Форт «Император Пётр I» ("Цитадель"): немного истории
Первоначальное название форта – «Цитадель». Строительство новой батареи для защиты Кронштадта от угрозы с моря было завершено в 1724 году. В Петровские времена новое укрепление было из дерева с земляными насыпями. На укреплении установили 106 орудий, в возведении участвовали солдаты и офицеры гвардейских Семёновского и Преображенского полков.
«Цитадель», как и «Кроншлот», сильно пострадала от наводнения 1824 г.
Перестройка форта началась в 1927 году по проекту Л.Л.Карбоньера. Было построено новое основание взамен старого, Петровского времени. Вместо деревянного бастиона была возведена каменная башня, а два полубастиона были замены каменными полубашнями.
Внутреннюю гавань защищали каменные куртины, проложенные между бастионами, кроме того, вход в гавань был снабжен раздвижными мостами.
«Цитадель» предназначалась для круговой обороны. Под амбразурами стены «Цитадели» облицевали гранитом, выше куртин – строения кирпичные. Гарнизон форта состоял из более 400 человек. Внутри располагались ядрокалильные печи и погреба для снарядов.
В 1834 г. укрепление «Цитадель» царским указом было переименовано в форт «Император Петр I». В период Крымской войны между фортом «ПетрI» и «Кроншлот» было установлено минное заграждение, такое же – между фортами «Павел I» и «Александр I», форт был вооружен сотней орудий.
Дамба, соединяющая форт с о.Котлин, была построена в 1870 г. К концу 19-го века с развитием артиллерии, новые снаряды пробивали двухметровые стены и форты стали терять свое значение как укреп.сооружения. В 1896 г. «ПетрI» в составе других был исключен из состава оборонительных сооружений.
В начале 20-го века на форте были построены двухэтажные здания и заменены деревянные крыши, на территории форта разместилось минное хранилище. Уже век форт используется военными как склад боеприпасов и является режимным объектом. Любопытствующих ближе 50 метров не подпускают, так что форт остается «Цитаделью».

Форт «Цитадель» (Петр I) — оборонительное сооружение, защищавшее Купеческую гавань с юга. Находится в южной части острова Котлин. Построен в 1724 году. Сегодня является режимным объектом ВМФ (база хранения арсенала), доступ на него запрещен.

В 1705 году Петр I продолжает совершенствовать защиту Кронштадта и Санкт-Петербурга. Уже построенный «Кроншлот» не мог в одиночку сдерживать шведские корабли, поэтому было решено возвести новую береговую батарею, получившую имя Святого Яна. Спустя годы, в 1721-м, ее укрепляют, а затем строят новую — «Цитадель», чтобы обеспечить безопасность кораблей, базирующихся в Купеческой гавани.

К 1724 году основные работы завершились. На вооружении было 106 орудий. Обустроена внутренняя гавань. В последующее столетие он несколько раз перестраивался. Но сильные разрушения ему принесли не сражения, а печально известное наводнение 1824 года.

В 1827 году деревянно-каменную конструкцию начали заменять каменной. При строительстве использовался бетон, мастика из смолы и воска, бутовая плита. Форт «Цитадель» мог вместить 422 человека гарнизона. Через семь лет, когда работы завершились, он был переименован в честь императора Петра I.

С течением времени «Петр I» утратил былое значение, перешел во вторую линию обороны, а в 1896 году он прекратил выполнять оборонительную функцию. В дальнейшем, в советские годы, использовали как склад вооружения и лабораторию по производству взрывчатых веществ.

Как попасть в форт «Петр I»

Доступ на внутреннюю территорию запрещен. Внешний осмотр возможен в рамках морской экскурсии в период навигации. Зимой можно дойти до форта по льду.

В 800 метрах расположен один из самых необычных кронштадтских фортов —

Координаты : 59°59′22″ с. ш. 29°44′03″ в. д.  /  59.98944° с. ш. 29.73417° в. д.  / 59.98944; 29.73417 (G) (Я)

Форт «Цитадель» (форт «Пётр I» ) - памятник истории и архитектуры XVIII века . Создан для защиты Купеческой гавани с юга. Находится под охраной государства. Расположен недалеко от Кронштадта .

