Официальная история иногда приводит весьма странные объяснения прошедшим событиям. Небольшая ошибка в жизни оказывается лишь мелкой неприятностью, но у историков оплошности приводят к войнам, эпидемиям и катастрофам. О фатальных ошибках в общепризнанной мировой истории сегодня и пойдет речь.
Справка:
Эффект бабочки - незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте.
1. Бомбардировка Хиросимы
Бомбардировка Хиросимы - одно из самых страшных событий Второй мировой войны. Однако ужасных последствий можно было бы избежать, будь американский переводчик более квалифицированный. Дело в том, что в Постдамской декларации США потребовали от Японии немедленной капитуляции. На что получили ответ от японского премьер-министра Кантаро Судзуки, где фигурировало довольно многозначное слово «мокусацу». Скорее всего премьер просил дать время на раздумья, а переводчик зачитал это слово, как категоричное «отказаться». В результате этой глупой оплошности США уже через несколько дней скинуло на Хиросиму первую в истории атомную бомбу.
2. Продажа Аляски
1867 году Аляска представляла собой пустынную местность, засыпанную снегом. Поэтому Россия с радостью согласилась продать ее Соединенным Штатам Америки за 7,2 миллионов долларов. Тогда никто и предположить не мог, что через пару десятилетий Аляска станет крупным объектом золотодобычи. А немного позднее там была обнаружена еще и нефть. Получается, что американцы за совсем небольшие деньги выкупили у России настоящий кладезь ценных ресурсов.
3. Уничтожение котов
Именно в котах англичане много лет назад увидели источник угрозы. Тогда в стране уже появились первые очаги бубонной чумы, переносчиками которой, по мнению, народа были именно кошки. В тот же год все коты и кошки были безжалостно истреблены. Каково же было их удивление, когда после жестокой расправы над животными, масштабы эпидемии только увеличились. Оказалось, что переносчиками чумы были вовсе не кошки, а крысы, которых в Англии, как и во всей Европе, было огромное множество.
4. Лесной пожар
В ходе страшнейшего пожара 2003 года, который охватил Калифорнию было уничтожено 1200 квадратных километров леса, 2322 дома и 14 человек погибло. Сложно поверить, что столь страшный пожар - дело рук человека. Дело в том, что охотник заблудился в лесах возле Сан-Диего. В надежде, что его найдут он зажег сигнальный огонь, который быстро разошелся по сухой траве, перекинулся на деревья и стал приобретать стихийные масштабы.
5. Крушение Титаника из-за отсутствия биноклей
Крушение Титаника стало чуть ли не самой известной трагедией столетия. Тогда в 1912 году никто и предположить не мог, что страшных последствий можно было избежать, если бы не цепочка незначительных событий. Так, перед самым отплытием, управляющая компания решила заменить одного из офицеров. А тот, без всякого злого умысла, забыл передать преемнику ключ от кладовой, где помимо хозяйственного инвентаря хранились бинокли. Не имея должного оборудования Фред Флит, который отвечал за препятствия на пути, не сумел вовремя заметить приближающийся айсберг.
6. Начало Первой мировой войны
В начале ХХ века противоречия между крупнейшими европейскими странами нарастали с каждом годом, и начало Первой мировой войны было попросту неизбежным. Однако, никто из действующих сторон не торопился идти в атаку, и могло бы пройти еще несколько десятилетий, если бы не одна случайность.
Во время первого покушения на эрцгерцога Франца Фердинанда произошел взрыв, в результате которого пострадало много невинных людей. Тогда Франц решил навестить пострадавших в больнице. По пути туда шофер пропустил нужный поворот и проехал мимо кофейни, где в тот момент находился сербский террорист Гаврило Принцип, готовящийся к очередному злодеянию. Тот, долго не думая, осуществил два выстрела, которые забрали жизни эрцгерцога и его супруги. После такой кровавой расправы начало войны не заставило долго себя ждать.
7. Великий лондонский пожар
Сложно поверить, что Великий лондонский пожар, охвативший центральные районы города, начался по вине невнимательного пекаря. Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улице Паддинг-лейн и очень быстро перекинулся на близлежащие строения. За три дня огонь уничтожил 13500 домов и 87 церквей, оставив без крыши 70 тысяч человек, при общем населении в 80 тысяч.
8. Появление пенициллина
Случайное открытие пенициллина - это единственный пункт в нашем сегодняшнем списке, который принес позитивные результаты. Все произошло в грязной лаборатории Александра Флеминга, который за обедом обнаружил на своей тарелке плесень. Дальнейшее ее исследование привело к выявлению пенициллина - первого в истории антибиотика. За это изобретение Флеминг получил Нобелевскую премию.
9. Захват Нормандии
Обороной северного побережья Франции руководил лучший генерал Адольфа Гитлера Эрвин Роммель. 6 июня 1944 года генерал, оценив неблагоприятные погодные условия, решил, что противники отложат высадку в Нормандии, и отправился домой праздновать день рождения своей супруги. Однако, соперники поступили иначе. В тот день они захватили все 5 пляжей, убив около 9000 немецких солдат.
A Sound of Thunder
1952
Объявление на стене расплылось, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды; Экельс почувствовал, как веки, смыкаясь, на долю секунды прикрыли зрачки, но и в мгновенном мраке горели буквы:
А/О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ
ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ
МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО
ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЕ
В глотке Экельса скопилась теплая слизь; он судорожно глотнул. Мускулы вокруг рта растянули губы в улыбку, когда он медленно поднял руку, в которой покачивался чек на десять тысяч долларов, предназначенный для человека за конторкой.
– Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым?
– Мы ничего не гарантируем, – ответил служащий, – кроме динозавров. – Он повернулся. – Вот мистер Тревис, он будет вашим проводником в Прошлое. Он скажет вам, где и когда стрелять. Если скажет "не стрелять", значит – не стрелять. Не выполните его распоряжения, по возвращении заплатите штраф – еще десять тысяч, кроме того, ждите неприятностей от правительства.
В дальнем конце огромного помещения конторы Экельс видел нечто причудливое и неопределенное, извивающееся и гудящее, переплетение проводов и стальных кожухов, переливающийся яркий ореол – то оранжевый, то серебристый, то голубой. Гул был такой, словно само Время горело на могучем костре, словно все годы, все даты летописей, все дни свалили в одну кучу и подожгли.
Одно прикосновение руки – и тотчас это горение послушно даст задний ход. Экельс помнил каждое слово объявления. Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зеленые годы, розы усладят воздух, седые волосы станут черными, исчезнут морщины и складки, все и вся повернет вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут всходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, все и вся уподобится цыпленку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, все и вся познает новую смерть, смерть семени, зеленую смерть, возвращения в пору, предшествующую зачатию. И это будет сделано одним лишь движением руки…
– Черт возьми, – выдохнул Экельс; на его худом лице мелькали блики света от Машины – Настоящая Машина времени! – Он покачал головой. – Подумать только. Закончись выборы вчера иначе, и я сегодня, быть может, пришел бы сюда спасаться бегством. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент.
