Да, да! Это та самая популярная сейчас тема, которую любят приводить в пример помимо "МММ" при обсуждениях криптовалют и майнинга. Намекают, что текущий рынок крипты - это та же самая тюльпановая лихорадка. Так чем они похожи или чем различаются? Чем все тогда закончилось и с чего началось?

Сейчас узнаем...

Вторая половина 20 века ознаменовалась крупными финансовыми пузырями. Люди делали деньги из воздуха, финансовый пузырь раздувался… а потом лопался. То же самое произошло и с голландскими тюльпанами, только в 17 веке.

Сейчас Голландию называют страной тюльпанов, но они росли здесь не всегда. В Нидерланды тюльпаны завез ботаник Карл Клузиус. Он купил их для своей коллекции в Константинополе и высадил в небольшом саду, надеясь исследовать их медицинские свойства.

Но выдающимися свойствами новых цветов оказались другие - декоративные. Вскоре голландские тюльпаны превратились в атрибут богатства. Цена на обычные луковицы была дорогой, а на редкие - астрономически дорогой. Луковица сорта Viceroy продавалась за 2500 золотых флоринов (около 1250 долларов в современной валюте), а луковица более редкого сорта Semper Augustus - за 5000.

Настоящей родиной тюльпанов является не Голландия, как принято считать, а Центральная Азия. По сей день в долинах Тянь-Шаня, на полях Китая, Кыргызстана, Монголии и Алтая можно видеть дикие тюльпаны. А Казахстан – одна из ключевых территорий распространения этих цветов в мире. Из более 100 видов тюльпанов 38 в своем первозданном виде произрастают именно там. Самое красивое зрелище, которое я видел в своей жизни, – майская степь на границе Казахстана и Киргизии, вся сплошь покрытая алыми цветами.

Конечно, древние степняки не разводили цветников и клумб – при кочевом образе жизни это было весьма затруднительно. Но любовались весенними степями, сплошь покрытыми алыми цветами, и слагали песни и легенды. Говорили, что первый тюльпан вырос на крови последнего дракона. Старики утверждали, что нежный цветок вырастает из тела погибшего в бою воина. Сколько в степи алых тюльпанов, столько бойцов сложили на этом поле жизнь.

Впервые начали культивировать дикие тюльпаны, привезенные из степных краев, в Древней Персии. Жестокий и свирепый царь Камбиз очень любил розы, но выращивал в своем саду и другие цветы, в том числе и тюльпаны. Хотя основную работу делали рабы-садовники, сам царь не брезговал поухаживать за растениями.

Камбиз, прославленный своей свирепостью, трепетно относился к цветочкам, а садовников, допустивших малейший промах, наказывал мучительной казнью.

Теперь трудно установить, какие виды явились предками первых садовых растений, но, по мнению многих ученых, это были дикорастущие тюльпаны Геснера и Шренка, растущие в предгорьях Заилийского Алатау.

Очень любили тюльпаны турки, а их правители в своих садах разводили настоящие ковры из живых цветов. При дворе даже был специальный министр тюльпанов.

Во времена ночных пиршеств под открытым небом на обширные клумбы выпускали черепах с прикрепленными к панцирю зажженными свечами. Блуждающие огоньки среди красивых цветов были великолепны.

Турки называли тюльпаны «лале» и часто своих дочерей тоже нарекали этим именем. Лале до сих пор является самым популярным женским именем в Турции.

В середине XVI века посланник австрийского императора в Турции Олье де Бюсбекоме отправил большую партию луковиц и семян тюльпанов в Вену. Директором Венского сада лекарственных растений был профессор ботаники Шарль де Леклюз, подписывающийся по обычаям того времени латинским именем Каролюс Клузиус. Он сразу и навсегда влюбился в экзотические цветы и бескорыстно разослал семена и луковицы тюльпанов всем своим друзьям и знакомым.

Но вскоре его покровитель император Максимилиан II, эстет и любитель цветов, неожиданно умер, и на престол взошел ревностный католик Рудольф II, не интересующийся ботаникой и не терпевший протестантов при своем дворе.

Клузиус отправился в Голландию в Лейденский университет, куда его давно переманивали на должность директора ботанического сада. Под его руководством сад стал самым лучшим в Европе. Там произрастало множество экзотических растений и цветов и, конечно же, любимцы Клузиуса – тюльпаны.

Голландцы, посмотрев на диковинку, предлагали Клезиусу большие деньги за луковицы этих невиданных цветов - но тот не хотел «делиться опытом» с новыми соотечественниками. Голландцы после безуспешных попыток решить дело мирным путем в конце концов, темной ночью просто выкрали луковицы. Прошло несколько лет, и тюльпаны потихоньку начинают распространяться по всем провинциям.

Тюльпан, а не какой-либо другой цветок стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей одну из самых экономически развитых стран Европы, и еще по одной причине. Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока, его завезли из Турции в середине XVI века. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из его луковиц вырастали красивые цветки той или иной окраски, а через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы, каждый раз разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это выглядело чудом. Если торговец бриллиантами должен был купить за большие деньги новый алмаз и огранить его по-новому, то владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог стать владельцем нового, неповторимого сорта, стоившего на тюльпановом рынке уже на несколько порядков больше.

Тюльпан был хорош тем, что его полосатые сорта идеально соответствовали потребностям верхней составляющей рынка сбыта - такие цветки были редкостью и продавались по очень высокой цене, тогда как основная масса обычных желтых, розовых и красных тюльпанов насыщали по умеренным ценам гораздо более емкий рынок для среднего класса.

В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова - 100 флоринов.

