Генрих Григорьевич Ягода (1891- 1938) с 1920 года стал членом президиума ВЧК, с 1924 года - заместителем председателя ОГПУ. Под его руководством строились величайшие объекты эпохи, на которых использовался рабский труд десятков миллионов заключенных, и создавалась бесчеловечная машина планомерного ареста и уничтожения людей с тем, чтобы к необходимому сроку на место погибших от непосильного труда встали новые тысячи заключенных.
В 1935 году ему, первому в стране, присвоили специальное звание генерального комиссара государственной безопасности, приравненное к воинскому званию Маршала Советского Союза. В 1936 году его назначили наркомом внутренних дел СССР.
Тогда же он получил квартиру в Кремле, что в неофициальной иерархии поощрений свидетельствовало о высшей степени отличия. Уже поговаривали о вероятном избрании его в состав Политбюро. В ожидании этого события генеральный комиссар государственной безопасности спешил украсить фасад возглавляемого им ведомства, придать ему еще больше величия и блеска.
«Легкомыслие, проявляемое Ягодой в эти месяцы, доходило до смешного, - вспоминал один из его подчиненных. - Он увлекся переодеванием сотрудников НКВД в новую форму с золотыми и серебряными галунами и одновременно работал над уставом, регламентирующим правила поведения и этикета энкаведистов.
Только что введя в своем ведомстве новую форму, он не успокоился на этом и решил ввести суперформу для высших чинов НКВД: белый габардиновый китель с золотым шитьем, голубые брюки и лакированные ботинки.
Поскольку лакированная кожа в СССР не изготовлялась, Ягода приказал выписать ее из-за границы. Главным украшением этой суперформы должен был стать небольшой позолоченный кортик наподобие того, какой носили до революции офицеры военно-морского флота».
Генрих Ягода распорядился, чтобы смена караулов происходила на виду у публики, под музыку, как это было принято в царской лейб-гвардии. Была сформирована особая курсантская рота, куда подбирали парней двухметрового роста и богатырской силы.
Ягода стал изучать царские уставы и, подражая им, издал ряд приказов, относившихся к правилам поведения сотрудников и взаимоотношениям между подчиненными и вышестоящими.
Генрих Ягода наслаждался властью, как гурман изысканными яствами.
По свидетельству А. Орлова, работавшего в то время в аппарате наркома, «Ягода не только не предвидел, что произойдет с ним в ближайшее время, напротив, он никогда не чувствовал себя так уверенно, как тогда, летом 1936 года... Не знаю, как себя чувствовали в подобных ситуациях старые лисы Фуше или Макиавелли. Предвидели ли они грозу, которая сгущалась над их головами, чтобы смести их через немногие месяцы? Зато мне хорошо известно, что Ягода, встречавшийся со Сталиным каждый день, не мог прочесть в его глазах ничего такого, что давало бы основание для тревоги».
И уж тем более не мог нарком предположить скорую перемену в своей судьбе, когда Сталин отправился на летний отдых в Сочи. Фактическим заместителем Сталина по партии в Москве на этот раз оставался Лазарь Каганович - давний недоброжелатель слишком уж быстро выдвигающегося наркома.
Вечером 25 сентября 1936 года Кагановичу принесли телеграмму, адресованную ему и другим членам Политбюро. Телеграмма была подписана Сталиным и Ждановым. В ней говорилось:
«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОПТУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова».
Ягоду отстранили от руководства НКВД и назначили наркомом связи.
Генрих Ягода был потрясен. И не только потому, что новая его должность по объему властных полномочий и месту в государственной иерархии не шла ни в какое сравнение с предыдущей. И даже не потому, что это означало конец надеждам на политическую карьеру (нарком связи - совсем не та должность, с которой позволительно мечтать о членстве в Политбюро). Более всего Генриха Ягоду озадачил тот факт, что на новом посту ему предстояло сменить Алексея Ивановича Рыкова. Это было скверным предзнаменованием. Руководящее место в Наркомате связи оказалось для Рыкова лишь кратковременной остановкой на пути дальнейшего падения. Его имя уже прозвучало на процессе шестнадцати обвиняемых во главе с Зиновьевым и Каменевым.
29 января 1937 года ЦИК СССР принял решение о переводе генерального комиссара государственной безопасности Г. Г. Ягоды в запас. Это был второй удар, означавший отрешение от власти.
3 апреля 1937 года за ним пришли люди в форме, которую некогда сам же Ягода и ввел своим приказом, предъявили ордер на арест, вежливо предложили пройти в машину. Быть может, как никто другой, бывший руководитель НКВД почувствовал: жизнь кончена. По иронии судьбы именно он приложил столько стараний, чтобы ни один, оказавшийся там, уже никогда не вырвался на свободу. И вот теперь ему самому предстояло пройти этот путь обреченных.
Нет и теперь уже, видимо, никогда не будет бесспорных свидетельств событий, происходивших в камере, куда поместили Генриха Ягоду. Есть лишь воспоминания А. Орлова, за абсолютную достоверность которых, впрочем, поручиться нельзя:
«Ягода был так потрясен арестом, что напоминал укрощенного зверя, который никак не может привыкнуть к клетке. Он безостановочно мерил шагами пол своей камеры, потерял способность спать и не мог есть. Когда же новому наркому внутренних дел Ежову донесли, что Ягода разговаривает сам с собой, тот встревожился и послал к нему врача».
Далее Орлов сообщает о том, что Ежов подослал в камеру к Ягоде начальника иностранного отдела НКВД Слуцкого. Последний был одним из немногих бывших сотрудников Ягоды, которые к тому времени еще не были арестованы Ежовым. Ягода обрадовался приходу Слуцкого - с ним его связывали многолетние не только служебные, но и дружеские отношения.
Видимо, именно на это обстоятельство и рассчитывал Ежов.