Предыстория

Строительство крепости

В 1721 году Пётр потребовал защиты кораблей, находящихся в Купеческой гавани, от обстрелов с моря. Сначала укрепляют батарею святого Яна, а затем, понимая недостаточность этой меры, строят новую батарею - «Цитадель». Строительством руководит капитан Лейн , а ведётся оно силами солдат и офицеров Семёновского и Преображенского полков . Форт строится на ряжах и имеет, подобно Кроншлоту, внутреннюю гавань. По окончании строительства в 1724 году в батарее 106 орудий и пороховые погреба на сваях. В дальнейшем из соображений безопасности порох был перемещён в брустверы.

После этого и до наводнения 1824 года форт только незначительно ремонтировался.

После наводнения

В 1824 году Петербург и Кронштадт подвергаются разрушительному наводнению. Большая часть укреплений Кронштадта уничтожена либо серьёзно пострадала, не избежал этого и деревянный форт. И восстановление города начинается именно с Цитадели. Решено перестроить его в камне, и в 1827 году принят проект Карбоньера . Реализовал этот проект майор Фуллон .

По сравнению со старой крепостью были добавлены новые сваи и бетонное основание, что значительно укрепило форт. Кладка башен выполнена из бутовой плиты и облицована гранитом со стороны залива. Заделаны швы, толщина стен доведена до 2 м.

После перестройки оборона форта осуществлялась по круговому принципу. Главная башня, соединялась по флангам с двумя полубашнями. Горжевая часть с двумя проходами во внутреннюю гавань форта была вооружена 16 полупудовыми единорогами , а сами проходы перекрывались чугунными раздвижными мостами. На форте располагалось 422 человека гарнизона, вооружённого 97 орудиями.

По окончании строительства 7 сентября 1834 указом Николая I форт получает имя Петра I.

Дальнейшая история

В связи с угрозой, исходившей от английского флота во время Крымской войны , между фортами «Александр I» и «Пётр I» , а чуть позже - фортами «Кроншлот» и «Пётр I» в 1854 году было установлено первое в мире минное подводное заграждение. Протяжённость минной позиции, оснащённой минами Якоби , составила 555 метров.

Впоследствии форт переведён во вторую линию обороны, потом стал использоваться в качестве перевалочной базы - в 1870 году к нему пристроены дамба, мост и пристань с поворотным краном. А в 1896 году в связи с увеличением дальнобойности артиллерии, когда появилась возможность обстрела Кронштадта с материкового берега, форт и вовсе был выведен из состава оборонительных сооружений. Несмотря на это, во время преобразования форта «Александр» в противочумную лабораторию, именно «Пётр» принял всё его вооружение.

В советское время форт выполнял функции склада и лаборатории по взрывчатым веществам.

Современное состояние

Закрыт для посещений как база флота.

Напишите отзыв о статье "Цитадель (форт)"

Отрывок, характеризующий Цитадель (форт)

За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.

Форты Кронштадта - Форт «Император Пётр I» («Цитадель»)

В мае 1705 года Пётр I прибывает на остров Котлин для приготовления защиты от нападения шведов. Пётр понимал, что один Кроншлот шведов не остановит. Поэтому на берегу острова было найдено место для строительства береговой батареи. Строительство поручили Ивану Крюйсу, командиру шнявы «Де-Грас». Строили быстро. Уже 1 июня на новой батарее установили орудия. Батарею назвали именем Святого Яна.

В 1705 году aна острове уже было построено пять батарей, которые были усилены корабельными орудиями. Во время шведского нападения 1705 года островные батареи показали себя с лучшей стороны, и вице-адмирал Крюйс, ещё в разгар войны, писал Петру: «не худо б было, чтоб Кроншлоту или близ его ещё какую крепость сделать...».

И летом 1706 года на месте Толбухинской батареи на котлинской косе начали строить крепость «Святой Александр». А через год — батарею Святого Яна отремонтировали и усилили (её вооружение составляли 15 двадцатичетырёхфунтовых пушек и 12 восемнадцатифунтовых). Но и этих средств защиты было недостаточно.