Второй причиной тюльпанового бума стала чума 1633-1635 годов. Чумой тогда называли любую серьезную эпидемию, которая могла быть и чаще всего была эпидемией холеры. Но как бы то ни было, из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук и, соответственно, выросли зарплаты. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.

Однако тюльпаны - растения сезонные. До тюльпанового бума торговля ими ограничивалась периодом с мая, когда луковицы цветов выкапывали, до октября, тогда их сажали, а зацветал тюльпан следующей весной. Но бешеный спрос на цветы существовал круглый год! Такое положение вещей никак не устраивало «тюльпановых брокеров», терявших в мертвый сезон прибыль. И тогда сделки на тюльпаны начали заключаться в виде контрактов на урожай следующего года. Риск для покупателя, конечно, был, но и цена была, соответственно, меньше. То есть если рискнуть и купить будущие тюльпаны в ноябре или декабре, то весной их можно было продать на порядок или даже на несколько порядков дороже. А отсюда уже всего один шаг для настоящих фьючерсных сделок, и этот шаг был тут же сделан. В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их «урожая» 1936 года приобрела вид фьючерсных контрактов. Что случилось дальше, наверное, уже понятно. Началась спекуляция контрактами, как любыми другими ценными бумагами.

Регулярные тюльпановые торги велись на фондовой бирже Амстердама. В Роттердаме, Харлеме, Лейдене, Алкмаре и Хорне в тавернах собирались импровизированные тюльпановые биржи, получившие название коллегий. На них занимались, по сути, тем же, чем и на главной амстердамской бирже, т. е. спекуляцией «бумажными» тюльпанами.

В 1636 году тюльпаны стали предметом большой биржевой игры. Появились спекулянты, рисковавшие перекупать «бумажные» цветы в течение лета, чтобы продать их еще дороже следующей весной перед началом сезона. Был даже разработан специальный ритуал торговли ценными бумагами на коллегиях. Например, потенциальному покупателю запрещалось называть свою цену, он мог только намекнуть, что не прочь купить данный контракт.

После этого один из продавцов вставал из-за стола, и они вдвоем уединялись в задней комнате таверны. Если они не договаривались, то по возвращении в общий зал платили небольшую сумму всем остальным в качестве компенсации за срыв возможной сделки. Но торги не останавливались, и уже новая парочка удалялась в отдельную комнату. А «компенсация» несостоявшихся партнеров тут же тратилась на выпивку для всех почтенных брокеров, так что торги, надо думать, проходили весело. Если же сделка заключалась, то по возвращении из кабинета продавец и покупатель выставляли всем присутствующим магарыч и по обычаю плескали на всех пивом и водкой. Современник описывал сценарий подобных сделок так: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и их иметь не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии».

До наших дней дошел список товаров, которые один голландец предлагал другому в обмен на луковицу тюльпана. В него входили: кровать, полный комплект одежды и тысяча фунтов сыра. Под конец тюльпановой лихорадки цены взлетели так высоко, что луковицы никто уже не рисковал высаживать - их хранили, словно золотые самородки.

К зиме 1636 года тюльпаномания достигла своего пика. Луковицы выросли в цене в десятки раз - их давали в приданое невестам, выменивали на дома и картины. Известен случай, когда за луковицу редкого сорта тюльпана заплатили целым пивоваренным производством. Люди сходили с ума - они закладывали свои дома, а на вырученные деньги покупали луковицы, надеясь продать их еще дороже. Некоторые луковицы не успевали выкапывать из земли - а они уже меняли десяток-другой хозяев.

Цены росли как на дрожжах. Луковицы тюльпанов Admiral de Maan, стоившие 15 флоринов за штуку, продавались спустя два года уже по 175 флоринов. Цена сорта Centen с 40 флоринов подскочила до 350, за одну луковицу Admiral Liefkin платили 4400 флоринов. Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла «2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок» - всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.

Тюльпановая лихорадка породила легенды. Одна из них - про то, как портовый босяк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка - это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана Semper Augustus («Вечный август»), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда босяка нашли, он уже доедал селедку с «луком». Бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах.

Другой апокриф - о том, как харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому удалось вывести черный тюльпан. Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы черного тюльпана за 1500 флоринов. После чего прямо на глазах у тюльпановода - любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашицу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. А сапожник не вынес варварства, слег и умер.

Первый звонок прозвенел в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты наконец увидели, что торговля идет в основном «бумажными» тюльпанами. С резким увеличением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос. В хитросплетениях рынка могли разобраться только эксперты. Они и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, все продавали. Цены падали катастрофически. Разорялись и бедные, и богатые.

Основные дилеры предприняли отчаянную попытку спасти положение, инсценируя для публики мнимые аукционы. Покупатели начали разрывать контракты на цветы летнего сезона 1637 года, и 24 февраля представители главных центров по выращиванию тюльпанов собрались в Амстердаме на экстренное совещание. Они предложили следующий сценарий выхода из кризиса. Контракты, заключенные до ноября 1636 года, считать действительными, а те сделки, что были после, покупатель имеет право расторгнуть в одностороннем порядке, заплатив 10% отступного. Однако Верховный суд Нидерландов, посчитавший тюльпановодов главными виновниками массового разорения голландских граждан, наложил вето на это решение и предложил свой вариант. Продавцы, отчаявшиеся получить деньги со своих покупателей, получали право продать товар третьей стороне за любую цену, а недополученную разницу потом стребовать с того, с кем было заключено первоначальное соглашение. Но покупать больше не хотел никто.