Слуцкий, по словам Орлова, обладал способностью имитировать любое человеческое чувство, но на этот раз, похоже, действительно
сочувствовал Ягоде и даже прослезился, не забывая, впрочем, фиксировать каждое слово арестованного для передачи Ежову.
Этот психологический нюанс во многом определил характер встреч и бесед Слуцкого с Ягодой. Как-то вечером, когда Слуцкий уже собирался уходить, Ягода вдруг произнес:
«Можешь написать в своем докладе Ежову, что я говорю: «Наверное, все-таки Бог существует!»
«Что такое?» - с наигранным удивлением переспросил Слуцкий, несколько растерявшись от проницательности арестованного.
«Очень просто, - пояснил Ягода. - От Сталина я не заслужил ничего, кроме благодарности за верную службу; от Бога я должен был заслужить самое суровое наказание за то, что тысячу раз нарушал его заповеди. Теперь погляди, где я нахожусь, и суди сам: есть Бог или нет...»
По официальной версии, в апреле 1937 года Генрих Ягода был привлечен к ответственности ввиду «обнаруженных должностных преступлений уголовного характера». На предварительном следствии бывшему руководителю НКВД предъявили множество обвинений - от контрреволюционной троцкистской деятельности до шпионажа в пользу иностранного государства. Обвинили его и в организации так называемых медицинских убийств Горького, Куйбышева, Менжинского и других. Бывшему наркому инкриминировали и покушение на жизнь секретаря ЦК Николая Ежова.
Неожиданно в ходе следствия всплыло имя Максима Горького. В частности, появилось обвинение Ягоды в отравлении сына М. Горького - М. Пешкова. Хотя дело было не в нем, а в его жене - Надежде Пешковой.
Из различных источников получено достаточно свидетельств того, что Ягода оказывал недвусмысленные знаки внимания жене Максима Пешкова Надежде. Как сообщил много лет спустя после описываемых событий А. Рыбин, бывший сотрудник личной охраны Сталина, «Ягода в это время по ряду причин стал избегать встреч со Сталиным, в том числе из-за своих близких отношений с Н. Пешковой (женой сына М. Горького). Мне не раз приходилось сопровождать его на дачу к Горькому, в Горки-10, на дни рождения Н. Пешковой. Она нередко и сама приезжала на службу к Ягоде. Если бы об этих отношениях узнал Сталин, то он бы, что называется, стер Ягоду в порошок из-за того, что тот разлагает семью Горького».
На судебном заседании Ягода выглядел уже полностью сломленным. Запинаясь, он читал свои показания с листа, который дрожал в его руках. По свидетельству очевидцев, «читал так, словно видел текст в первый раз».
Подсудимый признался и в связях с «правотроцкистским блоком», и в так называемом кремлевском заговоре с Енукидзе, и в организации убийств Кирова, Куйбышева, Горького. Вопреки своим первоначальным показаниям он принял на себя ответственность и за убийство Менжинского. И лишь в отношении смерти Максима Пешкова по-прежнему стоял на своем.
В некоторых случаях Ягода достаточно логично и последовательно опровергал выводы обвинения. Это относится, в частности, к обвинению в шпионаже.
«Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки».
В последнем слове Ягода свою вину признал, однако при этом заявил, что никогда не входил в состав руководства «правотроцкистского блока». По словам подсудимого, его лишь ставили в известность о решениях центра и требовали неукоснительного их исполнения.
Завершая свое последнее в жизни выступление, Ягода произнес знаменательную фразу:
«Граждане судьи! Я был руководителем величайших строек - каналов. Сейчас эти каналы являются украшением нашей эпохи. Я не смею просить пойти работать туда хотя бы в качестве исполняющего самые тяжелые работы...»
Но даже там места ему не было. На рассвете 13 марта 1938 года суд огласил приговор. Подсудимый Генрих Ягода признавался виновным, приговаривался казни через расстрел.
Последней попыткой ухватиться за соломинку было прошение о помиловании, в котором Ягода писал: «Вина моя перед родиной велика. Не искупить ее в какой-либо мере. Тяжело умереть. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь».
Президиум Верховного Совета СССР прошение отклонил. Приговор был приведен в исполнение в подвале того же большого дома на Лубянке, где осужденный некогда чувствовал себя полновластным хозяином...
ГЕНРИХ ЯГОДА
Генрих Григорьевич Ягода (1891– 1938) с 1920 года стал членом президиума ВЧК, с 1924 года – заместителем председателя ОГПУ. Под его руководством строились величайшие объекты эпохи, на которых использовался рабский труд десятков миллионов заключенных, и создавалась бесчеловечная машина планомерного ареста и уничтожения людей с тем, чтобы к необходимому сроку на место погибших от непосильного труда встали новые тысячи заключенных. В 1935 году ему, первому в стране, присвоили специальное звание генерального комиссара государственной безопасности, приравненное к воинскому званию Маршала Советского Союза. В 1936 году его назначили наркомом внутренних дел СССР.
Тогда же он получил квартиру в Кремле, что в неофициальной иерархии поощрений свидетельствовало о высшей степени отличия. Уже поговаривали о вероятном избрании его в состав Политбюро.
В ожидании этого события генеральный комиссар государственной безопасности спешил украсить фасад возглавляемого им ведомства, придать ему еще больше величия и блеска.
Г.Г. Ягода
«Легкомыслие, проявляемое Ягодой в эти месяцы, доходило до смешного, – вспоминал один из его подчиненных. – Он увлекся переодеванием сотрудников НКВД в новую форму с золотыми и серебряными галунами и одновременно работал над уставом, регламентирующим правила поведения и этикета энкаведистов. Только что введя в своем ведомстве новую форму, он не успокоился на этом и решил ввести суперформу для высших чинов НКВД: белый габардиновый китель с золотым шитьем, голубые брюки и лакированные ботинки. Поскольку лакированная кожа в СССР не изготовлялась, Ягода приказал выписать ее из-за границы. Главным украшением этой суперформы должен был стать небольшой позолоченный кортик наподобие того, какой носили до революции офицеры военно-морского флота».