– Вот именно, – отозвался человек за конторкой. – Нам повезло. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете – против мира, против веры, против человечности, против разума. Люди звонили нам и справлялись – шутя, конечно, а впрочем… Дескать, если Дойчер будет президентом, нельзя ли перебраться в 1492 год. Да только не наше это дело – побеги устраивать. Мы организуем сафари. Так или иначе, Кейт – президент, и у вас теперь одна забота…
– …убить моего динозавра, – закончил фразу Экельс.
– Tyrannosaurus rex. Громогласный Ящер, отвратительнейшее чудовище в истории планеты. Подпишите вот это. Что бы с вами ни произошло, мы не отвечаем. У этих динозавров зверский аппетит.
Экельс вспыхнул от возмущения.
– Вы пытаетесь испугать меня?
– По чести говоря, да. Мы вовсе не желаем отправлять в прошлое таких, что при первом же выстреле ударяются в панику. В том году погибло шесть руководителей и дюжина охотников. Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен! Вот ваш чек. Порвите его.
Мистер Экельс долго, смотрел на чек. Пальцы его дрожали.
– Ни пуха, ни пера, – сказал человек за конторкой. – Мистер Тревис, займитесь клиентом.
Неся ружья в руках, они молча прошли через комнату к Машине, к серебристому металлу и рокочущему свету.
Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день – ночь, день – ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! 2055 год. 2019, 1999! 1957! Мимо! Машина ревела.
Они надели кислородные шлемы, проверили наушники.
Экельс качался на мягком сиденье – бледный, зубы стиснуты. Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новое ружье. В машине было еще четверо. Тревис – руководитель сафари, его помощник Лесперанс и два охотника – Биллингс и Кремер. Они сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.
– Это ружье может убить динозавра? – вымолвили губы Экельса.
– Если верно попадешь, – ответил в наушниках Тревис. – У некоторых динозавров два мозга: один в голове, другой ниже по позвоночнику. Таких мы не трогаем. Лучше не злоупотреблять своей счастливой звездой. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг.
Машина взвыла. Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун.
– Господи, – произнес Экельс. – Все охотники, когда-либо жившие на свете, позавидовали бы нам сегодня. Тут тебе сама Африка покажется Иллинойсом.
Машина замедлила ход, вой сменился ровным гулом. Машина остановилась.
Солнце остановилось на небе.
Мгла, окружавшая Машину, рассеялась, они были в древности, глубокой-глубокой древности, три охотника и два руководителя, у каждого на коленях ружье – голубой вороненый ствол.
– Христос еще не родился, – сказал Тревис. – Моисей не ходил еще на гору беседовать с богом. Пирамиды лежат в земле, камни для них еще не обтесаны и не сложены. Помните об этом. Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер – никого из них нет.
Они кивнули.
– Вот, – мистер Тревис указал пальцем, – вот джунгли за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет до президента Кейта.
Он показал на металлическую тропу, которая через распаренное болото уходила в зеленые заросли, извиваясь между огромными папоротниками и пальмами.
– А это, – объяснил он, – Тропа, проложенная здесь для охотников Компанией. Она парит над землей на высоте шести дюймов. Не задевает ни одного дерева, ни одного цветка, ни одной травинки. Сделана из антигравитационного металла. Ее назначение – изолировать вас от этого мира прошлого, чтобы вы ничего не коснулись. Держитесь Тропы. Не сходите с нее. Повторяю: не сходите с нее. Ни при каких обстоятельствах! Если свалитесь с нее – штраф. И не стреляйте ничего без нашего разрешения.
– Почему? – спросил Экельс.
Они сидели среди древних зарослей. Ветер нес далекие крики птиц, нес запах смолы и древнего соленого моря, запах влажной травы и кроваво-красных цветов.
– Мы не хотим изменять Будущее. Здесь, в Прошлом, мы незваные гости. Правительство не одобряет наши экскурсии. Приходится платить немалые взятки, чтобы нас не лишили концессии. Машина времени – дело щекотливое. Сами того не зная, мы можем убить какое-нибудь важное животное, пичугу, жука, раздавить цветок и уничтожить важное звено в развитии вида.
– Я что-то не понимаю, – сказал Экельс.
– Ну так слушайте, – продолжал Тревис. – Допустим, мы случайно убили здесь мышь. Это значит, что всех будущих потомков этой мыши уже не будет – верно?
– Не будет потомков от потомков от всех ее потомков! Значит, неосторожно ступив ногой, вы уничтожаете не одну, и не десяток, и не тысячу, а миллион – миллиард мышей!
– Хорошо, они сдохли, – согласился Экельс. – Ну и что?
– Что? – Тревис презрительно фыркнул. – А как с лисами, для питания которых нужны были именно эти мыши? Не хватит десяти мышей – умрет одна лиса. Десятью лисами меньше – подохнет от голода лев. Одним львом меньше – погибнут всевозможные насекомые и стервятники, сгинет неисчислимое множество форм жизни. И вот итог: через пятьдесят девять миллионов лет пещерный человек, один из дюжины, населяющей весь мир, гонимый голодом, выходит на охоту за кабаном или саблезубым тигром. Но вы, друг мой, раздавив одну мышь, тем самым раздавили всех тигров в этих местах. И пещерный человек умирает от голода. А этот человек, заметьте себе, не просто один человек, нет! Это целый будущий народ. Из его чресел вышло бы десять сыновей. От них произошло бы сто – и так далее, и возникла бы целая цивилизация. Уничтожьте одного человека – и вы уничтожите целое племя, народ, историческую эпоху. Это все равно что убить одного из внуков Адама. Раздавите ногой мышь – это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека – смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветет пышная жизнь. Наступите на мышь – и вы сокрушите пирамиды. Наступите на мышь – и вы оставите на Вечности вмятину величиной с Великий Каньон. Не будет королевы Елизаветы, Вашингтон не перейдет Делавер. Соединенные Штаты вообще не появятся. Так что будьте осторожны. Держитесь тропы. Никогда не сходите с нее!
– Понимаю, – сказал Экельс. – Но тогда, выходит, опасно касаться даже травы?
– Совершенно верно. Нельзя предсказать, к чему приведет гибель того или иного растения. Малейшее отклонение сейчас неизмеримо возрастет за шестьдесят миллионов лет. Разумеется, не исключено, что наша теория ошибочна. Быть может, мы не в состоянии повлиять на Время. А если и в состоянии – то очень незначительно. Скажем, мертвая мышь ведет к небольшому отклонению в мире насекомых, дальше – к угнетению вида, еще дальше – к неурожаю, депрессии, голоду, наконец, к изменениям социальным. А может быть, итог будет совсем незаметным – легкое дуновение, шепот, волосок, пылинка в воздухе, такое, что сразу не увидишь. Кто знает? Кто возьмется предугадать? Мы не знаем – только гадаем. И покуда нам не известно совершенно точно, что наши вылазки во Времени для истории – гром или легкий шорох, надо быть чертовски осторожным. Эта Машина, эта Тропа, ваша одежда, вы сами, как вам известно, – все обеззаражено. И назначение этих кислородных шлемов – помешать нам внести в древний воздух наши бактерии.
– Но откуда мы знаем, каких зверей убивать?