Страшная весть разнеслась по городу, а через какое-то время и по всей стране. По стране прокатилась волна самоубийств.

Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию своих граждан. Виноваты были все. По стране разослали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам. В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.

Трехлетний застой в других, «нетюльпановых» областях голландской экономики дорого обошелся стране. Некоторые потом даже сочли, что именно в период тюльпанового безумия главный конкурент Англия сумела перехватить многие исконно голландские рынки за границей. «Тюльпановая лихорадка» продолжалась с 1625 по 1637 год, и сколь стремительно она началась, столь же быстро пошла на убыль: рынок оказался перенасыщен цветами. Покупатели уже не хотели выкладывать тысячи за «Улыбку принцессы», «Черного дьявола», за «Ширли», «Фэнси Фрилс», за «Анжелику» или «Гарден Парти». Цены на луковицы падали, семьи разорялись, люди, будто очнувшись, стали возвращаться к прежним повседневным делам, хотя дел почти не осталось: многие оказались без мастерских, без инструментов. Только и было в хозяйстве что мешочек крепких маленьких луковиц…

Понять голландцев и их помешательство на цветах можно. Ведь те тюльпаны были безумно красивы, гораздо красивее нынешних. И, как ни парадоксально, основная причина великолепия цветов заключалась в том, что они были больны – поражены вирусом цветочной мозаики. Из-за него на лепестках цветов появлялись белые или желтые полоски вперемешку со штрихами разных оттенков розового или красного цвета.

Пестрая окраска лепестков очень декоративна, и такие тюльпаны ценились больше, чем однотонные. Но вирус есть вирус. Больные растения развиваются слабо, образуют меньше потомства и зацветают позже. И хотя не гибнут, но менее жизнеспособны – могут расти лишь в тепличных условиях. Селекционеры поняли, что необходим прилив свежей «крови» – дикой, первобытно мощной, природной. Но где достать таких «дикарей» – в Турции и Персии тюльпаны тоже окультурились и потеряли первобытную силу.

И вот в середине XIX века появились статьи и монографии российского путешественника Александра Шренка, исследовавшего обширные районы Центрального Казахстана и Семиречья. В них описывалось, что в далеких киргиз-кайсацких степях и у подножья гор растет огромное количество диких тюльпанов. Их никто не разводит, никто за ними не ухаживает, они растут сами по себе и каждую весну буквально покрывают всю степь алым ковром.

В те времена Петербургским ботаническим садом заведовал швейцарец Эдуард Регель. Его сын Альберт был направлен уездным врачом в Кульджу. Вернувшись в Петербург, он рассказал папе-ботанику о неизведанном растительном мире Казахстана и Семиречья. Старший Регель стал выбивать из казны деньги на научную экспедицию. Как и сегодня, тогдашние чиновники меньше всего обращали внимание на науку, а тем паче на ботанику.

Однако Регелю все-таки удалось добиться расположения влиятельных лиц, и экспедиция Альберта отправилась в путь.

Результаты превзошли все ожидания. Альберт собирал коллекции флоры, состоящие из засушенных растений, луковиц, семян, и отправлял нарочными в Петербург, где его отец скрупулезно описывал и определял растения, среди которых оказалось очень много видов, доселе неизвестных науке, в том числе девять видов дикорастущих тюльпанов. Один из видов назвали в честь младшего Регеля – тюльпан Альберта, другой – в честь первопроходца Александра Шренка, а большинству видов пришлось дать имена благодетелей-чиновников – Колпаковского, Грейга, Кауфмана.

Благодаря семейству Регелей виды казахстанских тюльпанов попали в Голландию, Англию, Францию, Германию и Америку, где обратили на себя внимание селекционеров, став прародителями большинства современных сортов. 75% всех садовых голландских тюльпанов являются потомками тюльпанов Грейга и Кауфмана.

Тюльпаны – спасители

Во время Второй мировой войны, когда из-за блокады начался голод, голландцам пришлось есть луковицы тюльпанов. Они жесткие, невкусные, малокалорийные, но тем не менее спасли многих мирных жителей от голодной смерти.

А вообще тюльпаны надо сажать и растить: в садах, палисадниках, клумбах, теплицах. И еще эти прекрасные и нежные цветы надо дарить женщинам – женам, любимым подругам, матерям, сестрам, всем женщинам без исключения. Потому что и те и другие прекрасны.

П.С. кстати, яркая и разнообразная расцветка тюльпанов - следствие действия особого вируса, который заражает луковицу и разукрашивает цветок в разные оттенки. Тюльпан от природы по жизни только красный. любой другой цвет это вирусное заболевание. люди научились это использовать. и т. д и т. п. .

источник https://masterok.livejournal.com/4207869.html

В начале XVII века предметом спекуляций национального масштаба стал тюльпан. С точки зрения современного человека сложно понять, какие причины заставляли тысячи голландцев отдавать все свои сбережения за луковицы эфемерного цветка, который ценился более, чем драгоценности, заморские специи и прочие колониальные товары, к которым страна мореплавателей имела чуть ли не единственный доступ. Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо поставить себя на место голландца начала XVII века, для которого букет тюльпанов в гостиной означал примерно то же самое, что сейчас собственная загородная вилла или иномарка. Тюльпан в то время символизировал принадлежность к высшему слою голландского общества. Поэтому, когда в стране сложилась такая ситуация, что любой средний голландец получил возможность приобрести луковицу тюльпана, в Голландии началась настоящая тюльпановая лихорадка. Каждый стремился заполучить свою долю от того богатства, которое вращалось на рынке тюльпанов.