Генрих Ягода распорядился, чтобы смена караулов происходила на виду у публики, под музыку, как это было принято в царской лейб-гвардии. Была сформирована особая курсантская рота, куда подбирали парней двухметрового роста и богатырской силы.
Ягода стал изучать царские уставы и, подражая им, издал ряд приказов, относившихся к правилам поведения сотрудников и взаимоотношениям между подчиненными и вышестоящими.
Генрих Ягода наслаждался властью, как гурман изысканными яствами.
По свидетельству А. Орлова, работавшего в то время в аппарате наркома, «Ягода не только не предвидел, что произойдет с ним в ближайшее время, напротив, он никогда не чувствовал себя так уверенно, как тогда, летом 1936 года... Не знаю, как себя чувствовали в подобных ситуациях старые лисы Фуше или Макиавелли. Предвидели ли они грозу, которая сгущалась над их головами, чтобы смести их через немногие месяцы? Зато мне хорошо известно, что Ягода, встречавшийся со Сталиным каждый день, не мог прочесть в его глазах ничего такого, что давало бы основание для тревоги».
И уж тем более не мог нарком предположить скорую перемену в своей судьбе, когда Сталин отправился на летний отдых в Сочи. Фактическим заместителем Сталина по партии в Москве на этот раз оставался Лазарь Каганович – давний недоброжелатель слишком уж быстро выдвигающегося наркома.
Вечером 25 сентября 1936 года Кагановичу принесли телеграмму, адресованную ему и другим членам Политбюро. Телеграмма была подписана Сталиным и Ждановым. В ней говорилось:
«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова».
Ягоду отстранили от руководства НКВД и назначили наркомом связи.
Генрих Ягода был потрясен. И не только потому, что новая его должность по объему властных полномочий и месту в государственной иерархии не шла ни в какое сравнение с предыдущей. И даже не потому, что это означало конец надеждам на политическую карьеру (нарком связи – совсем не та должность, с которой позволительно мечтать о членстве в Политбюро). Более всего Генриха Ягоду озадачил тот факт, что на новом посту ему предстояло сменить Алексея Ивановича Рыкова. Это было скверным предзнаменованием. Руководящее место в Наркомате связи оказалось для Рыкова лишь кратковременной остановкой на пути дальнейшего падения. Его имя уже прозвучало на процессе шестнадцати обвиняемых во главе с Зиновьевым и Каменевым.
29 января 1937 года ЦИК СССР принял решение о переводе генерального комиссара государственной безопасности Г.Г. Ягоды в запас. Это был второй удар, означавший отрешение от власти.
3 апреля 1937 года за ним пришли люди в форме, которую некогда сам же Ягода и ввел своим приказом, предъявили ордер на арест, вежливо предложили пройти в машину. Быть может, как никто другой, бывший руководитель НКВД почувствовал: жизнь кончена. По иронии судьбы именно он приложил столько стараний, чтобы ни один, оказавшийся там, уже никогда не вырвался на свободу. И вот теперь ему самому предстояло пройти этот путь обреченных.
Нет и теперь уже, видимо, никогда не будет бесспорных свидетельств событий, происходивших в камере, куда поместили Генриха Ягоду. Есть лишь воспоминания А. Орлова, за абсолютную достоверность которых, впрочем, поручиться нельзя:
«Ягода был так потрясен арестом, что напоминал укрощенного зверя, который никак не может привыкнуть к клетке. Он безостановочно мерил шагами пол своей камеры, потерял способность спать и не мог есть. Когда же новому наркому внутренних дел Ежову донесли, что Ягода разговаривает сам с собой, тот встревожился и послал к нему врача».
Далее Орлов сообщает о том, что Ежов подослал в камеру к Ягоде начальника иностранного отдела НКВД Слуцкого. Последний был одним из немногих бывших сотрудников Ягоды, которые к тому времени еще не были арестованы Ежовым. Ягода обрадовался приходу Слуцкого – с ним его связывали многолетние не только служебные, но и дружеские отношения.
Видимо, именно на это обстоятельство и рассчитывал Ежов.
Слуцкий, по словам Орлова, обладал способностью имитировать любое человеческое чувство, но на этот раз, похоже, действительно сочувствовал Ягоде и даже прослезился, не забывая, впрочем, фиксировать каждое слово арестованного для передачи Ежову.
Этот психологический нюанс во многом определил характер встреч и бесед Слуцкого с Ягодой. Как-то вечером, когда Слуцкий уже собирался уходить, Ягода вдруг произнес:
«Можешь написать в своем докладе Ежову, что я говорю: «Наверное, все-таки Бог существует!»
«Что такое?» – с наигранным удивлением переспросил Слуцкий, несколько растерявшись от проницательности арестованного.
«Очень просто, – пояснил Ягода. – От Сталина я не заслужил ничего, кроме благодарности за верную службу; от Бога я должен был заслужить самое суровое наказание за то, что тысячу раз нарушал его заповеди. Теперь погляди, где я нахожусь, и суди сам: есть Бог или нет...»
По официальной версии, в апреле 1937 года Генрих Ягода был привлечен к ответственности ввиду «обнаруженных должностных преступлений уголовного характера». На предварительном следствии бывшему руководителю НКВД предъявили множество обвинений – от контрреволюционной троцкистской деятельности до шпионажа в пользу иностранного государства. Обвинили его и в организации так называемых медицинских убийств Горького, Куйбышева, Менжинского и других. Бывшему наркому инкриминировали и покушение на жизнь секретаря ЦК Николая Ежова.
Неожиданно в ходе следствия всплыло имя Максима Горького. В частности, появилось обвинение Ягоды в отравлении сына М. Горького – М. Пешкова. Хотя дело было не в нем, а в его жене – Надежде Пешковой.