– Они помечены красной краской, – ответил Тревис. – Сегодня, перед нашей отправкой, мы послали сюда на Машине Лесперанса. Он побывал как раз в этом времени и проследил за некоторыми животными.
– Изучал их?
– Вот именно, – отозвался Лесперанс. – Я прослеживаю всю их жизнь и отмечаю, какие особи живут долго. Таких очень мало. Сколько раз они спариваются. Редко… Жизнь коротка. Найдя зверя, которого подстерегает смерть под упавшим деревом или в асфальтовом озере, я отмечаю час, минуту, секунду, когда он гибнет. Затем стреляю красящей пулей. Она оставляет на коже красную метку. Когда экспедиция отбывает в Прошлое, я рассчитываю все так, чтобы мы явились минуты за две до того, как животное все равно погибнет. Так что мы убиваем только те особи, у которых нет будущего, которым и без того уже не спариться. Видите, насколько мы осторожны?
– Но если вы утром побывали здесь, – взволнованно заговорил Экельс, – то должны были встретить нас, нашу экспедицию! Как она прошла? Успешно? Все остались живы?
Тревис и Лесперанс переглянулись.
– Это был бы парадокс, – сказал Лесперанс. – Такой путаницы, чтобы человек встретил самого себя, Время не допускает. Если возникает такая опасность. Время делает шаг в сторону. Вроде того, как самолет проваливается в воздушную яму. Вы заметили, как Машину тряхнуло перед самой нашей остановкой? Это мы миновали самих себя по пути обратно в Будущее. Но мы не видели ничего. Поэтому невозможно сказать, удалась ли наша экспедиция, уложили ли мы зверя, вернулись ли мы – вернее, вы, мистер Экельс, – обратно живые.
Экельс бледно улыбнулся.
– Ну, все, – отрезал Тревис. – Встали!
Пора было выходить из Машины.
Джунгли были высокие, и джунгли были широкие, и джунгли были навеки всем миром. Воздух наполняли звуки, словно музыка, словно паруса бились в воздухе – это летели, будто исполинские летучие мыши из кошмара, из бреда, махая огромными, как пещерный свод, серыми крыльями, птеродактили. Экельс, стоя на узкой Тропе, шутя прицелился.
– Эй, бросьте! – скомандовал Тревис. – Даже в шутку не цельтесь, черт бы вас побрал! Вдруг выстрелит…
Экельс покраснел.
– Где же наш Tyrannosaurus rex?
Лесперанс взглянул на свои часы.
– На подходе. Мы встретимся ровно через шестьдесят секунд. И ради бога – не прозевайте красное пятно. Пока не скажем, не стрелять. И не сходите с Тропы. Не сходите с тропы!
Они шли навстречу утреннему ветерку.
– Странно, – пробормотал Экельс. – Перед нами – шестьдесят миллионов лет. Выборы прошли. Кейт стал президентом. Все празднуют победу. А мы – здесь, все эти миллионы лет словно ветром сдуло, их нет. Всего того, что заботило нас на протяжении нашей жизни, еще нет и в помине, даже в проекте.
– Приготовиться! – скомандовал Тревис. – Первый выстрел ваш, Экельс. Биллингс – второй номер. За ним – Кремер.
– Я охотился на тигров, кабанов, буйволов, слонов, но видит бог – это совсем другое дело, – произнес Экельс. – Я дрожу, как мальчишка.
– Тихо, – сказал Тревис.
Все остановились.
Тревис поднял руку.
– Впереди, – прошептал он. – В тумане. Он там. Встречайте Его Королевское Величество.
Безбрежные джунгли были полны щебета, шороха, бормотанья, вздохов.
Вдруг все смолкло, точно кто-то затворил дверь.
Раскат грома.
Из мглы ярдах в ста впереди появился Tyrannosaurus rex.
– Силы небесные, – пролепетал Экельс.
Оно шло на огромных, лоснящихся, пружинящих, мягко ступающих ногах.
Оно за тридцать футов возвышалось над лесом – великий бог зла, прижавший хрупкие руки часовщика к маслянистой груди рептилии. Ноги – могучие поршни, тысяча фунтов белой кости, оплетенные тугими каналами мышц под блестящей морщинистой кожей, подобной кольчуге грозного воина. Каждое бедро – тонна мяса, слоновой кости и кольчужной стали. А из громадной вздымающейся грудной клетки торчали две тонкие руки, руки с пальцами, которые могли подобрать и исследовать человека, будто игрушку. Извивающаяся змеиная шея легко вздымала к небу тысячекилограммовый каменный монолит головы. Разверстая пасть обнажала частокол зубов-кинжалов. Вращались глаза – страусовые яйца, не выражая ничего, кроме голода. Оно сомкнуло челюсти в зловещем оскале. Оно побежало, и задние ноги смяли кусты и деревья, и когти вспороли сырую землю, оставляя следы шестидюймовой глубины. Оно бежало скользящим балетным шагом, неправдоподобно уверенно и легко для десятитонной махины. Оно настороженно вышло на залитую солнцем прогалину и пощупало воздух своими красивыми чешуйчатыми руками.
– Господи! – Губы Экельса дрожали. – Да оно, если вытянется, луну достать может.
– Тсс! – сердито зашипел Тревис. – Он еще не заметил нас.
– Его нельзя убить. – Экельс произнес это спокойно, словно заранее отметал все возражения. Он взвесил показания очевидцев и вынес окончательное решение. Ружье в его руках было словно пугач. – Идиоты, и что нас сюда принесло… Это же невозможно.
– Молчать! – рявкнул Тревис.
– Кошмар…
– Кру-гом! – скомандовал Тревис. – Спокойно возвращайтесь в Машину. Половина суммы будет вам возвращена.
– Я не ждал, что оно окажется таким огромным, – сказал Экельс. – Одним словом, просчитался. Нет, я участвовать не буду.
– Оно заметило нас!
– Вон красное пятно на груди!
Громогласный Ящер выпрямился. Его бронированная плоть сверкала, словно тысяча зеленых монет. Монеты покрывала жаркая слизь. В слизи копошились мелкие козявки, и все тело переливалось, будто по нему пробегали волны, даже когда чудовище стояло неподвижно. Оно глухо дохнуло. Над поляной повис запах сырого мяса.
– Помогите мне уйти, – сказал Экельс. – Раньше все было иначе. Я всегда знал, что останусь жив. Были надежные проводники, удачные сафари, никакой опасности. На сей раз я просчитался. Это мне не по силам. Признаюсь. Орешек мне не по зубам.
– Не бегите, – сказал Лесперанс. – Повернитесь кругом. Спрячьтесь в Машине.
– Да. – Казалось, Экельс окаменел. Он поглядел на свои ноги, словно пытался заставить их двигаться. Он застонал от бессилия.
– Экельс!
Он сделал шаг – другой, зажмурившись, волоча ноги.
– Не в ту сторону!
Едва он двинулся с места, как чудовище с ужасающим воем ринулось вперед. Сто ярдов оно покрыло за четыре секунды. Ружья взметнулись вверх и дали залп. Из пасти зверя вырвался ураган, обдав людей запахом слизи и крови. Чудовище взревело, его зубы сверкали на солнце.
