Ты заглянул сюда, малыш, чтобы узнать, наконец, в чем сходство ворона и письменного стола? Ты знаешь ответ или, быть может, желаешь его узнать?.. Гони от себя эти мысли прочь! Подальше, быстрее и… разумнее это будет сделать в весьма юном возрасте. Либо позже придется выжигать их из своего мозга nero, как минимум. Нет, ты понимаешь, малыш, что, если это засело у тебя в голове, то, ты тот самый безумный Шляпник… да, да, тот самый безумный Шляпник, что нормальному человеку бы и не приснился! Да и на этой странице скорее всего не появился. О, безумие, как та самая маленькая скрипка, играющая главную партию в калейдоскопе восприятия оркестра… Я в детстве очень часто лазил по крышам. Да, кстати, привычка осталась и я бы даже сказал, приняла угрожающие масштабы. В то вчера, хотя не в то вчера, которое вчерашнее вчера, а как бы сегодняшнее вчера, готовящееся стать вчерашним, я катился по крыше. Нет, ты ничего, малыш, не подумай такого самого. Я по крышам не катаюсь днями напролет, вот, если взять позавчерашние вчера, я работал на крыше, а вот, если взять сегодняшнее вчера, то катился. Катился, потому, что поскользнулся. С кем не бывает?...
*- Какие у вас странные часы! - сказала Алиса. - С большим интересом наблюдавшая за Зайцем, заглядывая ему через плечо. – Показывают число, а который час не показывают!
А с какой стати? – буркнул Шляпа.- Разве часы обязаны все показывать? У тебя часы показывают, какой год?
Конечно, нет, - начала Алиса с полной готовностью, - но ведь…
Но ведь, - перебил ее Шляпа, - ты не скажешь, что они у тебя негодные?
Да-а, - сказала Алиса, год-то – это совсем другое дело! Он так долго стоит на месте – целый год!
Вот именно! Так сказать можно и про них, так сказать! – заявил Шляпа, и это заявление совсем сбило с толку бедную Алису*
В общем, время подумать было, скользя к краю кровли и наблюдая, как медленно приближаются всё увеличивающиеся глаза друга, всё более напоминающие глаза того самого Шляпника. Кстати, именно он мне и задал этот самый вопрос, что в свою очередь, заставило выставить вперед ногу и совсем замедлить моё торжественное скольжение вниз, чтобы было подумать о вопросе Шляпы и даже, записать пару строчек оной зарисовки, перед тем, как бравым дубовым английским письменным столом, навылет пробив парапет, вылететь вороном сначала на рядом стоящее дерево, а потом и на землю. Письменному столу ничего другого не оставалось, как подумать, что он, в первую очередь Слава и, во вторую, ворон и умеет летать. Ну или хотя бы планировать… Что? Ты, малыш, скажешь, что письменные столы не умеют думать? А я вот всегда думал, что письменные столы не только думать умеют, но и писать. Недаром же они письменные? Это тебе не какой-то платяной шкаф! Что, малыш? Ты думаешь, что письменные столы не умеют летать, как ворон? Я бы смог. И как письменный стол, являющимся Славой и, как Слава, являющимся вороном и, как ворон, являющимся письменным столом. Вот я, например, же смог позавчерашним вчера работать и позопозопонедельным, а сегодняшним вчера, взять и покатиться?
*- А почему Вы знаете, что вы ненормальный? – спросила она.
Начнем с собаки, - сказал Кот. – Возьмем нормальную собаку, не бешенную. Согласна?
Конечно, - сказала Алиса.
Итак, - продолжал Кот, - собака рычит, когда сердиться, и виляет хвостом, когда радуется. Она, как мы договорились, нормальная. А я? Я ворчу, когда мне приятно и виляю хвостом, когда злюсь. Вывод: я ненормальный.
Разве Вы ворчите? По-моему, это называется мурлыкать, - сказала Алиса.
Пусть называется как угодно, - сказал Кот*
Нет, ну, я мог найти замену письменному столу и ворону, какими – нибудь «другими» персонажами. Например, ирландский виски и ракетоноситель заменили его бесподобно! И, в конце концов, пусть они называются, как угодно! Но, я не математик и явно бы расстроил Шляпника, к которому я к тому времени прикатил, и огорчил чеширыча, время от времени мелькавшего в резиновой улыбке за трубами и в последний момент таки подцепившего меня своим когтем…
Я не претендую на первенство в разгадывании такой замечательной загадки, как эта, ведь ответ прячется не во мне, а в самом тебе, мой дорогой малыш. И ты явно близок к её разгадке, раз зашёл прочесть эту заметку. Удачи!
Что общего между фильмом Тима Бёртона «Алиса в стране чудес», фильмом Питера Уира «Общество мертвых поэтов» и анимационным фильмом Криса Сандерса и Дина Деблуа «Как приручить дракона»?