Из различных источников получено достаточно свидетельств того, что Ягода оказывал недвусмысленные знаки внимания жене Максима Пешкова Надежде. Как сообщил много лет спустя после описываемых событий А. Рыбин, бывший сотрудник личной охраны Сталина, «Ягода в это время по ряду причин стал избегать встреч со Сталиным, в том числе из-за своих близких отношений с Н. Пешковой (женой сына М. Горького). Мне не раз приходилось сопровождать его на дачу к Горькому, в Горки-10, на дни рождения Н. Пешковой. Она нередко и сама приезжала на службу к Ягоде. Если бы об этих отношениях узнал Сталин, то он бы, что называется, стер Ягоду в порошок из-за того, что тот разлагает семью Горького».
На судебном заседании Ягода выглядел уже полностью сломленным. Запинаясь, он читал свои показания с листа, который дрожал в его руках. По свидетельству очевидцев, «читал так, словно видел текст в первый раз».
Подсудимый признался и в связях с «правотроцкистским блоком», и в так называемом кремлевском заговоре с Енукидзе, и в организации убийств Кирова, Куйбышева, Горького. Вопреки своим первоначальным показаниям он принял на себя ответственность и за убийство Менжинского. И лишь в отношении смерти Максима Пешкова по-прежнему стоял на своем.
В некоторых случаях Ягода достаточно логично и последовательно опровергал выводы обвинения. Это относится, в частности, к обвинению в шпионаже.
«Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки».
В последнем слове Ягода свою вину признал, однако при этом заявил, что никогда не входил в состав руководства «правотроцкистского блока». По словам подсудимого, его лишь ставили в известность о решениях центра и требовали неукоснительного их исполнения.
Завершая свое последнее в жизни выступление, Ягода произнес знаменательную фразу:
«Граждане судьи! Я был руководителем величайших строек – каналов. Сейчас эти каналы являются украшением нашей эпохи. Я не смею просить пойти работать туда хотя бы в качестве исполняющего самые тяжелые работы... »
Но даже там места ему не было. На рассвете 13 марта 1938 года суд огласил приговор. Подсудимый Генрих Ягода признавался виновным, приговаривался к расстрелу.
Последней попыткой ухватиться за соломинку было прошение о помиловании, в котором Ягода писал: «Вина моя перед родиной велика. Не искупить ее в какой-либо мере. Тяжело умереть. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь».
Президиум Верховного Совета СССР прошение отклонил. Приговор был приведен в исполнение в подвале того же большого дома на Лубянке, где осужденный некогда чувствовал себя полновластным хозяином...
Из книги Все монархи мира. Западная Европа автора Рыжов Константин Владиславович Из книги Большая Советская Энциклопедия (ГЕ) автора БСЭГенрих VII Король Немецкий и император «Священной Римской империи» из Люксембургской династии, правивший в 1308– 1313 гг.Ж.: с 1292 г. Маргарет, дочь герцога Брабантского. ум. 1313 г.Генрих, граф Люксембургский, избранный королём осенью 1308 г. и коронованный в начале 1309 г., принадлежал
Из книги Большая Советская Энциклопедия (МЕ) автора БСЭГенрих I Король Англии из Нормандской династии, правивший в 1100-1135 гг. Сын Вильгельма I Завоевателя и Матильды.Ж.: 1) с 1100 г. Матильда, дочь шотландского короля Малькольма III (род 1079 г. ум. 1118 г.); 2) с 1121 г. Аделаида Брабантская, дочь Годфрида I, герцога Лорриана (род. 1104 (?) г ум. 1151
Из книги Большая Советская Энциклопедия (ЯГ) автора БСЭГенрих II Король Англии из рода Плантагенетов, правивший в 1174 – 1189 гг.Ж.: с 1152 г. Элеонора, дочь герцога Аквитанского Вильгельма VIII (род. 1122 г. ум. 1204 г.).Род. 1133 г. ум. 6 июля 1189 г.Генрих родился в Мансе; он был сыном английской королевы Матильды и Готфрида Красивого, прозванного
Из книги 100 великих казней автора Авадяева Елена НиколаевнаГенрих III Король Англии из рода Плантагенетов. правивший и 1216-1272 гг. СынИоанна Безземельного и Изабеллы Ангулемской.Ж.: с 1236 г. Элеонора, дочь герцога Прованскою Раймонда Беренгария V (род. 1222 (?) г ум. 1291 г.).Род. 1207 г. ум. 20 ноября 1272 г.Генриху было девять лет, когда внезапно умер
Из книги 100 великих рекордов живой природы автора Непомнящий Николай Николаевич Из книги Миллион блюд для семейных обедов. Лучшие рецепты автора Агапова О. Ю. Из книги Как заботиться о себе, если тебе за 40. Здоровье, красота, стройность, энергичность автора Карпухина Виктория Владимировна Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автораГЕНРИХ ЯГОДА Сведения о разногласии среди членов Политбюро и ЦК быстро, хотя и с некоторым искажением, доходили до нижестоящих партийных руководителей, и «каждый грамотный партиец» понимал эзопов язык дискуссий. Вагонов Ф. М. «Первый уклон в ВКП(б) и его разгром
Из книги Всемирная история в изречениях и цитатах автора Душенко Константин ВасильевичСАМАЯ БОЛЬШАЯ ЯГОДА - АРБУЗ Арбуз - род одно- и многолетних растений семейства тыквенных, бахчевая культура. В мире их З вида (один дикорастущий, два - культурные), растут на юге Европы, в Африке, Азии, Австралии. Столовые формы арбуза съедобного (в плодах сахара, витамин С,
ГЕНРИХ I (Henry I, 1068–1135),английский король с 1100 г.34аНеученый король – коронованный осел. // Rex illiteratus (quasi) asinus coronatus (лат.).Слова Генриха в юности, согласно «Деяниям английских королей» Уильяма Малмсбери (ок. 1120 г.). ? Palmer, p. 103. Это изречение вошло в трактат Иоанна Солсберийского
Из книги автораГенрих III (Henri III) (1551-1589), французский король из династии Валуа.Родился 19 сентября 1551 в Фонтенбло. Урожденный Александр-Эдуард де Валуа-Ангулем (Alexandre-?douard de Valois-Angoul?me). Четвертый сын Генриха II (1519-1559) и Екатерины Медичи (1519-1589). Старший брат Маргариты Валуа. Король Франции
Из книги автораbacca, ae f – ягода Примерное произношение: бАкка.Z: Удивляется соБАККА: «Почему в тарелке БАККА?» За углом смеется кот: «Я стащил твой антрекот». Когда-то в детстве я зачитывался (хотя, правильнее сказать – засматривался, так как это были комиксы) книгой «Приключения Пифа». И,
В 1934-1936 гг. Он стал одним из «отцов-основателей» сталинского ГУЛАГа и организатором массовых репрессий того периода. В годы Большого террора он сам оказался в числе жертв НКВД. Ягоду обвинили в шпионаже и подготовке государственного переворота и в конце концов расстреляли.