Не оглядываясь, Экельс слепо шагнул к краю Тропы, сошел с нее и, сам того не сознавая, направился в джунгли; ружье бесполезно болталось в руках. Ступни тонули в зеленом мху, ноги влекли его прочь, он чувствовал себя одиноким и далеким от того, что происходило за его спиной.
Снова затрещали ружья. Выстрелы потонули в громовом реве ящера. Могучий хвост рептилии дернулся, точно кончик бича, и деревья взорвались облаками листьев и веток. Чудовище протянуло вниз свои руки ювелира – погладить людей, разорвать их пополам, раздавить, как ягоды, и сунуть в пасть, в ревущую глотку! Глыбы глаз очутились возле людей. Они увидели свое отражение. Они открыли огонь по металлическим векам и пылающим черным зрачкам.
Словно каменный идол, словно горный обвал, рухнул. Tyrannosaurus rex.
Рыча, он цеплялся за деревья и валил их. Зацепил и смял металлическую Тропу. Люди бросились назад, отступая. Десять тонн холодного мяса, как утес, грохнулись оземь. Ружья дали еще залп. Чудовище ударило бронированным хвостом, щелкнуло змеиными челюстями и затихло. Из горла фонтаном била кровь. Где-то внутри лопнул бурдюк с жидкостью, и зловонный поток захлестнул охотников. Они стояли неподвижно, облитые чем-то блестящим, красным.
Гром смолк.
В джунглях воцарилась тишина. После обвала – зеленый покой. После кошмара – утро.
Биллингс и Кремер сидели на Тропе; им было плохо. Тревис и Лесперанс стояли рядом, держа дымящиеся ружья и чертыхаясь.
Экельс, весь дрожа, лежал ничком в Машине Времени. Каким-то образом он выбрался обратно на Тропу и добрел до Машины.
Подошел Тревис, глянул на Экельса, достал из ящика марлю и вернулся к тем, что сидели на Тропе.
– Оботритесь.
Они стерли со шлемов кровь. И тоже принялись чертыхаться. Чудовище лежало неподвижно. Гора мяса, из недр которой доносилось бульканье, вздохи – это умирали клетки, органы переставали действовать, и соки последний раз текли по своим ходам, все отключалось, навсегда выходя из строя. Точно вы стояли возле разбитого паровоза или закончившего рабочий день парового катка – все клапаны открыты или плотно зажаты. Затрещали кости: вес мышц, ничем не управляемый – мертвый вес, – раздавил тонкие руки, притиснутые к земле. Колыхаясь, оно приняло покойное положение.
Вдруг снова грохот. Высоко над ними сломался исполинский сук. С гулом он обрушился на безжизненное чудовище, как бы окончательно утверждая его гибель.
– Так. – Лесперанс поглядел на часы. – Минута в минуту. Это тот самый сук, который должен был его убить. – Он обратился к двум охотникам. – Фотография трофея вам нужна?
– Мы не можем увозить добычу в Будущее. Туша должна лежать здесь, на своем месте, чтобы ею могли питаться насекомые, птицы, бактерии. Равновесие нарушать нельзя. Поэтому добычу оставляют. Но мы можем сфотографировать вас возле нее.
Охотники сделали над собой усилие, пытаясь думать, но сдались, тряся головой.
Они послушно дали отвести себя в Машину. Устало опустились на сиденья. Тупо оглянулись на поверженное чудовище – немой курган. На остывающей броне уже копошились золотистые насекомые, сидели причудливые птицеящеры.
Внезапный шум заставил охотников оцепенеть: на полу Машины, дрожа, сидел Экельс.
– Простите меня, – сказал он.
– Встаньте! – рявкнул Тревис.
Экельс встал.
– Ступайте на Тропу, – скомандовал Тревис. Он поднял ружье. – Вы не вернетесь с Машиной. Вы останетесь здесь!
Лесперанс перехватил руку Тревиса.
– Постой…
– А ты не суйся! – Тревис стряхнул его руку. – Из-за этого подонка мы все чуть не погибли. Но главное даже не это. Нет, черт возьми, ты погляди на его башмаки! Гляди! Он соскочил с Тропы. Понимаешь, чем это нам грозит? Один бог знает, какой штраф нам прилепят! Десятки тысяч долларов! Мы гарантируем, что никто не сойдет с Тропы. Он сошел. Идиот чертов! Я обязан доложить правительству. И нас могут лишить концессии на эти сафари. А какие последствия будут для Времени, для Истории?!
– Успокойся, он набрал на подошвы немного грязи – только и всего.
– Откуда мы можем знать? – крикнул Тревис. – Мы ничего не знаем! Это же все сплошная загадка! Шагом марш, Экельс!
Экельс полез в карман.
– Я заплачу сколько угодно. Сто тысяч долларов! Тревис покосился на чековую книжку и плюнул.
– Ступайте! Чудовище лежит возле Тропы. Суньте ему руки по локоть в пасть. Потом можете вернуться к нам.
– Это несправедливо!
– Зверь мертв, ублюдок несчастный. Пули! Пули не должны оставаться здесь, в Прошлом. Они могут повлиять на развитие. Вот вам нож. Вырежьте их!
Джунгли опять пробудились к жизни и наполнились древними шорохами, птичьими голосами. Экельс медленно повернулся и остановил взгляд на доисторической падали, глыбе кошмаров и ужасов. Наконец, словно лунатик, побрел по Тропе.
Пять минут спустя он, дрожа всем телом, вернулся к Машине, его руки были по локоть красны от крови.
Он протянул вперед обе ладони. На них блестели стальные пули. Потом он упал. Он лежал там, где упал недвижимый.
– Напрасно ты его заставил это делать, – сказал Лесперанс.
– Напрасно! Об этом рано судить. – Тревис толкнул неподвижное тело. – Не помрет. Больше его не потянет за такой добычей. А теперь, – он сделал вялый жест рукой, – включай. Двигаемся домой.
1492. 1776. 1812
Они умыли лицо и руки. Они сняли заскорузлые от крови рубахи, брюки и надели все чистое. Экельс пришел в себя, но сидел молча. Тревис добрых десять минут в упор смотрел на него.
– Не глядите на меня, – вырвалось у Экельса. – Я ничего не сделал.
– Кто знает.
– Я только соскочил с Тропы и вымазал башмаки глиной. Чего вы от меня хотите? Чтобы я вас на коленях умолял?
– Это не исключено. Предупреждаю Вас, Экельс, может еще случиться, что я вас убью. Ружье заряжено.
– Я не виноват. Я ничего не сделал.
1999. 2000. 2055.
Машина остановилась.
– Выходите, – скомандовал Тревис.
Комната была такая же, как прежде. Хотя нет, не совсем такая же. Тот же человек сидел за той же конторкой. Нет, не совсем тот же человек, и конторка не та же.
Тревис быстро обвел помещение взглядом.
– Все в порядке? – буркнул он.
– Конечно. С благополучным возвращением!
Но настороженность не покидала Тревиса. Казалось, он проверяет каждый атом воздуха, придирчиво исследует свет солнца, падающий из высокого окна.