Новогодние каникулы способствуют тому, чтобы смотреть все интересное (да и вообще все, что хоть сколько-то манит необычным названием или интригует странным анонсом) подряд, не отрывая пятой точки от мягкого кресла. Во время сеанса непрерывного просмотра и были увидены все три вышеназванных фильма. Это - первое, что есть общего между ними:)
А если серьезно - все три фильма пришлись мне очень кстати и вполне соответствовали моему настроению: ожиданию чуда, пробуждающемуся чувству «раздвигающихся границ», ясному ощущению присутствия рядом верховной музы - губермановской «музы вольного дыхания», какое-то новое сознание собственной уникальности. И тут - такое… Ясное, точное и убедительное художественное высказывание об этом самом.
Самым сильным произведением в этой триаде (сильным в смысле эстетического воздействия на меня в данный конкретный момент) стал фильм «Общество мертвых поэтов ». Да, его надо посмотреть всем обязательно. Особенно тем, кто хочет связать свою жизнь с преподаванием. Лично я убедилась, что не напрасно оставила университет: быть таким учителем, как Джон Китинг, я не могу (не тот, увы, масштаб личности), а быть просто преподавателем - стоит ли игра свеч?
Джон Китинг - учитель литературы, совершенно удивительный человек. Его главная идея - учить молодых людей мыслить самостоятельно, и воплощает он ее весьма нетривиально и каждый раз, на каждом занятии - неожиданно. Выйти в коридор и прислушаться к шепоту юношей на фотографии столетней давности «Carpe diem » (лат. «Лови день», лови мгновение). Оказаться на футбольном поле и прокричать стихотворную строку перед тем, как со всей силы ударить по мячу. Вдохнуть в стихи ту же энергию, ту же направленность воли, что и в удар. Шагать по школьному двору, вырабатывая свой собственный шаг, свою уникальную походку. Подарить признание мальчику, который боится быть непризнанным, но в душе уже поэт и видит мир совсем иначе, чем другие. Пробудить желание дерзать, разбудить в каждом его собственное «Я», способность прислушиваться к себе и своим подлинным, не навязанным другими стремлениям. В чопорном английском обществе религия Китинга не могла не привести к трагедии: юноша, осознавший, что его счастье - театр и не встречающий понимания со стороны отца - искусного манипулятора, отнимающего у него всякую возможность жить по-своему, после блестящего дебюта в школьном театре кончает жизнь самоубийством. Китинга изгоняют из школы, принуждая учеников подписать свидетельство, что в трагедии повинен именно он.
Сейчас, кажется, китинговские идеи - совсем не новость: пролистайте любой учебник по педагогике, и вы в этом убедитесь. И все же есть сомнения, что в современной школе (средней, высшей ли) Китинг пришелся бы ко двору. Слишком уж своеобычных людей он воспитывает. Личностей. Слишком он сам яркая личность, не ведающая границ и запретов. А личности во все времена были людьми неудобными. Но замечательными. А он таки успел воспитать настоящих людей, способных сказать свое слово, способных плыть против течения, способных смотреть на дело со своей точки зрения, пусть даже эта точка - под потолком учебного класса и достать ее можно, только встав на парту.
А как связан Китинг и общество мертвых поэтов, - спросят внимательные и любознательные? Смотрите фильм, и узнаете.
Второй парадоксальный фильм (хотя посмотрен он был первым, и, видимо, именно он создал это мое необыкновенное настроение и обострил восприимчивость к чудесному) - «Алиса в стране чудес » Тима Бёртона. Смотрела в первый раз. Как-то раньше супруг уже пытался приохотить меня к алисиным приключениям - не вышло. Я испытала знакомое с детства опасение шагнуть за грань привычного и безопасного мира тех сказок, где чудеса - исключительно добрые, а герой-ребенок ничем не рискует, разве только поскользнуться на крыше, бегая с Карлсоном за домушниками. Удивительно: ровно так я думала еще месяц назад. А теперь открыла рот от удивления и не закрывала до конца фильма. Доверилась чудесному с готовностью оттого, что узнала и зауважала Тима Бёртона, ставшего героем замечательной статьи замечательного человека в нашем замечательном корпоративном журнале «Контур-Диалог» (привет коллегам;)). Его принцип «страшно и притягательно» раскрывается здесь с бёртоновской амбивалентностью: всё страшное - по-настоящему страшно, но при этом за кадром чувствуется едва уловимая ироническая ухмылка. Потому что страшнее быть уже не может, дальше - уже смешно. Он умело балансирует на этой грани, не переходя ни к ужасам, ни к фарсу. Да! Это непревзойденный Бёртон!