Ранние годы
Генрих Ягода происходил из польских евреев. Его настоящее имя - Енох Гершевич Иегуда. Революционер родился 19 ноября 1891 года в Рыбинске - городе, расположенном в Ярославской губернии. Уже через несколько месяцев после появления на свет ребенка семья перебралась в Нижний Новгород.
Ягода Генрих Григорьевич был родственником другого известного большевика - Якова Свердлова, приходясь ему троюродным братом. Их отцы работали типографщиками и мастерили печати и штампы, которые революционеры использовали при подделке документов. У Генриха было пять сестер и два брата. Его семья жила бедно. Тем не менее мальчик (после еще одного переезда) окончил Симбирскую гимназию.
В типографии Ягоды - Свердлова бывали большевики самого разного калибра. Например, туда заходил Николай Семашко - будущий ленинский нарком здравоохранения. Нижний Новгород также был родиной Максима Горького (они подружились с Генрихом накануне революции).
«Сыч»
Ключевым событием, после которого кардинально изменилась жизнь мальчика, стало убийство его старшего брата Михаила. В этом смысле Ягода Генрих Григорьевич был похож на Ленина. Михаила зарубили казаки во время революции 1905 года. Печальная участь ждала и другого брата, Льва. Он по призыву попал в армию Колчака, а в 1919 году был расстрелян за участие в восстании в своем полку. Но именно гибель Михаила, случайно оказавшегося на баррикадах, сделала из Генриха революционера.
Повзрослев, Ягода в качестве анархиста-коммуниста стал участвовать в нелегальной революционной деятельности. Царские жандармы прозвали его «Сычом» и «Одиноким» (за затравленный и нелюдимый вид).
В 1911 году революционер прибыл в Москву. По заданию товарищей он должен был наладить контакты с местными единомышленниками и помочь в организации ограбления банка. Неопытный в конспирации, будущий нарком внутренних дел СССР, попался в руки полиции. В определенном смысле ему повезло. У подозрительного молодого человека нашли только фальшивые документы. Как еврей, он, очутившись без разрешения в Москве, нарушил закон о черте оседлости. Ягоду судили и приговорили к двухлетней ссылке в Симбирск.
В Петербурге
В 1913 году в честь празднования 300-летия правления династии Романовых в России была объявлена широкая политическая амнистия. Благодаря ей Ягода чуть раньше положенного очутился на свободе. Ссылка в Симбирск закончилась, и революционер уже легально переехал в Санкт-Петербург. Для этого он формально отказался от иудаизма и перешел в православие (черта оседлости действовала по конфессиональному, а не национальному признаку).
Ягода Генрих Григорьевич и религия не имели ничего общего. Тем не менее по закону он не имел права считаться атеистом и только поэтому перешел в лоно православной церкви.
В Петербурге Ягода познакомился с Николаем Подвойским, после революции ставшим первым народным комиссаром вооруженных сил. Благодаря его помощи революционер стал работать в страховом отделе на Подвойский также был шурином чекистов Арбузова и Кедрова: он открыл своему протеже целый новый мир возможностей.
В 1915 году Ягода Генрих Григорьевич был призван в царскую армию, после чего отправился на фронт Первой мировой войны. Он дослужился до звания ефрейтора, однако был ранен и вскоре демобилизован. В 1916 году Генрих вернулся в Петроград.
Революция и ВЧК
После Февральской революции Ягода работал в газетах «Деревенская беднота» и «Солдатская правда». Летом 1917 года он вступил в партию большевиков. Позже станет лгать, что присоединился к ним еще в 1907-м, однако эта выдумка была опровергнута исследованиями историков.
Во время октябрьских событий Ягода находился в гуще событий в Петрограде. В 1918 году он начал свою карьеру в ВЧК-ОГПУ. Сначала чекист работал в военной инспекции. Затем родственник Свердлов и Дзержинский перевели его в Москву.
Так Ягода Генрих Григорьевич попал в Особый отдел. Он был особенно близок с Вячеславом Менжинским. Когда умер Дзержинский, последний возглавил ВЧК-ОГПУ, а Ягода стал его заместителем. Более того, с началом болезни начальника удачливый карьерист приступил к фактическому управлению силовым ведомством.
Сомнительные заработки
Еще в 1919-1920 гг. Ягода успел поработать в наркомате внешней торговли. Там он наладил выгодное сотрудничество с сотрудником спецслужб Александром Лурье и стал зарабатывать на комиссионных от иностранных концессий. Эти двое забирали себе все, что плохо лежало. Дело было в том, что наркомат внешней торговли с самого своего основания оказался тесно связанным с ЧК. Органы государственной безопасности конфисковывали ценности, а ведомство Лурье продавало это добро за границу за валюту.