– О"кей, Экельс, выходите. И больше никогда не попадайтесь мне на глаза.
Экельс будто окаменел.
– Ну? – поторопил его Тревис. – Что вы там такое увидели?
Экельс медленно вдыхал воздух – с воздухом что-то произошло, какое-то химическое изменение, настолько незначительное, неуловимое, что лишь слабый голос подсознания говорил Экельсу о перемене. И краски – белая, серая, синяя, оранжевая, на стенах, мебели, в небе за окном – они… они… да: что с ними случилось? А тут еще это ощущение. По коже бегали мурашки. Руки дергались. Всеми порами тела он улавливал нечто странное, чужеродное. Будто где-то кто-то свистнул в свисток, который слышат только собаки. И его тело беззвучно откликнулось. За окном, за стенами этого помещения, за спиной человека (который был не тем человеком) у перегородки (которая была не той перегородкой) – целый мир улиц и людей. Но как отсюда определить, что это за мир теперь, что за люди? Он буквально чувствовал, как они движутся там, за стенами, – словно шахматные фигурки, влекомые сухим ветром…
Зато сразу бросалось в глаза объявление на стене, объявление, которое он уже читал сегодня, когда впервые вошел сюда.
Что-то в нем было не так.
А/О СОФАРИ ВОВРЕМЕНИ
АРГАНИЗУЕМ СОФАРИ ВЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБЕРАЕТЕ ДАБЫЧУ
МЫ ДАСТАВЛЯЕМ ВАС НАМЕСТО
ВЫ УБЕВАЕТЕ ЕЕ
Экельс почувствовал, что опускается на стул. Он стал лихорадочно скрести грязь на башмаках. Его дрожащая рука подняла липкий ком.
– Нет, не может быть! Из-за такой малости… Нет!
На комке было отливающее зеленью, золотом и чернью пятно – бабочка, очень красивая… мертвая.
– Из-за такой малости! Из-за бабочки! – закричал Экельс.
Она упала на пол – изящное маленькое создание, способное нарушить равновесие, повалились маленькие костяшки домино… большие костяшки… огромные костяшки, соединенные цепью неисчислимых лет, составляющих Время. Мысли Экельса смешались. Не может быть, чтобы она что-то изменила. Мертвая бабочка – и такие последствия? Невозможно!
Его лицо похолодело Непослушными губами он вымолвил:
– Кто… кто вчера победил на выборах?
Человек за конторкой хихикнул.
– Шутите? Будто не знаете! Дойчер, разумеется! Кто же еще? Уж не этот ли хлюпик Кейт? Теперь у власти железный человек! – Служащий опешил. – Что это с вами?
Экельс застонал. Он упал на колени. Дрожащие пальцы протянулись к золотистой бабочке.
– Неужели нельзя, – молил он весь мир, себя, служащего, Машину, – вернуть ее туда, оживить ее? Неужели нельзя начать все сначала? Может быть…
Он лежал неподвижно. Лежал, закрыв глаза, дрожа, и ждал. Он отчетливо слышал тяжелое дыхание Тревиса, слышал, как Тревис поднимает ружье и нажимает курок.
Иногда, небольшое и, казалось бы, бессмысленное решение может изменить очень многое. Некоторые из самых значительных событий прошлого века стали следствием незначительных решений. Такие незначительные вещи, как оставленный у парикмахера номер «Ридерз Дайджест», или неправильный поворот, сделанный водителем, вызывали цепь событий, которые изменяли ход президентских выборов и приводили к началу войн.10. Элиан Гонсалес вызвал войну в Ираке
Когда Саддам Хусейн стоял возле виселицы в ожидании казни, он не мог и представить, что всё произошедшее с ним началось с того, что один маленький кубинский мальчик решил отправиться в Соединённые Штаты на лодке. Тем не менее, именно Элиан Гонсалес косвенным образом вызвал войну в Ираке.
Нет, Элиан Гонсалес не был тем человеком, который рассказал Джорджу Бушу о наличии у Ирака оружия массового уничтожения, но он стал человеком, из-за которого Буш победил на выборах. Эти выборы были одними из самых сложных в истории США, Буш выиграл во Флориде с перевесом всего в 537 голосов – и он стал президентом только благодаря победе во Флориде.
Буш получил лишние голоса благодаря Элиану Гонсалесу. Кубинская диаспора во Флориде была настолько возмущена тем, что демократы вернули мальчика к отцу на Кубу, что 50000 американцев кубинского происхождения во Флориде проголосовали за республиканцев.
Это означает, что если бы Элиана Гонсалеса не оказалось в этой плывшей в США лодке, президентом стал бы Альберт Гор, и, скорее всего, войны в Ираке не было бы, а мир сегодня выглядел бы иначе.
9. Джери Райан сделала президентом Барака Обаму
Саддам Хусейн, возможно, так и не понял, что виновником его гибели был Элиан Гонсалес, но когда Барак Обама засел в Овальном кабинете в качестве первого темнокожего президента, он, вероятно, вполне осознавал, что благодарить за это следует Джери Райан – известную по роли Седьмая-из-девяти в сериале «Звёздный путь: Вояджер».
Путь Барака Обамы к президентскому креслу начался с поста сенатора. Чтобы стать сенатором, Обаме требовалось выиграть выборы на этот пост у Джека Райана, мужа Джери Райан. Трудно сказать, сумел ли бы Обама победить конкурента, если бы Джек Райан вёл себя иначе по отношению к своей жене.
Во время выборов в прессу попали документы о разводе супругов Райан, из которых следовало, что Джек Райан пытался затащить свою жену в некий довольно сомнительный клуб. «Это был странный клуб, с клетками, кнутами и другими свисающими с потолка предметами», – так описала его Джери Райан в документах о разводе. По её словам, Джек спросил у неё, хочет ли она заняться с ним сексом прямо там, на глазах у другой пары. Джери отказалась.
В ходе последовавшего скандала Джек Райан проиграл выборы, а Обама стал сенатором. С поста сенатора началось его восхождение к президентскому креслу – и всё только потому, что кто-то попытался затащить Седьмую-из-девяти в секс-клуб.
8. Вудро Вильсон проигнорировал письмо, и это привело к войне во Вьетнаме
В 1919 году Вудро Вильсон прибыл в Версаль для участия в Парижской мирной конференции. Там он получил письмо от молодого социалиста с просьбой о встрече. У Уилсона был очень напряжённый график, и он проигнорировал письмо, что привело к цепочке событий, закончившихся войной во Вьетнаме.
Этим молодым специалистом был Хо Ши Мин, и в то время он был ещё достаточно открыт для различных идей. Всё, чего он хотел – это независимости Вьетнама. Он был в восторге от американской Декларации независимости и надеялся, что американский президент проявит сочувствие по отношению к находившемуся в тяжёлом положении Вьетнаму и поможет ему получить независимость от Франции.
Однако Уилсон проигнорировал его, и Хо Ши Мин разочаровался в Америке. Он отправился в Советский Союз, где начал изучать марксизм, встречался с Троцким и Сталиным и стал горячим сторонником коммунизма.