Существовала и еще одна причина, из-за которой тюльпан стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей одну из самых экономически развитых европейских стран. Так же как и большинство других декоративных растений, тюльпан был привезен в Европу из стран Ближнего Востока в середине XVI века. Его родиной считается Турция.

Однако это весеннее растение обладало одной удивительной особенностью, которая в те времена стала настоящим чудом. Из луковиц тюльпана вырастали красивые цветки, в зависимости от сорта имевшие определенную окраску.

Проходило несколько лет, и цветки вдруг изменялись: на их лепестках появлялись полосы, которые каждый год также могли приобретать разные оттенки. В наши дни найдено простое объяснение такому чуду: его появление связано с вирусным заболеванием тюльпановых луковиц. Но в те времена об этом даже и не догадывались. Если торговец бриллиантами должен был вложить немалые средства в приобретение нового алмаза с последующей его огранкой, то владелец одной-единственной луковицы тюльпана мог неожиданно для себя получить новый, неповторимый сорт (причем не прилагая особенных усилий), который на тюльпановом рынке стоил на несколько порядков больше по сравнению с обычными, всем известными сортами.

Спекулянты пользовались тем, что полосатые сорта идеально соответствовали потребностям верхней составляющей рынка сбыта, поэтому продавались по очень высоким ценам, в то время как обычные желтые, розовые и красные тюльпаны шли по умеренным ценам, доступным для среднего класса.

В 1612 году в Амстердаме вышел каталог «Florilegium», в котором были представлены рисунки 100 сортов тюльпанов. Новым символом богатства заинтересовались многие европейские королевские дворы. В результате цены на эфемерный цветок значительно повысились. Так, например, в 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, который пользовался большим спросом, стоила 1000 флоринов, в разгар же тюльпанового бума, разразившегося в 1634–1636 годах, состоятельные люди готовы были выложить за нее до 4600 флоринов. Кстати, свинья в то же время стоила 30, а корова – 100 флоринов.

Второй причиной тюльпанового бума стала эпидемия чумы 1633–1635 годов, уносившая сотни жизней. Из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук, поэтому промышленники вынуждены были увеличить оплату труда. Так что у простых голландцев появились лишние деньги, и, взирая на тюльпановое безумие богатых, они начали создавать собственный тюльпановый бизнес.

Однако, как известно, тюльпаны – сезонные растения. До того как страной овладела тюльпановая лихорадка, луковицами этих цветов торговали лишь с мая, когда их выкапывали, по октябрь, когда их снова сажали в землю. Зацветали же тюльпаны следующей весной. Но, поскольку спрос на цветы был настолько велик, что во много раз превышал предложение, в зимний период тюльпановые дилеры начали продавать крохотные луковички. Хотя такой способ разведения цветов был в известной мере рискованным для покупателей, их все же привлекала гораздо меньшая цена посадочного материала. К тому же риск был оправданным: купленные в ноябре или декабре луковицы тюльпанов весной можно было продать на несколько порядков дороже, что привело к заключению фьючерсных сделок. В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их урожая 1636 года приобрела вид фьючерсных контрактов, а так как это были ценные бумаги, они тоже не замедлили превратиться в предмет спекуляции.

Тюльпановые торги регулярно проводились на амстердамской фондовой бирже. В провинциальных городах – таки, как Роттердам, Харлем, Лейден, Алкмар и Хорна, – в тавернах собирались импровизированные тюльпановые биржи, которые получили название коллегий. Так же как и в Амстердаме, на них занимались спекуляцией «бумажными» тюльпанами.

На коллегиях существовал даже специальный ритуал торговли ценными бумагами. Потенциальному покупателю было запрещено вслух называть свою цену. Он мог только намекнуть, что не отказался бы приобрести данный контракт, после чего один из торговцев вставал из-за стола и они вдвоем уединялись в задней комнате таверны. В случае несостоявшейся продажи бумаг они возвращались в общий зал и в качестве компенсации за неудавшуюся сделку выплачивали всем собравшимся в таверне небольшую сумму. Продавец же снова отправлялся в отдельную комнату обрабатывать очередного покупателя. Остававшиеся на местах брокеры тут же тратили компенсацию на выпивку, и начиналось всеобщее веселье. Если же продавцу удавалось сойтись в цене с покупателем и они заключали сделку, по возвращении из кабинета им полагалось угостить присутствующих пивом и водкой и, по обычаю, обрызгать всех теми же напитками.

В 1636 году тюльпаны превратились в предмет большой биржевой игры. Некоторые рискованные предприниматели скупали в течение лета «бумажные» цветы, а перед началом весеннего сезона умудрялись перепродавать их по более высоким ценам. Один из современников описывал сценарий подобных сделок следующим образом: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и их иметь не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии».

Цены на тюльпановые луковицы поднимались как на дрожжах. Например, стоимость луковиц тюльпанов Admiral de Maan за два года выросла с 15 флоринов до 175 флоринов за штуку. Цена сорта Centen с 40 флоринов подскочила до 350, одну луковицу Admiral Liefkin продавали за 4400 флоринов. Согласно сохранившимся документам, рекордной стала сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц.

Чтобы расширить круг покупателей и привлечь внимание к своей продукции людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, залогом же остальной суммы становилось имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла 2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок. Все это добро оценивалось суммой ни много ни мало 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц тюльпанов заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.