Ягода Генрих Григорьевич, биография которого говорит о нем как о глубоко алчном и жадном человеке, в этом смысле заметно отличался от принципиальных Дзержинского и Менжинского. Коррумпированность чекиста нравилась Сталину. Когда тот на рубеже 20-30-х гг. боролся за единоличную власть, он заручился поддержкой Ягоды. Ни тот ни другой не прогадали. Ягода поставил на человека, в итоге ставшего диктатором, а Сталин, зная о мошеннической репутации Ягоды, теперь мог шантажировать того, требуя лояльности.
Вождь и нарком
Несмотря на преданность подчиненного советскому вождю, их отношения сложно назвать идеальными. В конце 1920-х Сталин вообще был достаточно холоден к Ягоде, так как протекцию тому оказывал Яков Свердлов, а между Свердловым и Сталиным даже посторонним еще со времен турукханской ссылки чувствовалась заметная напряженность. Бумаги чекиста к шефу составлялись с осторожностью, если не со страхом.
Серьезной проблемой для Ягоды после установления сталинской диктатуры стала его старая дружба с Бухариным. Тот даже упомянул главу ОГПУ как единственного чекиста, на которого можно рассчитывать в борьбе против Сталина. В то же время Ягоду отличала неудержимость в исполнении приказов, трудолюбие и поведение согласного на любое преступление палача. Сталин нашел другого столь же энергичного и исполнительного человека в НКВД только через несколько лет. Им оказался Николай Ежов. Но в начале тридцатых годов Сталин по необходимости терпел Ягоду и выстраивал работу именно с ним.
Нарком внутренних дел
Ягоде не хватало эрудиции Менжинского и фанатизма Дзержинского. Сам он однажды скромно назвал себя «сторожевым псом на цепи». В дружеской компании во время обильных возлияний он любил неумело декламировать стихи, но в работе ему не хватало творческого таланта. Частные письма Ягоды были пропитаны невыразительностью и сухостью. В столице он оказался неловким провинциалом и всегда завидовал партийным деятелям, отличавшимся большей лощеностью и раскрепощенностью. Но именно такого человека Сталин на некоторое время поставил руководить чекистами всей страны.
В 1934 году был создан новый НКВД, а нарком внутренних дел СССР Ягода также получил контроль над Главным управлением государственной безопасности. Он возглавил еще более разросшуюся репрессивную государственную машину, которую Сталин готовил к новым кампаниям по борьбе с противниками его режима.
В новом качестве Ягода занялся созданием и организацией работы ГУЛАГа. Советский Союз в течение непродолжительного срока покрыла сеть лагерей, ставших важнейшей частью сталинской экономической системы и одним из двигателей форсированной индустриализации. Под непосредственным руководством наркома велась главная гулаговская стройка того времени - возведение Беломор-Балтийского канала. Для правильного с идеологической точки зрения освещения событий Ягода организовал поездку туда Максима Горького. Кстати, именно народный комиссар поспособствовал возвращению писателя в СССР (до того он несколько лет жил на итальянском острове Капри).
На этом отношения Ягоды с писательским цехом не заканчивались. Как глава политической полиции, он, безусловно, следил за лояльностью творческой интеллигенции к власти. Кроме того, женой Ягоды была Ида Леонидовна Авербах. Ее брат Леопольд являлся одним из самых растиражированных критиков и литераторов своего времени. У Иды и Генриха был один сын - также Генрих (или Гарик, как его называли в семье). Мальчик родился в 1929 году. Нарком любил компанию писателей, музыкантов и артистов. Они пили хороший алкоголь, общались с красивыми женщинами, то есть вели тот образ жизни, о котором мечтал сам чекист.
Бывали у Ягоды и профессиональные неудачи. К примеру, именно он разрешил бывшему главе царской полиции Лопухину отправиться во Францию. Тот стал невозвращенцем. В 20-30-е количество перебежчиков стабильно росло. Сталина буквально каждый случай приводил в бешенство. Он упрекал Ягоду в невнимательности, даже если беглец не обладал никакими особенными знаниями и был рядовым интеллигентом.
Приближение опасности
В 1935 году Ягода получил новое звание, которое до того еще никому не присваивалось. Теперь он был известен как «генеральный комиссар государственной безопасности». Такая исключительная привилегия стала признаком особенной сталинской милости.
Советский вождь как раз как никогда нуждался в услугах преданного главы НКВД. В 1936 году прошел первый московский процесс. На этом показательном суде судили давних соратников Сталина по партии большевиков Зиновьева и Каменева.
Под пресс репрессий попали и другие революционеры, которые в свое время работали непосредственно вместе с Лениным и не относились к их гонителю как к непререкаемому авторитету. Одним из этих людей был Михаил Томский. Он не стал дожидаться суда и покончил с собой. В записке, направленной Сталину, он упомянул Ягоду в том смысле, что тот также принадлежал к партийной оппозиции, над которой тогда и учинялась расправа. Нарком оказался в смертельной опасности.
Арест
Осенью 1936 года Ягода получил новое назначение и стал главой наркомата связи. Последний удар по нему был отложен. Опала превратилась в долгое мучительное ожидание. Хотя внешне снятие с поста наркома внутренних дел и назначение на другую должность выглядело вроде бы и как эпизод успешной карьеры, едва ли Ягода не мог не понимать, к чему все идет. Тем не менее он не смел отказать Сталину и согласился на новое место работы.
В наркомате связи опальный чекист пробыл немного. Уже в начале 1937 года он лишился и этого поста. Более того, незадачливого наркома исключила из своих рядов ВКП(б). На февральском пленуме ЦК он был подвергнут жесткой критике за несостоятельность своего ведомства.
28 марта Ягода был арестован своими же недавними подчиненными. Атакой на лишенного власти вчерашнего небожителя руководил новый нарком НКВД Эти двое, несмотря на собственный антагонизм, стали для истории фигурами одного ряда. Именно Ежов и Ягода были непосредственными исполнителями широкомасштабных сталинских репрессий 1930-х гг.