Когда Вьетнам добился независимости от Франции, Хо Ши Мин возглавил коммунистическую партию, в результате Вьетнам раскололся пополам. Во Вьетнаме началась война, которой могло бы никогда не произойти, если бы Вудро Вильсон уделил молодому человеку немного своего времени.
7. Драка в баре привела к выходу Великобритании из ЕС
Когда Великобритания решила устроить голосование по выходу из Европейского Союза, все в мире стали ломать свои головы из-за вопроса о том, как же такое могло случиться. Однако ответ лежал на поверхности, и он был связан с небольшим питейным заведением в Вестминстерском дворце под названием «Бар незнакомца».
Именно там в 2012 году лейборист Эрик Джойс напился, стал кричать, что в баре «слишком много тори», и начал наносить удары всем, до кого мог дотянуться. Дело закончилось его арестом, при этом в полицейском участке Джойс орал: «Вы не имеете права меня трогать! Я депутат!» Лейбористы поняли, что Джойса нужно кем-то заменить.
Пьяная выходка Джойса вызвала цепь событий, которые в конечном итоге привели к выходу страны из ЕС. Во-первых, лейбористская партия была обвинена в том, что позволила щедрым спонсорам решать, кто получит место Джойса. Затем, чтобы избавиться от этих обвинений, лидер лейбористов Эд Милибэнд объявил, что любой, заплативший £ 3, может вступить в партию и проголосовать. Это сделали тысячи людей, и в результате у партии появился новый лидер – Джереми Корбин.
Корбин никогда бы не занял этот пост, если бы не новое «правило о £3», и многие люди утверждают, что именно он виновен в выходе Британии из ЕС. В этом обвиняют Корбина и члены его партии, которые объявили ему о своём недоверии после того, как Великобритания проголосовала за выход.
Однако было уже слишком поздно. В итоге Великобритания вышла из ЕС – вследствие того, что один пьяный парень помахал кулаками в баре.
6. Логопед из фильма «Король говорит» создал Fox News
Наверное, вы знаете логопеда Лайонела Лога из фильма «Король говорит». Он помог королю Георгу VI избавиться от заикания. Должно быть, он думал, что помогает монарху оказывать большее влияние на мир, но он даже не знал, что попутно сделал кое-что ещё. Он несёт ответственность за современную американскую политику.
Перед тем как начать работать на короля, Лог помог начинающему репортёру по имени Кит Мёрдок преодолеть тяжёлое заикание. Благодаря Логу Кит Мёрдок продолжил успешную карьеру в качестве журналиста и газетного магната.
Когда Кит умер, он передал свою компанию сыну, Руперту Мёрдоку. Руперт создал News Corporation и, в конечном итоге, Fox News.
Сейчас это намного больше, чем просто новостная станция – это сила, которая изменила образ мыслей американцев. Согласно одному исследованию, около восьми процентов людей, которые смотрят Fox News, перешли от демократов к республиканцам. Телеканал был назван «самым важным игроком» на американских выборах.
Без него никогда бы не возникло «Движение чаепития». И Джордж Буш проиграл бы выборы 2000 года, так что было бы несправедливым возложить ответственность за войну в Ираке только на Элиана Гонсалеса – в этом следует винить и Лайонела Лога.
5. Франц Фердинанд был убит из-за водителя, который не туда свернул
Убийство Франца Фердинанда спровоцировало Первую мировую войну, это один из самых больших примеров «эффекта бабочки» в истории человечества. Этого бы не произошло, если бы водитель Фердинанда сверился с картой.
Это был неудачный день для Фердинанда. Все, кого он видел в Сараево, пытались его убить, и Фердинанд начал чувствовать, что ему здесь не очень рады. Чуть раньше в него кинули бомбу, и хотя он сам не пострадал, многие из его окружения оказались в больнице.
Вероятно, он должен был воспринять это как сигнал, что следует вернуться домой, но Фердинанд настоял на посещении своих раненых друзей. Однако его водитель, не знакомый с маршрутом, сделал неправильный поворот и в конечном итоге привёл машину прямо к кафе, возле которого сидел один из покушавшихся, Гаврило Принцип.
Принцип, ошалевший от собственной удачи, вскочил на ноги и помчался сквозь толпу, чтобы сделать свой выстрел. Он успел как раз вовремя и сделал выстрел, который был услышан во всём мире.
4. Пресс-секретарь сделал ошибку и обрушил Берлинскую стену
Когда тысячи людей наводнили контрольно-пропускные пункты возле Берлинской стены, это был конец эпохи. Заканчивались годы существования разделённой Германии, и уже недалеко было то время, когда развалится Советский Союз. И всё это произошло потому, что человек по имени Гюнтер Шабовски совершил ошибку.
Шабовски был секретарём компартии Германии по вопросам информации, и 9 ноября 1989 года ему был вручён документ о значительных изменениях в политической жизни. В качестве временной меры восточным немцам собирались дать право на посещение Западной Германии, но только после подачи соответствующего запроса и его одобрения. Запуск программы планировалось осуществить несколько позже.
Однако в этом документе не всё было понятно. Шабовски зачитал его так, что у аудитории сложилось впечатление, будто бы все желающие при наличии паспорта могут пересекать границу, когда захотят. Когда один репортёр спросил, с какого времени начинает действовать новое правило, Шабовски просмотрел бумагу и, не найдя ответа, высказал своё предположение: «Немедленно».
Тысячи людей заполонили контрольно-пропускные пункты. Пограничники, не зная, что делать и не желая использовать силу, в конечном итоге просто позволили им пройти. Берлинская стена фактически пала, и дни разделения между Восточной и Западной Германиями подошли к концу.
3. Чтиво в парикмахерской помогло победе Билла Клинтона
В 1962 году молодой человек по имени Росс Перо сидел в парикмахерской в ожидании своей очереди и листал экземпляр «Ридерз Дайджест», который позже изменил его жизнь. Работая в IBM, он чувствовал, что его идеи не находят поддержки, и это не приносило ему удовольствия. Вдруг ему на глаза попалась цитата Генри Дэвида Торо: «Масса людей живёт жизнью, полной тихого отчаяния».
Позже Росс Перо скажет, что когда он прочитал эту фразу, к нему пришло «прозрение, изменившее его жизнь». На следующий день он распрощался с IBM и вскоре основал свою собственную компанию, EDS. Перо сказочно разбогател и в 1992 году стал самым успешным независимым кандидатом на пост президента в американской истории.
Он боролся против Джорджа Буша и Билла Клинтона, и он получил 18,9 процентов голосов избирателей. Большинство этих голосов принадлежали потенциальным сторонникам Буша. Мы не можем сказать с уверенностью, что это изменило итоги выборов, но совершенно определённо, что постоянные выпады Перо против Буша сыграли свою роль.
Мало того, что это изменило восемь лет американской истории, но это был и конец карьеры кандидатов в президенты Альберта Гора и Хилари Клинтон. Возможно, что если бы парикмахер быстрее справлялся со своей работой, то последние 25 лет американской истории были бы совершенно иными.