Тюльпановая лихорадка достигла таких грандиозных масштабов, что вокруг нее начали появляться легенды. Одна из них рассказывала о том, как портовый босяк, увидев издалека входивший в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец до того был обрадован известием о возвращении долгожданного судна, что выбрал из бочки самую жирную сельдь и милостиво вручил ее оборванцу. Но последний был еще и нечист на руку. Он увидел на конторке благодетеля луковицу, которая была похожа на очищенный репчатый лук, и решил, что селедка в сочетании с луком гораздо лучше, чем просто селедка, поэтому он без зазрения совести стянул эту луковицу и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец обнаружил пропажу. Оказалось, что за репчатый лук оборванец принял луковицу тюльпана Semper Augustus, что в переводе означает «вечный август», за которую ее владелец выложил целые 3000 флоринов. Увы, бедняга, с наслаждением доедавший селедку с «луком», был пойман с поличным, после чего загремел в тюрьму с обвинением в хищении частной собственности в особо крупных размерах.

Другая легенда повествовала о том, как харлемские торговцы тюльпанами прознали о некоем гаагском сапожнике, который сумел вывести тюльпан с черной окраской лепестков. Вскоре к сапожнику прибыла депутация из Харлема, которая скупила у него все луковицы удивительного растения за 1500 флоринов. Как говорится, не отходя от кассы, коварные покупатели бросили все редкостные луковицы на землю и принялись в ярости топтать их ногами, пока они не превратились в кашицу. Нет, торговцы не были сумасшедшими, а совершили они этот странный поступок лишь потому, что боялись, как бы невиданный черный тюльпан не повредил их прекрасно налаженному бизнесу. Сапожник же, бывший свидетелем сей кощунственной сцены, не вынес варварского уничтожения деяния рук своих и вскоре умер от удара.

Однако все на свете имеет свой конец. В конце 1636 года не только городские магистраты, но и сами производители тюльпанов наконец-то заметили, что торговля идет главным образом «бумажными» тюльпанами. Количество игроков на тюльпановой бирже все более увеличивалось, и цены стали скакать быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос. Во всех этих рыночных хитросплетениях способны были разобраться только эксперты, которые и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, предложение же оставалось по-прежнему высоким. Эта мера вызвала катастрофическое падение цен, что привело к банкротству как богатых, так и бедных тюльпановых предпринимателей.

Последней отчаянной попыткой основных дилеров спасти положение стало проведение инсценировок аукционов. Однако покупатели не поддавались на подобного рода обман и продолжали разрывать контракты на цветы летнего сезона 1637 года.

24 февраля представители главных центров по выращиванию тюльпанов вынуждены были собраться в Амстердаме на экстренное совещание. Чтобы вывести из кризиса тюльпановый бизнес, решено было действовать по следующему сценарию: контракты, которые были заключены до ноября 1636 года, считать действительными, а более поздние сделки разрешить покупателю расторгать в одностороннем порядке, заплатив 10 % отступного.

Однако план не удался, потому что Верховный суд Нидерландов счел главными виновниками массового разорения голландцев тюльпановодов и поэтому наложил вето на это решение, взамен предложив собственный вариант. Продавцы, которые не надеялись уже на получение денег со своих покупателей, могли продать товар третьей стороне, причем за любую цену. Недополученную разницу они имели право потребовать с того, с кем было заключено первоначальное соглашение. Но становиться покупателями желающих больше не было.

Правительство поняло, что винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию граждан нельзя. Виновными в той или иной мере были все, кто заразился тюльпановой лихорадкой. Поэтому было решено организовать, где это необходимо, специальные комиссии для разрешения многочисленных споров по тюльпановым сделкам. В результате большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, которые полагались им по контрактам.

Тюльпановый бум дорого обошелся голландской экономике. Многие очевидцы событий утверждали, что именно из-за трехлетнего застоя в «нетюльпановых» ее областях главный конкурент Нидерландов, Англия, сумела перехватить многие исконно голландские рынки за границей. Как бы то ни было, но масштабы перенесенного потрясения действительно оказались грандиозными. Однако, несмотря ни на что, на протяжении многих веков Голландия считается страной тюльпанов, и нынешним масштабам голландского цветочного бизнеса остается только позавидовать.

| |

Тюльпаномания

Тюльпан… Кто бы мог подумать, что этот красивый цветок станет причиной невиданных страстей, невероятных историй и приключений. Самые ранние сведения о тюльпанах относятся к литературным произведениям Персии. Здесь цветок был известен как «дульбаш» или «тюльпан» – турецкая чалма. В 1554 году посланник австрийского императора Ожье Жислен де Бусбек увидел тюльпаны в саду турецкого султана. Посол закупил партию луковиц и отправил в Вену. Цветы попали в Венский сад лекарственных растений, которым заведовал голландский ботаник, садовод Клюзиус. В 1570 году он привез луковицу тюльпана в голландский город Лейден.

В Нидерландах тюльпаны быстро вошли в моду и стали пользоваться большим спросом, особенно у богачей. Купцы и лавочники стремились собрать как можно больше редких сортов диковинных цветов и покупали их по безумным ценам. Так, некий торговец из Харлема заплатил за одну луковицу половину своего состояния только для того, чтобы посадить ее в оранжерее и похвастаться перед знакомыми.

Когда луковицы тюльпанов стали доступны среднему голландцу, цветы превратились в объект финансовых спекуляций. Страну охватило безумное увлечение, позже названное тюльпаноманией. Купцы за бесценок спускали свои товары, чтобы на вырученные деньги купить вожделенные луковицы.

К 1634 году тюльпановая афера захватила крупнейшие города республики: Амстердам, Утрехт, Алкмар, Лейден, Энкхейзен, Харлем, Роттердам, Хорн… Спекуляция луковицами приносили больший доход, чем перепродажа акций или облигаций.