Во время обыска у уволенного наркома связи обнаружили запрещенную троцкистскую литературу. Вскоре последовало обвинение в шпионаже, подготовке покушения на Сталина, планировании государственного переворота. Следствие связало Ягоду с Троцким, Рыковым и Бухариным - теми самими людьми, преследованиям которых он недавно активно способствовал. Заговор был охарактеризован как «троцкистско-фашистский». К обвинениям присоединились многолетние коллеги Ягоды - Яков Агранов, Семен Фирин, Леонид Заковский, Станислав Реденс, Федор Эйхманс и т. д. Все они характеризовали подследственного как человека недостойного и ограниченного, противопоставляли его образованному и принципиальному Менжинскому.
Супруга Ягоды также подверглась репрессиям. Первым делом ее уволили с работы в прокуратуре, а затем арестовали в качества члена семьи врага народа. Иду Авербах вместе с сыном и матерью сослали в Оренбург. Вскоре женщину расстреляли.
Помимо всего прочего, Ягоду обвинили в убийстве Максима Пешкова - сына Максима Горького (на самом деле тот умер от воспаления легких). Якобы расправа произошла по личным причинам. Ягода действительно был влюблен в Надежду Пешкову - вдову Максима. В убийстве также обвинили секретаря главного советского писателя Петра Крючкова.
Расстрел
Дело Ягоды стало частью одного общего третьего московского процесса (официально он назывался Процессом антисоветского «право-троцкистского блока»). Публичный суд прошел весной 1938 года. Он сопровождался крупной государственной пропагандистской кампанией в прессе. В газетах печатались открытые письма самых разных публичных и обычных людей, в которых те клеймили предателей Родины, предлагая расстрелять «как бешеных собак» и т. д.
Ягода попросил (и просьба была удовлетворена), чтобы вопрос о его отношениях с Надеждой Пешковой и убийстве Максима Пешкова рассматривался в отдельном порядке на закрытом заседании. Ключевые же эпизоды о шпионаже и измене рассматривались открыто. Ягоду допрашивал прокурор и гособвинитель Андрей Вышинский - главное действующее лицо московских процессов.
13 марта 1938 года подсудимого признали виновным и приговорили его к расстрелу. Цепляясь за жизнь, Ягода написал Оно было отклонено. 15 марта бывшего наркома внутренних дел расстреляли. В отличие от остальных фигурантов процесса, Ягода так и не был реабилитирован.
| 2-й Народный комиссар связи СССР |
Рыбинск, Ярославская губерния, Российская империя
Лубянка, Москва , СССР
Ге́нрих Григо́рьевич Яго́да (наст. имя - Енон Гершонович (или Енох Гершенович ) Иегуда ; 7 (20) ноября 1891 года, Рыбинск - 15 марта 1938 года, Москва) - советский государственный и политический деятель, один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР (1934-1936).
Ранние годы
Во внутрипартийной борьбе поддержал И. В. Сталина. Руководил разгромом антисталинских демонстраций в октябре 1927 года. Один из организаторов раскулачивания. Руководил подавлением восстаний недовольных раскулачиванием крестьян в Поволжье, Украине, Средней Азии, Казахстане, Кавказе и др. При подавлении использовал самые жестокие методы (массовые расстрелы, депортации в концлагеря целых селений).
С начала 1930-х зам. председателя ОГПУ. Ягода фактически возглавлял это учреждение из-за болезни В. Р. Менжинского.
Глава НКВД
В июле 1934 г. был образован НКВД СССР. И новый наркомат, и Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) возглавил Ягода.
Под руководством Ягоды был учреждён ГУЛАГ и увеличилась сеть советских исправительно-трудовых лагерей, началось строительство Беломоро-Балтийского канала силами заключённых. К освещению этой стройки Ягода и руководство ГУЛАГа привлекли видных писателей во главе с Максимом Горьким.
Он официально носил титул «первого инициатора, организатора и идейного руководителя социалистической индустрии тайги и Севера». В честь заслуг Ягоды по организации лагерных строек был даже воздвигнут специальный памятник на последнем шлюзе Беломорско-Балтийского канала в виде тридцатиметровой пятиконечной звезды, внутри которой находился гигантский бронзовый бюст Ягоды.
Активно участвовал в организации судебных процессов над «убийцами» С. М. Кирова, "«Кремлёвского дела» и др.
В 1935 году Ягоде первому было присвоено звание «Генеральный комиссар госбезопасности». В августе 1936 состоялся показательный Первый Московский процесс против Каменева и Зиновьева . Лично участвовал в их расстреле. В сентябре 1936 года снят с поста наркома внутренних дел и назначен наркомом связи. В апреле 1937 снят и с этого поста, исключён из ВКП(б).
Арест
5 апреля 1937 г. арестован НКВД «ввиду обнаружения антигосударственных и уголовных преступлений».
Опросом членов ЦК ВКП(б) от 31.03 - 01.04.37 года
О Ягоде. Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК ВКП(б):
Ввиду обнаружения антигосударственных и уголовных преступлений Наркома связи Г. Г. Ягоды, совершённых в бытность его Наркомом внутренних дел, считать необходимым исключение его из партии и ЦК и санкционировать на его арест.
При обыске у Ягоды, согласно протоколу, были найдены фильмы, открытки, фотографии порнографического характера , резиновый искусственный половой член (страпон) , троцкистская литература и др. Также две расплющенные пули, которыми были убиты Зиновьев и Каменев, с надписями. Всё это забрал к себе новый нарком НКВД Н. И. Ежов, оно было изъято при его аресте. Первоначально Ягоду обвинили в совершении «антигосударственных и уголовных преступлений», затем ещё обвинили в «связях с Троцким , Бухариным и Рыковым, организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД, подготовке покушения на Сталина и Ежова, подготовке государственного переворота и интервенции». Против Ягоды выступили его главные сподвижники Я. С. Агранов , Л. М. Заковский, С. Г. Фирин, С. Ф. Реденс, Ф. И. Эйхманс, З. Б. Кацнельсон, И. М. Леплевский и др.