2. Акт милосердия британского солдата привёл к Холокосту
В 1918 году Генри Танди служил в контингенте британских войск во Франции. Там он принял решение пощадить жизнь одного человека, и это привело к гибели более 60 миллионов других людей.
Он сражался во время захвата Маркуэна, когда немцы начали сдавать свои позиции. Вражеские солдаты побежали, и один из них оказался на линии его огня. Танди прицелился в бегущего немца, но этот человек был ранен и убегал, спасая свою жизнь. Танди не смог заставить себя нажать на курок. Он опустил своё ружьё, и немец кивнул ему в знак благодарности, Танди позволил ему уйти.
Стойкость Танди и его добросовестная служба позже были отмечены на пропагандистском плакате, и двадцать лет спустя один из таких плакатов был обнаружен в совершенно неожиданном месте: в загородном доме Адольфа Гитлера.
Когда Невилл Чемберлен посетил Гитлера и увидел плакат у него стене, он поинтересовался, как туда попал британский пропагандистский плакат. Гитлер в ответ указал на изображение Танди и сказал: «Этот человек едва не застрелил меня».
Эта история настолько невероятна, что некоторые люди сомневались в её правдивости, но годы спустя сотрудники музея Green Howards обнаружили доказательство. Они нашли письмо от помощника Гитлера, написанное в 1937 году, в котором он благодарил сотрудников музея за отправку плаката. Он объяснял, что долго искал этот плакат, потому что «фюрер, естественно, очень интересуется предметами, связанными с его личным пребыванием на фронте».
1. Член совета отравил собаку и породил современный терроризм
В 1933 году член совета Техаса по имени Чарльз Хазард был сыт по горло собакой своего соседа. Маленькая собачонка постоянно мочилась на его цветник. Хазард решил предпринять меры. Он подсыпал в собачий корм осколки, тем самым убив собаку и изменив ход истории.
Эта собака принадлежала 13-летнему Чарли Уилсону, и он поклялся отомстить. Вскоре должно было состояться переизбрание Хазарда, и Уилсон пошёл от двери к двери, рассказывая людям, что Хазард сделал с его собакой, и предлагая отвезти их на избирательные участки. Он сумел доставить 95 избирателей, проголосовавших против Хазарда, в итоге тому не хватило для переизбрания 16 голосов. Так Чарли Уилсон впервые в своей жизни изменил политическую ситуацию.
Этот случай вдохновил Уилсона на то, чтобы стать политиком. Он вырос и стал представителем Конгресса США, а когда началась советско-афганская война, он изменил историю. Он агитировал за предоставление американской помощи афганским моджахедам и поставку им «Стингеров», что изменило ход войны.
Благодаря Уилсону афганские моджахеды выиграли войну, и это стало одной из главных причин падения Советского Союза. Были сформированы Талибан и Аль-Каида, и Усама бен Ладен смог совершить крупнейший теракт в истории. Началась эпоха современного терроризма.
И всё только потому, что один капризный член совета отравил собаку ребёнка.
Специально для читателей моего блога сайт - по статье с сайта listverse.com - перевёл Дмитрий Оськин
P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.
Copyright сайт © - Данная новость принадлежит сайт, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"
Вы это искали? Быть может это то, что Вы так давно не могли найти?
Объявление на стене расплылось, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды; Экельс почувствовал, как веки, смыкаясь, на долю секунды прикрыли зрачки, но и в мгновенном мраке горели буквы:
А/О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ
ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ
МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО
ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЕ
В глотке Экельса скопилась теплая слизь; он судорожно глотнул. Мускулы вокруг рта растянули губы в улыбку, когда он медленно поднял руку, в которой покачивался чек на десять тысяч долларов, предназначенный для человека за конторкой.
Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым?
Мы ничего не гарантируем, - ответил служащий, - кроме динозавров. - Он повернулся. - Вот мистер Тревис, он будет вашим проводником в Прошлое. Он скажет вам, где и когда стрелять. Если скажет "не стрелять", значит - не стрелять. Не выполните его распоряжения, по возвращении заплатите штраф - еще десять тысяч, кроме того, ждите неприятностей от правительства.
В дальнем конце огромного помещения конторы Экельс видел нечто причудливое и неопределенное, извивающееся и гудящее, переплетение проводов и стальных кожухов, переливающийся яркий ореол - то оранжевый, то серебристый, то голубой. Гул был такой, словно само Время горело на могучем костре, словно все годы, все даты летописей, все дни свалили в одну кучу и подожгли.
Одно прикосновение руки - и тотчас это горение послушно даст задний ход. Экельс помнил каждое слово объявления. Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зеленые годы, розы усладят воздух, седые волосы станут черными, исчезнут морщины и складки, все и вся повернет вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут всходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, все и вся уподобится цыпленку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, все и вся познает новую смерть, смерть семени, зеленую смерть, возвращения в пору, предшествующую зачатию. И это будет сделано одним лишь движением руки...
Черт возьми, - выдохнул Экельс; на его худом лице мелькали блики света от Машины - Настоящая Машина времени! - Он покачал головой. - Подумать только. Закончись выборы вчера иначе, и я сегодня, быть может, пришел бы сюда спасаться бегством. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент.
Вот именно, - отозвался человек за конторкой. - Нам повезло. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете против мира, против веры, против человечности, против разума. Люди звонили нам и справлялись - шутя, конечно, а впрочем... Дескать, если Дойчер будет президентом, нельзя ли перебраться в 1492 год. Да только не наше это дело побеги устраивать. Мы организуем сафари. Так или иначе, Кейт - президент, и у вас теперь одна забота...
Убить моего динозавра, - закончил фразу Экельс.
Tyrannosaurus rex. Громогласный Ящер, отвратительнейшее чудовище в истории планеты. Подпишите вот это. Что бы с вами ни произошло, мы не отвечаем. У этих динозавров зверский аппетит.
Экельс вспыхнул от возмущения.
Вы пытаетесь испугать меня?
По чести говоря, да. Мы вовсе не желаем отправлять в прошлое таких, что при первом же выстреле ударяются в панику. В том году погибло шесть руководителей и дюжина охотников. Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен! Вот ваш чек. Порвите его.
Мистер Экельс долго, смотрел на чек. Пальцы его дрожали.
Ни пуха, ни пера, - сказал человек за конторкой. Мистер Тревис, займитесь клиентом.
Неся ружья в руках, они молча прошли через комнату к Машине, к серебристому металлу и рокочущему свету.
Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день - ночь, день - ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! 2055 год. 2019, 1999! 1957! Мимо! Машина ревела.
Они надели кислородные шлемы, проверили наушники.
Экельс качался на мягком сиденье - бледный, зубы стиснуты Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новое ружье. В машине было еще четверо. Тревис - руководитель сафари, его помощник Лесперанс и два охотника - Биллингс и Кремер. Они сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.
Это ружье может убить динозавра? - вымолвили губы Экельса.
Если верно попадешь, - ответил в наушниках Тревис. - У некоторых динозавров два мозга: один в голове, другой ниже по позвоночнику. Таких мы не трогаем. Лучше не злоупотреблять своей счастливой звездой. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг.
Машина взвыла. Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун.