Быстрый рост цен стимулировал приток на голландский цветочный рынок все новых покупателей, мечтавших быстро разбогатеть. В 1636 году спрос на тюльпаны редких сортов вырос настолько, что они стали предметом большой биржевой игры. Современник так описывал сценарий подобных сделок: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов, да иметь и не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии».

Акварель неизвестного художника, XVII век

Деревенские постоялые дворы и таверны превратились в цветочные биржи. Завершение торговых сделок отмечалось шумным застольем. Главным же центром ценообразования была Харлемская биржа, где за три года торгов по спекулятивно-завышенным ценам общая сумма цветочных сделок достигла астрономической цифры – 10 млн гульденов. Для сравнения: в такую же сумму оценивалась биржевая стоимость знаменитой Ост-Индской компании.

Цены на луковицы постоянно росли. Самым дорогим сортом считался «Семпер Август». В 1623 году его луковица стоила 1000 флоринов, а в разгар тюльпаномании один из экземпляров был продан за 4600 флоринов, новую карету, пару серых лошадей и полный комплект сбруи. Для сравнения корова в то время стоила 100 флоринов. Рекордной можно считать сделку в 100 тысяч флоринов за 40 тюльпановых луковиц.

Спрос постоянно превышал предложение. Чтобы привлечь людей среднего достатка, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы – имущество покупателя. Мантинг, плодовитый автор той поры, написавший о тюльпаномании фолиант объемом в тысячу страниц, сохранил для потомков следующий перечень различных предметов, за которые была куплена луковица редкого сорта «Вице-король»: 2 ласта пшеницы, 4 ласта ржи, 4 откормленных быка, 8 откормленных свиней, 12 откормленных овец, 2 хогсхеда вина, 4 бочки пива, 2 бочки сливочного масла, 1000 фунтов сыра, кровать с постельными принадлежностями, мужской костюм, серебряная чаша. Всего добра на 2500 флоринов.

Существует рассказ об одном редком экземпляре, за который покупатель отдал целую пивную в 30 тысяч флоринов. Живописец Ян ван Гойен предложил гаагскому бургомистру за десять луковиц аванс в размере 1900 флоринов, а в залог остальной суммы – полотно Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать картину.

Среди народа сложилось мнение, будто тюльпаны – гарантия обогащения. Надо только купить побольше луковиц, а когда цена поднимется, выгодно продать. «Дворяне, горожане, фермеры, механики, моряки, лакеи, горничные, трубочисты, торговцы старьем, – писал французский психолог Б. Садис, – все завязли в торговле тюльпанами. Дома и земли продавались за разорительную низкую цену или шли в уплату покупок, сделанных на рынке тюльпанов. Так заразительна была эпидемия, что иностранцев поразило то же безумие, и деньги текли в Голландию отовсюду».

Тюльпановая лихорадка породила легенды. В «Путешествиях» Блейнвилла приводится забавный случай. Богатый купец, гордившийся своими редкими тюльпанами, получил большую партию товара. Эту весть ему принес в бухгалтерию некий моряк. Купец наградил его за хорошую новость крупной копченой селедкой. Моряк, заметив на конторке торговца луковицу, очень похожую на луковицу репчатого лука, незаметно сунул ее в карман в качестве закуски к селедке.

Едва он ушел, как купец обнаружил пропажу драгоценной луковицы тюльпана «Семпер Август» стоимостью три тысячи флоринов. Все домашние были подняты на ноги, драгоценную луковицу искали повсюду, но тщетно. Горю купца не было предела. Наконец кто-то заподозрил моряка.

Моряк и не думал прятаться. Его обнаружили мирно сидящим на бухтах каната и пережевывающим последний кусочек «лука». Он и не помышлял, что ест завтрак, на деньги от продажи которого можно было кормить экипаж целого корабля в течение года или, как утверждал ограбленный купец, «устроить роскошный пир для принца Оранского и целого двора штатгальтера». Моряк провел несколько месяцев в тюрьме по обвинению в краже в особо крупных размерах.

Тюльпаномания не могла продолжаться вечно. Как только цены на луковицы стали чуть снижаться, торговцы сразу запаниковали и принялись сбрасывать свой товар. Предложение резко превысило спрос. Тысячи голландцев вдруг обнаружили, что являются обладателями нескольких луковиц, которые никто не хочет покупать даже за четверть первоначальной цены. Состоятельные купцы были доведены чуть ли не до нищеты, а многие дворяне разорились.

Особенно туго пришлось тем, кто пытался спекулировать в кредит. Допустим, некий продавец Хиддинг договаривался с покупателем Эйкеном о поставке через два месяца пяти «Семперов Августов» по четыре тысячи флоринов за луковицу. В оговоренный срок Хиддинг был готов продать луковицы, но к тому времени цена падала до трехсот-четырехсот флоринов за штуку, и Эйкен отказывался выплачивать разницу. Таких случаев невыполнения договорных обязательств с каждым днем становилось все больше.

Владельцы тюльпанов провели в ряде городов общественные собрания. После бурных дебатов в Амстердаме делегаты пришли к соглашению, по которому договоры, заключенные в разгар мании, то есть до ноября месяца 1636 года, объявлялись потерявшими законную силу, а те, что были заключены позднее, считались расторгнутыми после уплаты покупателями десяти процентов стоимости контракта. Но это решение никого не удовлетворило.