Но главное - мастерство Бёртона приоткрыло мне дверь в чудесный мир Льюиса Кэрролла. И я, еще недавно не рисковавшая даже близко подойти к заячьей норе, теперь полетела вверх тормашками вместе с Алисой неведомо куда. Влюбилась в алисину смелую готовность фантазировать и вверяться фантазии. А еще - не отдавать никому своего права быть сценаристом своей жизни, даже если протекает она в сказочном измерении (как помните, вопреки летописному «сценарию», Алиса отравляется не к белой королеве, а в страшный замок ее сестры, чтобы спасти выручившего ее Шляпника).
И я достала с полки знакомую с детства (но ни разу не читанную) книгу, под одной обложкой соединяющую оригинальный текст Кэрролла и перевод В. Набокова под русифицированным названием «Аня в стране чудес». И где я была раньше! Вот я уже удивляюсь тому, что такой простой ответ есть на вопрос о происхождении Шляпника. «Безумное чаепитие» потому и безумное, что на нем собрались самые сумасшедшие из английских сумасшедших: Мартовский Заяц перекочевал к Кэрроллу из поговорки «as mad as a March Hare», а Шляпник - «as mad as a hatter». И много еще разгадок таит эта книжка. Да, в старину изучали иностранный язык, читая на нем Библию (помнится, у Чернышевского). Я, увы, не могу похвастаться столь превосходным знанием Священного Писания. Буду читать Алису - туда и сюда, по-кэрролловски и по-набоковски. Знать, что-нибудь усвою)).
Наконец, в довершение вечера был полнометражный анимационный фильм, который мне сразу понравился своим названием, - «Как приручить дракона ». Он тоже о том, как здорово делать то, что хочется, что велит сердце, - несмотря на вековые традиции и изложенные в учебниках «истины». Это добрый и смешной фильм о том, как семь поколений викингов жили на острове Олухе и истребляли вредителей - драконов. И вот появился викинг по имени Иккинг, который мечтал, несмотря на свою «теловычитание», истребить дракона. Ему удается подбить самого страшного врага, о котором даже в учебнике ничего не сказано, - Ночную фурию, но, обнаружив его в лесу и уже занеся над ним, поверженным, нож, он понимает, что не может его убить. Видит в его глазах то же, что в своих собственных, - страх. Медленно, но верно Иккинг этого дракона приручает, и они становятся друзьями. Но это еще не финал - там все гораздо интереснее. Развязка замечательна: в битвах с драконами (приручению поддаются не все:)) Иккинг теряет ногу, зато направляет викинговскую цивилизацию по другому пути: вчера убивавшие драконов, его сородичи теперь разъезжают на них по земле и по небу. Все счастливы.
Фильм веселый и забавный, но странным образом он перекликается все с тем же «Обществом мертвых поэтов»: и там, и здесь сын отстаивает перед отцом право поступать не так, как хочется ему, отцу, не так, как принято, а так, как он, сын, считает нужным. В фильме герой в этом противостоянии гибнет. В мультике отец сначала отрекается от непокорного сына, а потом просит у него прощения, признавая его правоту. Если бы и в жизни было всегда так… Впрочем, проблема отцов и детей - это всегда полемика не на один час. Я только о смелости и о независимости. О способности мыслить самостоятельно - вере, которую проповедовал Китинг. А индивидуальность, смелость и способность мечтать и фантазировать - они всегда рядом. Теперь я знаю.
Ответы на самые примитивные вопросы могут многое рассказать о человеке, и о том, что происходит в его голове. Простые текстовые вопросы или вопросы в виде чернильных пятен (Тест Роршаха) широко используются психологами со всего мира. И вот эти 3 вопроса из стандартного теста помогут выявить, кто сидит у вас в голове: Безумный Шляпник или Сальвадор Дали.
1. Что общего у чайника и парохода?
2. Что общего у гоночного болида и торнадо?
3. Что общего у ботинка и карандаша?
А теперь - самое интересное: кто же вы?
Если вам не удалось найти ответы на поставленные вопросы, не переживайте: у вас абсолютно здоровое мышление. А вот если вы с легкостью ответили на них, то психологи с уверенностью могут сказать, что у вас есть предрасположенность к психическим заболеваниям. Возможно даже посоветуют обратиться к компетентному специалисту, который будет смотреть на вас проницательным взглядом.
Представленный тест называют «методом противопоставлений». Он один из наиболее действенных в процессе выявления расширенного сознания. Обычный человек на вопрос «Что общего между вороном и письменным столом?» ответит: «Да ничего». И будет в некоторой степени прав. Это действительно по общим признакам несовместимые вещи. А вот люди страдающие от шизофрении сразу ищут более мелкие и глубокие варианты: они сходу могут сказать, что на столе пишут письма, а у ворона есть перо, которым можно писать.
Но как отличить гениальную личность от человека, страдающего от психическое заболевания?Вся разница в том, что первые отвечают так сразу, а гениям нужно напрячься, отбросить лобовые, примитивные варианты и выдать по-настоящему уникальный результат.
Ответы:
Болид и торнадо движутся по кругу .
Оба оставляют след .
