резиденции два малоизвестных архитектора - М.Дзисько и Н.Гайгаров, воспитанники мастерской И.В. Жолтовского. Саму же идею оригинального дома, стилизованного под классическую барскую усадьбу, подал сам Жолтовский. Говорят, что проект дома был «списан» с располагавшегося здесь же, в глубине дворов, под номером 11, дореволюционного особняка, только авторы генеральского дома чуть приукрасили свое творение дополнительным декором, придав ему помпезности и оригинальности. Само собой, была иной и внутренняя планировка здания, квартиры для генералов строились поистине роскошные по тем временам - 12-тикомнатные, предполагавшие большой холл, гостиную, переднюю, кабинет, детскую и спальную комнаты, столовую, кухню, комнату домработницы и ряд хозяйственных помещений. Как сейчас обстоят дела с планировкой квартир, трудно сказать, возможно, что-то и изменилось, но вряд ли от этого стало менее престижным. Во всяком случае, замашки жильца, как раз пожаловавшего домой во время нашего осмотра его нескромного места обитания, говорят о неуемных амбициях и гоноре, достойном настоящих генеральских кровей. Жаль, что время не придало генеральским отпрыскам и последователям лоска образованности и такта. Ну да что ж с них взять, с вояк, видимо, они неисправимы.
Кстати, в эпоху Хрущева, которой мы должны быть благодарны за массовую типовую застройку серых и неказистых многоквартирных коробок, велась активная борьба с так называемыми архитектурными излишествами, и «дом со львами» на Патриарших как раз приводился как яркий образец этих самых излишеств, пример того, «как нам не надо строить». Но слава богу, время все расставило по своим местам, хрущевские пятиэтажки сносятся и представляют собой ценность только в качестве перспективы получения жилья покомфортней, а дома с архитектурными излишествами стоят как стояли, и их ценность только возрастает с каждым днем.
На этом наша пешеходная экскурсия «Московские замки» завершена. Но, обрадую вас, она далеко не единственная, посвященная столичным замкам, и я обещаюсь в ближайшее время опубликовать как минимум еще одну прогулку о зданиях Москвы, которые напоминают своим обликом средневековые крепости и замки.