Строительство на Котлине особенно усилилось после Полтавской победы: стали строить причалы, гавани, магазины, кирпичные дома. Береговые укрепления не могли обеспечить надёжной защиты флота и новой островной колонии. Возведённые гавани вооружались для защиты молодого флота. Так, на стенках Купеческой гавани, было установлено 100 орудий.

В 1721 году после подписания Ништадского мира, Пётр требует защитить корабли, стоящие в Купеческой гавани от возможных обстрелов со стороны моря. Он повелел усовершенствовать батарею Святого Яна, а затем возвести новую батарею, которую назвали «Цитадель».

Строили форт четыре года солдаты и офицеры Семёновского и Преображенского полков, расположенных на острове Котлин. В 1724 году работы, в основном, были завершены. В «Цитадели» установили 106 орудий. Как и «Новый Кроншлот», форт «Цитадель» строился на ряжах, и имел внутреннюю гавань. Внутри этой гавани расположили на сваях пороховые погреба, которые при перестройке перенесли в брустверы из соображений безопасности.

С различными доделками и ремонтами форт «Цитадель» стоял на защите гаваней и фарватера более 100 лет. Но, деревянно-каменный столетний форт не смог противостоять одному из самых разрушительных наводнений в истории Кронштадта и Санкт-Петербурга. Наводнение 1824 года нанесло огромные разрушения.

Восстанавливать военные сооружения начали именно с форта "Цитадель" и гаваней Кронштадта. В 1827 году было принято решение о перестройке форта в камне. Проект составил инженер-генерал-лейтенант Л. Л. Карбоньер, работами по возведению форта руководил майор Корпуса путей сообщения А. А. Фуллон.

Форт представлял собой сооружение круговой обороны. Главная башня, соединялась по флангам с двумя полубашнями. Горжевая часть с двумя проходами во внутреннюю гавань форта была вооружена 16 полупудовыми единорогами, а сами проходы перекрывались чугунными раздвижными мостами. На форте располагалось 422 человека гарнизона, вооружённого 97 орудиями.

Форт строили очень добротно. Значительно укрепили старое основание с помощью новых свай и бетонного основания. Кладку башни и полубашен выполняли из бутовой плиты, которую облицовывали гранитом со стороны залива. Швы между гранитными блоками шпаклевали специальной мастикой из смолы, извести и конопляного масла, а наружные швы заделывали мастикой из воска, гарпиуса и серы. Толщина стен форта — около двух метров.

Форт возводили 7 лет. 7 сентября 1834 года указом Императора Николая I форт «Цитадель» переименовали в форт «Император Пётр I».

Во время Крымской войны Кронштадтская крепость серьёзно укреплялась. Строились новые форты, вооружались и усовершенствовались те, которые не успевали перестроить. Создавались подводные ряжевые преграды. Но, самым страшным оружием для врага оказались подводные мины. Первая линия защиты из 105 мин была установлена в мае 1854 года между фортами «Император Александр I» и «Павел I», а затем — 60 гальванических мин между фортами «Пётр I» и «Кроншлот». Это была первая в мире минноартиллерийская позиция.

Всё дальше на запад выдвигались сооружения обороны. Были построены форты «Император Александр I», «Павел I», перестраивался форт «Константин», совершенствовались островные укрепления. Форт «Пётр I» стал входить во вторую линию обороны, и использовался, в основном, как главная перевалочная база — к 1870 году были построены дамба, мост и пристань с поворотным краном.

Приказ военного министра 1896 года исключил из состава оборонительных сооружений форт «Пётр I» — появилось новое дальнобойное оружие, фугасные снаряды, которым не могли противостоять даже двухметровые стены форта. Но форт продолжал жить своей размеренной жизнью. В годы переоборудования форта «Александр I» в противочумную лабораторию, форт принимал его вооружение.

В дальнейшем, на форту «Пётр I» не только складировалось вооружение, но и работала лаборатория по взрывчатым веществам. В настоящее время форт принадлежит ВМФ и закрыт для посещений.