Судьи, заваленные исками о нарушении условий договоров, отказывались принимать к рассмотрению спекулятивные сделки. В конце концов поиском выхода из тупика занялся Совет по делам провинций в Гааге. Члены совета после трехмесячных дебатов объявили, что не могут вынести окончательное решение, поскольку… не обладают всей полнотой информации. Они предложили следующий выход: если покупатель отказывается приобретать тюльпаны по договорной цене, продавец может продать луковицы с аукциона, а разницу между фактической и договорной ценами обязан компенсировать покупатель. Подобные рекомендации оказались абсолютно бесполезными. В Голландии не было суда, который мог бы заставить покупателей платить за тюльпаны. Споры по тюльпановым сделкам разбирали специальные комиссии. В итоге большинство продавцов согласилось получить по пять флоринов с каждой сотни, полагавшейся им по договорам.

К началу 1640-х годов тюльпаномания в Голландии навсегда отошла в историю, оставив после себя разве что забавную книгу «Взлет и падение флоры». Трехлетний застой в экономике дорого стоил стране. Однако важно другое: Нидерланды и поныне считаются страной тюльпанов. Здесь ежегодно производится 3 миллиарда луковиц тюльпанов, из которых две трети идет на экспорт, а треть остается в стране для выращивания цветов и последующего разведения.

Финансовые пирамиды, от которых в конце прошлого - начале этого века пострадало множество россиян, явление, оказывается, далеко не новое. Одна из первых таких пирамид возникла в далеком XVI веке и привела к разорению целой страны - Голландии.

В 1593 г. Каролус Клусиус, руководитель сада лечебных трав императора Максимилиана II, посадил несколько луковиц тюльпана в землю ботанического сада Лейденского университета. На следующий год появились цветы, которые определили всю будущую судьбу Голландии.

Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из его луковиц вырастали красивые цветки той или иной окраски, а через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы, каждый раз разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это выглядело чудом. Если торговец бриллиантами должен был купить за большие деньги новый алмаз и огранить его по-новому, то владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог стать владельцем нового, неповторимого сорта, стоившего на тюльпановом рынке уже на несколько порядков больше.

В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Например, луковица показанного на рисунке тюльпана, стоила, в зависимости от размера, от 3.000 до 4.200 флоринов.
Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова - 100 флоринов.
Второй причиной тюльпанового бума стала эпидемия холеры 1633-1635 гг. Из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук, поэтому зарплаты выросли. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.

Клусиус буквально заразил голландцев своим увлечением тюльпанами. В стране началось помешательство, полное безумие, названное позже историками «тюльпаномания». За 20 с лишним лет голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.
В 1625 году луковица редкого сорта тюльпана уже могла стоить 2000 золотых флоринов. Торговля ими была организована на биржах Амстердама, Роттердама, Харлема и Лейдена. Объем тюльпановой биржи достиг астрономической суммы в 40 миллионов флоринов.
К 1635 году цена поднялась до 5500 золотых за луковицу, а к началу 1637 года цены на тюльпаны выросли в 25 раз. Одну луковицу давали в качестве приданого невесте, три стоили столько же, сколько хороший дом, а всего лишь одна луковица сорта Тюлип брассери отдавалась за процветающую пивоварню. Продавцы луковиц зарабатывали огромные деньги. Все разговоры и сделки вращались вокруг единственного предмета – луковиц.

К примеру, луковица красного тюльпана с белыми прожилками стоила 10 000 флоринов, а Рембрандту за его картину «Ночной дозор» заплатили 1800, что его весьма порадовало.
Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла "2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок" - всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.

Тюльпановая лихорадка породила легенды. Одна из них - про то, как портовый босяк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка - это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана Semper Augustus ("Вечный август"), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда босяка нашли, он уже доедал селедку с "луком". Бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах.
Другой апокриф - о том, как харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому удалось вывести черный тюльпан. Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы черного тюльпана за 1500 флоринов. После чего прямо на глазах у тюльпановода - любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашицу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. А сапожник не вынес варварства, слег и умер.

Многие голландцы бросили работу и постоянно играли на бирже по продаже тюльпанов. Для того чтобы купить луковицы и перепродать по более высокой цене, закладывались дома и предприятия. Продажи и перепродажи производились множество раз, в то время как луковицы даже и не вынимались из земли. Состояния удваивались за мгновения, бедные становились богатыми, богатые - сверхбогатыми. Начала строиться первая финансовая пирамида, которой позавидовал бы и Мавроди. Появилась тюльпановая мафия, похищающая луковицы.

А во вторник 3 февраля 1637 года в Голландии закончилась. Причем неожиданно и по непонятным доселе причинам. Аукцион начался с продажи луковиц недорогого сорта Белая корона по цене 1250 флоринов за лот. Еще вчера было множество желающих купить этот лот за гораздо более высокую цену, но сегодня покупателей не оказалось вообще.
Продавцы поняли, что все луковицы надо немедля продавать, но было некому. Страшная весть разнеслась по городу, а через какое-то время и по всей стране. Цены не просто снизились – тюльпановая биржа разом перестала существовать. Цены на луковицы упали в среднем в сто раз. Десятки тысяч людей за считанные часы разорились и стали нищими. По стране прокатилась волна самоубийств.

Многие хозяйства пошли с молотка. Многие бедняки стали ещё беднее. А Голландия ещё долго страдала от последствий спекулятивной лихорадки. Пострадали и дельцы из Лондона и Парижа, куда она успела переброситься. Тюльпаны же из "ценных бумаг" опять превратились в просто цветы, объект услаждения взора прохожих и гостей.

Все любят экзотические растения. Чтобы иметь у себя в цветнике редкое растение следует знать тонкости разведения. В настоящей статье мы попытались привести сборник советов, для того чтобы избежать гибели при выращивании определенного цветка. Условия выращивания большинства классов цветов не похожи. Редкое растение требует кропотливого обеспечения условий. Рекомендуем понять для последующих процедур, к какой группе определен Ваш цветок.