Господи, - произнес Экельс. - Все охотники, когда-либо жившие на свете, позавидовали бы нам сегодня. Тут тебе сама Африка покажется Иллинойсом.
Машина замедлила ход, вой сменился ровным гулом. Машина остановилась.
Солнце остановилось на небе.
Мгла, окружавшая Машину, рассеялась, они были в древности, глубокой-глубокой древности, три охотника и два руководителя, у каждого на коленях ружье - голубой вороненый ствол.
Христос еще не родился, - сказал Тревис. - Моисей не ходил еще на гору беседовать с богом. Пирамиды лежат в земле, камни для них еще не обтесаны и не сложены. Помните об этом. Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер - никого из них нет.
Они кивнули.
Вот, - мистер Тревис указал пальцем, - вот джунгли за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет до президента Кейта.
Он показал на металлическую тропу, которая через распаренное болото уходила в зеленые заросли, извиваясь между огромными папоротниками и пальмами.
А это, - объяснил он, - Тропа, проложенная здесь для охотников Компанией. Она парит над землей на высоте шести дюймов. Не задевает ни одного дерева, ни одного цветка, ни одной травинки. Сделана из антигравитационного металла. Ее назначение - изолировать вас от этого мира прошлого, чтобы вы ничего не коснулись. Держитесь Тропы. Не сходите с нее. Повторяю: не сходите с нее. Ни при каких обстоятельствах! Если свалитесь с нее - штраф. И не стреляйте ничего без нашего разрешения.
Рэй Бредбери
И грянул гром
Объявление на стене расплылось, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды; Экельс почувствовал, как веки, смыкаясь, на долю секунды прикрыли зрачки, но и в мгновенном мраке горели буквы:
А/О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ
ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ
МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО
ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЕ
В глотке Экельса скопилась теплая слизь; он судорожно глотнул. Мускулы вокруг рта растянули губы в улыбку, когда он медленно поднял руку, в которой покачивался чек на десять тысяч долларов, предназначенный для человека за конторкой.
– Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым?
– Мы ничего не гарантируем, – ответил служащий, – кроме динозавров. – Он повернулся. – Вот мистер Тревис, он будет вашим проводником в Прошлое. Он скажет вам, где и когда стрелять. Если скажет "не стрелять", значит – не стрелять. Не выполните его распоряжения, по возвращении заплатите штраф – еще десять тысяч, кроме того, ждите неприятностей от правительства.
В дальнем конце огромного помещения конторы Экельс видел нечто причудливое и неопределенное, извивающееся и гудящее, переплетение проводов и стальных кожухов, переливающийся яркий ореол – то оранжевый, то серебристый, то голубой. Гул был такой, словно само Время горело на могучем костре, словно все годы, все даты летописей, все дни свалили в одну кучу и подожгли.
Одно прикосновение руки – и тотчас это горение послушно даст задний ход. Экельс помнил каждое слово объявления. Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зеленые годы, розы усладят воздух, седые волосы станут черными, исчезнут морщины и складки, все и вся повернет вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут всходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, все и вся уподобится цыпленку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, все и вся познает новую смерть, смерть семени, зеленую смерть, возвращения в пору, предшествующую зачатию. И это будет сделано одним лишь движением руки…
– Черт возьми, – выдохнул Экельс; на его худом лице мелькали блики света от Машины – Настоящая Машина времени! – Он покачал головой. – Подумать только. Закончись выборы вчера иначе, и я сегодня, быть может, пришел бы сюда спасаться бегством. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент.
– Вот именно, – отозвался человек за конторкой. – Нам повезло. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете – против мира, против веры, против человечности, против разума. Люди звонили нам и справлялись – шутя, конечно, а впрочем… Дескать, если Дойчер будет президентом, нельзя ли перебраться в 1492 год. Да только не наше это дело – побеги устраивать. Мы организуем сафари. Так или иначе, Кейт – президент, и у вас теперь одна забота…
– …убить моего динозавра, – закончил фразу Экельс.
– Tyrannosaurus rex. Громогласный Ящер, отвратительнейшее чудовище в истории планеты. Подпишите вот это. Что бы с вами ни произошло, мы не отвечаем. У этих динозавров зверский аппетит.
Экельс вспыхнул от возмущения.
– Вы пытаетесь испугать меня?
– По чести говоря, да. Мы вовсе не желаем отправлять в прошлое таких, что при первом же выстреле ударяются в панику. В том году погибло шесть руководителей и дюжина охотников. Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен! Вот ваш чек. Порвите его.
Мистер Экельс долго, смотрел на чек. Пальцы его дрожали.
– Ни пуха, ни пера, – сказал человек за конторкой. – Мистер Тревис, займитесь клиентом.
Неся ружья в руках, они молча прошли через комнату к Машине, к серебристому металлу и рокочущему свету.
Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день – ночь, день – ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! 2055 год. 2019, 1999! 1957! Мимо! Машина ревела.
Они надели кислородные шлемы, проверили наушники.
Экельс качался на мягком сиденье – бледный, зубы стиснуты. Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новое ружье. В машине было еще четверо. Тревис – руководитель сафари, его помощник Лесперанс и два охотника – Биллингс и Кремер. Они сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.
– Это ружье может убить динозавра? – вымолвили губы Экельса.
– Если верно попадешь, – ответил в наушниках Тревис. – У некоторых динозавров два мозга: один в голове, другой ниже по позвоночнику. Таких мы не трогаем. Лучше не злоупотреблять своей счастливой звездой. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг.
Машина взвыла. Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун.
– Господи, – произнес Экельс. – Все охотники, когда-либо жившие на свете, позавидовали бы нам сегодня. Тут тебе сама Африка покажется Иллинойсом.
Машина замедлила ход, вой сменился ровным гулом. Машина остановилась.
Солнце остановилось на небе.
Мгла, окружавшая Машину, рассеялась, они были в древности, глубокой-глубокой древности, три охотника и два руководителя, у каждого на коленях ружье – голубой вороненый ствол.
– Христос еще не родился, – сказал Тревис. – Моисей не ходил еще на гору беседовать с богом. Пирамиды лежат в земле, камни для них еще не обтесаны и не сложены. Помните об этом. Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер – никого из них нет.
Они кивнули.
– Вот, – мистер Тревис указал пальцем, – вот джунгли за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет до президента Кейта.
Он показал на металлическую тропу, которая через распаренное болото уходила в зеленые заросли, извиваясь между огромными папоротниками и пальмами.
– А это, – объяснил он, – Тропа, проложенная здесь для охотников Компанией. Она парит над землей на высоте шести дюймов. Не задевает ни одного дерева, ни одного цветка, ни одной травинки. Сделана из антигравитационного металла. Ее назначение – изолировать вас от этого мира прошлого, чтобы вы ничего не коснулись. Держитесь Тропы. Не сходите с нее. Повторяю: не сходите с нее. Ни при каких обстоятельствах! Если свалитесь с нее – штраф. И не стреляйте ничего без нашего разрешения.
– Почему? – спросил Экельс.
Они сидели среди древних зарослей. Ветер нес далекие крики птиц, нес запах смолы и древнего соленого моря, запах влажной травы и кроваво-красных цветов.