Координаты :

Форт «Цитадель» (форт «Пётр I» ) - памятник истории и архитектуры XVIII века . Создан для защиты Купеческой гавани с юга. Находится под охраной государства. Расположен недалеко от Кронштадта .

Предыстория

Строительство крепости

В 1721 году Пётр потребовал защиты кораблей, находящихся в Купеческой гавани, от обстрелов с моря. Сначала укрепляют батарею святого Яна, а затем, понимая недостаточность этой меры, строят новую батарею - «Цитадель». Строительством руководит капитан Лейн , а ведётся оно силами солдат и офицеров Семёновского и Преображенского полков . Форт строится на ряжах и имеет, подобно Кроншлоту, внутреннюю гавань. По окончании строительства в 1724 году в батарее 106 орудий и пороховые погреба на сваях. В дальнейшем из соображений безопасности порох был перемещён в брустверы.

После этого и до наводнения 1824 года форт только незначительно ремонтировался.

После наводнения

В 1824 году Петербург и Кронштадт подвергаются разрушительному наводнению. Большая часть укреплений Кронштадта уничтожена либо серьёзно пострадала, не избежал этого и деревянный форт. И восстановление города начинается именно с Цитадели. Решено перестроить его в камне, и в 1827 году принят проект Карбоньера . Реализовал этот проект майор Фуллон .

По сравнению со старой крепостью были добавлены новые сваи и бетонное основание, что значительно укрепило форт. Кладка башен выполнена из бутовой плиты и облицована гранитом со стороны залива. Заделаны швы, толщина стен доведена до 2 м.

После перестройки оборона форта осуществлялась по круговому принципу. Главная башня, соединялась по флангам с двумя полубашнями. Горжевая часть с двумя проходами во внутреннюю гавань форта была вооружена 16 полупудовыми единорогами , а сами проходы перекрывались чугунными раздвижными мостами. На форте располагалось 422 человека гарнизона, вооружённого 97 орудиями.

По окончании строительства 7 сентября 1834 указом Николая I форт получает имя Петра I.

Дальнейшая история

В связи с угрозой, исходившей от английского флота во время Крымской войны , между фортами «Александр I» и «Пётр I» , а чуть позже - фортами «Кроншлот» и «Пётр I» в 1854 году было установлено первое в мире минное подводное заграждение. Протяжённость минной позиции, оснащённой минами Якоби , составила 555 метров.

Впоследствии форт переведён во вторую линию обороны, потом стал использоваться в качестве перевалочной базы - в 1870 году к нему пристроены дамба, мост и пристань с поворотным краном. А в 1896 году в связи с увеличением дальнобойности артиллерии, когда появилась возможность обстрела Кронштадта с материкового берега, форт и вовсе был выведен из состава оборонительных сооружений. Несмотря на это, во время преобразования форта «Александр» в противочумную лабораторию, именно «Пётр» принял всё его вооружение.

В советское время форт выполнял функции склада и лаборатории по взрывчатым веществам.

Современное состояние

Закрыт для посещений как база флота.

Напишите отзыв о статье "Цитадель (форт)"

Отрывок, характеризующий Цитадель (форт)