В письме А. Х. Артузова к Н. И. Ежову в 1937 году дается оценка Ягоде, как человека ограниченного, не достойного по всем параметрам тех постов, которые он занимал в ОГПУ. По характеру, по интеллектуальной силе, по культуре, по образованию, по знанию марксизма Ягода - антипод В. Р. Менжинского.
Б. И. Гудзь
Судебный процесс
В феврале 1938 Ягода предстал на Третьем Московском процессе как один из главных обвиняемых. На обвинение в шпионаже ответил: «Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки».
На рассвете 13 марта суд огласил приговор: подсудимый был признан виновным и приговаривался к расстрелу. Последней попыткой сохранить жизнь было прошение о помиловании, в котором Ягода писал: «Вина моя перед Родиной велика. Не искупить её в какой-либо мере. Тяжело умирать. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь». Центральный Исполнительный Комитет СССР прошение отклонил. Расстрелян 15 марта в Лубянской тюрьме НКВД.
Среди прочих подсудимых он выделялся как минимум по трём признакам:
- Ягода расстрелян отдельно от прочих обвиняемых, нет документов о месте его захоронения.
- Ягода, единственный из осуждённых на этом процессе, не был реабилитирован ни при Хрущеве, ни позже. Причиной стало его участие в репрессиях.
- Некоторые обвинения, предъявленные Ягоде, например участие в убийстве Кирова, отравлении Максима Горького, возможно, соответствовали действительности.
Награды
Примечания
Литература
- Рейфилд Д. Сталин и его подручные / авторск. пер. с англ., расширенн. и доп. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 576 с. - ISBN 978-5-86793-651-8 . - Гл. 5. Восхождение Ягоды (с. 221−267); гл. 6. Расправа со старой гвардией (с. 268−314).
Шаблон:Руководители органов ГБ СССР
| Министры (наркомы) внутренних дел России и СССР | ||
|---|---|---|
| Герб Российской империи Российская империя (1802-1917) | Кочубей Куракин Козодавлев Голицын Кочубей Кампенгаузен Ланской Закревский Блудов Строганов Перовский Бибиков Ланской Валуев Тимашев Маков Лорис-Меликов Игнатьев Толстой Иван Дурново Горемыкин Сипягин Плеве Святополк-Мирский Булыгин Пётр Дурново Столыпин Макаров Маклаков Щербатов Алексей Хвостов Штюрмер Александр Хвостов Протопопов | Российская Федерация (с 1991)Дунаев Ерин Куликов Степашин Рушайло Грызлов Нургалиев |
cs:Genrich Jagodaet:Genrihh Jagoda fa:گنریخ یاگودا fi:Genrih Jagodahu:Genrih Grigorjevics Jagodaja:ゲンリフ・ヤゴーダ ko:겐리흐 야고다 lt:Genrichas Jagoda nl:Genrich Jagoda pl:Gienrich Jagoda pt:Guenrikh Yagoda sv:Genrich Jagoda
Партаппаратчик Иван Москвин говорил про Николая Ежова: «Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным – он все сделает». Коллеги Ежова в один голос заявляли, что его отличительная черта – неумение вовремя остановиться. Благодаря такому болезненному стремлению выделиться Ежов и заслужил благосклонность Сталина.
Он полностью отработал доверие вождя, расследуя убийство Кирова. Следствие, которое началось с обвинения Зиновьева и Каменева, вылилось в гигантский процесс, жертвами которого, по оценкам историка Юрия Жукова, стали больше тысячи человек: К расстрелу было приговорено 17 человек, к тюремному заключению – 76 человек, к ссылке – 30 человек, еще 988 человек было выслано.
Это было только начало раскрутки маховика «Большого террора». 26 сентября 1936 года Ежов сменяет на посту руководителя НКВД Ягоду. Желая оправдать оказанное ему доверие, нарком активно высылает по областям разнарядки, где рекомендует увеличивать лимит по расстрельной статье. Его подпись значится почти в каждом приговоре, он старается не пропустить ни одной значительной казни и любит принимать участие в допросах с пристрастием.
Направление деятельности у нового шефа НКВД было широкое: репрессии против лиц, заподозренных в антисоветской деятельности и шпионаже, чистики в партийных рядах, массовые аресты и высылки всех неблагонадежных элементов. При непосредственном участии Ежова был организован ряд громких убийств за рубежом. В частности, под его руководством была разработана операция по ликвидации лидера украинских националистов Евгения Коновальца. «Кровавый комиссар» с легкостью устранял даже самых близких ему лиц: в их числе жена Евгения, а также Иван Москвин, давший наркому дорогу в большую политику.
Интенсивность деятельности Ежова впечатляет. По данным историка Олега Хлевнюка, с января 1937-го по август 1938 года Сталин получил от наркома около 15 000 сообщений, содержащих информацию о спецоперациях, арестах, высылках, казнях, а также запросы на санкционирование той или иной карательной меры. Нетрудно подсчитать, что ежедневно в среднем Ежов отправлял вождю около 20 посланий.
В конечном итоге неуемное желание выслужиться и предопределило печальный конец всесильного наркома. «Ежов - мерзавец! Погубил наши лучшие кадры. Разложившийся человек. Много невинных погубил. Мы его за это расстреляли», – говорил впоследствии Сталин. Ежов не изменил себе даже на скамье подсудимых: «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил».
Николай Ежов занимал пост наркома НКВД с 26 сентября 1936 года по 24 ноября 1938 года. За все это время, по официальной информации, были осуждены 1 344 923 человека, расстреляны 681 692.