История садоводства в Голландии

Осенью 1593 года Шарль де ль Эклюз прибыл в голландский город Лейден с секретным грузом тюльпановых луковиц. И уже в 1594 году расцвел первый посаженый им в Голландии тюльпан. В Лейдене Эклюз занимался скрещиванием разных видов тюльпанов, пытаясь вывести тюльпаны которые можно было бы выращивать в более суровом нежели турецкий климате и получить лепестки разных оттенков. Голландцы предлагали Клюзиусу большие деньги за луковицы этих невиданных цветов — но тот не хотел «делиться опытом» с новыми соотечественниками. После безуспешных попыток решить дело мирным путем в конце концов, темной ночью луковицы просто были выкрадены.

В 1625 году «Тюльпанная лихорадка» охватила Нидерланды. Эти цветы стали настолько модными и популярными, что их луковицы продавались в буквальном смысле слова на вес золота. Ради какой-нибудь особо редкой луковицы люди отдавали гектары земли, целые имения и состояния, некоторые даже шли на убийство и предательство.

Почему тюльпаны имели столь высокое значение?

Дело в том, что недвижимости и лошадей с каретами каждый богач того времени имел предостаточно, а вот тюльпан — как раз и стал такой редкой и исключительной вещью, которая всегда могла поведать о богатствах хозяина. В 1623 году одна луковица популярнейших сортов тюльпанов стойла 1 000 гульденов. Годовой доход среднестатистического голландца того времени составлял 150 гульденов, значит ему почти семь лет необходимо было экономить, чтобы купить один тюльпан. Известны факты, когда тюльпаны менялись на недвижимость и землю. Продавцы тюльпанов того времени зарабатывали около 6 000 гульденов ежемесячно. Некоторые сделки вообще поражают, например в 1635 году 40 тюльпановых луковиц было продано за 100 000 гульденов. Какие это гигантские деньги можно понять, узнав цены на еду того времени: одна тонна масла стоила 100 гульденов, 10 откормленных свиней — 300 гульденов. Самыми дорогими считались луковицы сорта «Semper Augustus» — известна сделка по продаже одной луковицы этого сорта по цене 6 000 гульденов.

Спрос на тюльпаны всё возрастал, а предложения было не достаточным. Многие голландцы погрузились в тюльпановый бизнес. В Амстердаме, Роттердаме, Гарлеме и Лейдене открылись тюльпановые биржи. На биржах торговались не только «живые» тюльпановые луковицы, но и ещё не выросшие. Там же заключались сделки на будущее, где люди обязывались покупать или продавать оговоренное количество тюльпановых луковиц за оговоренную сумму в назначенное время в будущем. В таких сделках продавались не только не выросшие «дети» уже посаженных луковиц, но и луковицы которые ещё только предстояло посадить будущей осенью. Сделки эти называли «торговлей ветром» (англ. «wind handel»). Словом, кипела настоящая биржевая жизнь, в которой спекулировалось не акциями, а тюльпанами. Многие голландцы ведомые тюльпаноманией продавали единственное имущество только для того, чтобы купить пару тюльпановых луковиц и позже продать их подороже.

«Тюльпанная лихорадка» породила легенды. Одна из них — про то, как портовый моряк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка — это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана «Semper Augustus» («Вечный август»), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда портового моряка нашли, он уже доедал селедку с «луком». Его луковица оказалась довольно вкусной в сочетании с копченой селедкой. Самым неприятным в этой истории явилось то, что бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах, где и провел несколько месяцев.

Схожая неприятность случилась с заезжим англичанином-ботаником, который в теплице одного богача увидел любопытную луковицу и, не подумав о последствиях, разрезал на кусочки с научными целями. Бедолагу потащили к мировому судье, где он к своему ужасу узнал, что ненароком изничтожил «Адмирала Ван дер Эйка» рыночной ценой четыре тысячи флоринов. Несмотря на его оправдания жертву научного любопытства держали в тюрьме до тех пор, пока он не возместил ущерба…

Другая история рассказывает о том, как харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому удалось вывести черный тюльпан. Делегация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы черного тюльпана за 1500 флоринов. После чего прямо на глазах у тюльпановода — любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только тогда, когда превратили их в кашицу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. А сапожник не вынес варварства, слег и умер.

Цены на луковицы тюльпанов с каждым годом росли. Но в 1637 году случился перегрев рынка — цены достигли таких высот, что спрос резко упал. У задолжавших и нищих голландцев осталось множество тюльпановых луковиц — но их было некому продать. В тот год цена на луковицы упала в 100 раз. Такой обвал цен ударил и по всей голландской тюльпановой промышленности. Тюльпановый кризис стал причиной последующего финансового кризиса в Голландии, оказалось вся экономика страны была сосредоточена на тюльпанах. Пострадавшие граждане стали винить в провоцировании тюльпанового кризиса правительство, принявшее ряд поправок к законам о торговле тюльпанами, ограничивающих биржевые спекуляции. Понятно что правительство Голландии лишь «закрыло дыру» позволившую ценам на тюльпаны вздуться до заоблачных. Не все понимали, что чем раньше пузырь тюльпановмании лопнул бы — тем легче бы были последствия.

«Тюльпанная лихорадка» поразила и другие страны Европы, но не в такой степени как Голландию. Например, в 1800 году луковица тюльпана в Англии стоила 15 гиней — достаточно солидная по тем временам сумма.