Итак, в 1927 году в городе Кургане, в сыром, нетопленом подвале родился маленький мальчик, и звали его принц Василий Николаевич де Роган-Гессе-Оболенский, Лорд Санбурский (de Rohan-Hesse-Obolensky, Lord of Sanbury)... Он был единственным сыном герцога де’Роган-Гессе-Оболенского и княжны Елены Лариной.
Тогда он ещё не мог понять, что остался на этом свете совершенно один и, что его хрупкая жизнь теперь полностью зависела от доброй воли человека по имени Василий Серёгин…
И ещё этот малыш также не знал, что по отцовской линии, ему подарено было потрясающе «цветастое» Родовое Дерево, которое его далёкие предки сплели для него, как бы заранее подготовив мальчика для свершения каких-то особенных, «великих» дел… и, тем самым, возложив на его, тогда ещё совсем хрупкие плечи, огромную ответственность перед теми, кто когда-то так усердно плёл его «генетическую нить», соединяя свои жизни в одно сильное и гордое дерево…
Он был прямым потомком великих Меровингов, родившимся в боли и нищете, окружённый смертью своих родных и безжалостной жестокостью уничтоживших их людей… Но это не меняло того, кем по-настоящему был этот маленький, только что появившийся на свет, человек.
А начинался его удивительный род с 300-го (!) года, с Меровингского короля Конона Первого (Соnan I). (Это подтверждается в рукописном четырёхтомнике – книге-манускрипте знаменитого французского генеалога Norigres, которая находится в нашей семейной библиотеке во Франции). Его Родовое Дерево росло и разрасталось, вплетая в свои ветви такие имена, как герцоги Роганы (Rohan) во Франции, маркизы Фарнезе (Farnese) в Италии, лорды Страффорды (Strafford) в Англии, русские князья Долгорукие, Одоевские… и многие, многие другие, часть которых не удалось проследить даже самым высококвалифицированным в мире специалистам-генеалогам в Великобритании (Rоyal College of Arms), которые в шутку говорили, что это самое «интернациональное» родовое дерево, которое им когда-либо приходилось составлять.
И думается мне, что эта «мешанина» тоже не происходила так уж случайно… Ведь, все, так называемые, благородные семьи имели очень высококачественную генетику, и правильное её смешение могло положительно повлиять на создание очень высококачественного генетического фундамента сущности их потомков, коим, по счастливым обстоятельствам, и являлся мой отец.
Видимо, смешение «интернациональное» давало намного лучший генетический результат, чем смешение чисто «семейное», которое долгое время было почти что «неписаным законом» всех европейских родовитых семей, и очень часто кончалось потомственной гемофилией...
Но каким бы «интернациональным» ни был физический фундамент моего отца, его ДУША (и это я могу с полной на то ответственностью сказать) до конца его жизни была по-настоящему Русской, несмотря на все, даже самые потрясающие, генетические соединения...
Но вернёмся в Сибирь, где этот, родившийся в подвале, «маленький принц», для того, чтобы просто-напросто выжить, по согласию широкой и доброй души Василия Никандровича Серёгина, стал в один прекрасный день просто Серёгиным Василием Васильевичем, гражданином Советского Союза… Коим и прожил всю свою сознательную жизнь, умер, и был похоронен под надгробной плитой: «Семья Серёгиных», в маленьком литовском городке Алитус, вдали от своих фамильных замков, о которых никогда так и не слыхал...

Я узнала всё это, к сожалению, только в 1997 году, когда папы уже не было в живых. Меня пригласил на остров Мальта мой кузен, принц Пьер де Роган-Бриссак (Prince Pierre de Rohan-Brissac), который очень давно меня искал, и он же поведал мне, кем по-настоящему являюсь я и моя семья. Но об этом я расскажу намного позже.
А пока, вернёмся туда, где в 1927 году, у добрейшей души людей – Анны и Василия Серёгиных, была только одна забота – сдержать слово, данное умершим друзьям, и, во что бы то ни стало, вывезти маленького Василька из этой, «проклятой Богом и людьми» земли в хоть сколько-то безопасное место, а позже, попытаться выполнить своё обещание и доставить его в далёкую и им совершенно незнакомую, Францию... Так они начали свое нелёгкое путешествие, и, с помощью тамошних связей и друзей, вывезли моего маленького папу в Пермь, где, насколько мне известно, прожили несколько лет.
Дальнейшие «скитания» Серёгиных кажутся мне сейчас абсолютно непонятными и вроде бы нелогичными, так как создавалось впечатление, что Серёгины какими-то «зигзагами» кружили по России, вместо того, чтобы ехать прямиком в нужное им место назначения. Но наверняка, всё было не так просто, как мне кажется сейчас, и я совершенно уверена, что на их странное передвижение были тысячи очень серьёзных причин...
Потом на их пути оказалась Москва (в которой у Серёгиных жила какая-то дальняя родня), позже – Вологда, Тамбов, и последним, перед отъездом из родной России для них оказался Талдом, из которого (только через долгих и очень непростых пятнадцать лет после рождения моего папы) им наконец-то удалось добраться до незнакомой красавицы Литвы… что было всего лишь половиной пути к далёкой Франции...