В четырёх битвах за Харьков и за время его двукратной оккупации СССР и Германия потеряли больше людей, чем где-либо ещё в истории Второй мировой, включая Сталинград. Городские старожилы утверждают, что Харьков не стал городом-героем потому, что Сталин считал позором для РККА освобождение Харькова лишь с третьей попытки.
Харьков в результате войны оказался одним из самых разрушенных городов в Европе. Были уничтожены десятки памятников архитектуры, вывезены в Германию многочисленные художественные ценности, в том числе картины и гравюры Рубенса, Веласкеса, Дюрера, Ван Дейка из художественного музея. Посетивший город в 1943 году «красный граф» писатель Алексей Толстой писал: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище...»
3. Так выглядит современная площадь.
Харьков глазами немецких летчиков.
Немцы при отступлении в 1943 году не смогли взорвать железобетонный Госпром - так прочно он был построен. В Доме проектов (сейчас новое здание университета) были уничтожены все перекрытия, бывшие деревянными, и полностью разрушено крыло, обращённое к зоопарку. Не подлежали восстановлению первый в мире Дворец пионеров, Центральный дом РККА, Пассаж и вся застройка спуска Халтурина, гостиница «Красная», здание КП(б)У, музей имени Сковороды, Южный вокзал и множество других. Было уничтожено полтора миллиона квадратных метров только жилья. В зоопарке перед войной жили более 5000 животных, а после освобождения в августе 1943 их осталось менее ста пятидесяти, из которых более-менее крупных всего десять (четыре медведя, пять обезьян и один волк); во время войны уничтожено пять тысяч животных.
Общий ущерб городу составил 33,5 миллиарда рублей. Западные эксперты предсказывали, что на восстановление города понадобится 50 лет..
Пустыри и развалины на месте разрушенных кварталов напоминали горожанам о войне вплоть до середины 1960-хгодов. На одном из памятников в Харькове высечены слова: «Герои не умирают. Они обретают бессмертие и навсегда остаются в памяти нашей, в свершениях наших, в великих деяниях грядущих поколений. Жизнью своей потомки обязаны им».
Оккупация
Харьков был наиболее населённым на момент оккупации городом Советского Союза, побывавшим в оккупации во время Великой Отечественной войны. Население города 1 мая 1941 года составляло 901 тысячу человек, перед оккупацией в сентябре 1941 вместе с эвакуированными составляло 1 млн 500 тыс. (больше, чем сейчас), после освобождения в августе 1943 г. - 180-190 тысяч человек (по данным Н. С. Хрущёва, 220 тысяч).
Уличные бои в Харькове, 25 октября 1941 года.Город был оккупирован 24 октября 1941 года силами 6-й армии вермахта под командованием Вальтера фон Рейхенау, 55-м армейским корпусом Эрвина Фирова (который стал комендантом города после взрыва Георга фон Брауна). Обербургомистром был назначен немецкий полковник Петерскнотте, который, однако, вскоре передал свои полномочия А. И. Крамаренко. Последний оказался плохим администратором, не сумел справиться ни с задачами снабжения, ни бороться с советским подпольем.
Впервые в истории Великой Отечественной войны здесь при отступлении советской армией были применены радиоуправляемые мины. Самый известный взрыв радиоуправляемой мины был совершён по сигналу советского минёра Ильи Старинова из Воронежа в 3:30 ночи 14 ноября 1941 года. На воздух во время банкета взлетел германский штаб по улице Дзержинского, 17 (партийный особняк, в котором жили секретари КП(б)У: сначала Косиор, затем Хрущёв) вместе с командиром 68-й пехотной дивизии вермахта, начальником гарнизона и комендантом города генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном, братом знаменитого ракетчика Вернера фон Брауна. Немецкие сапёры во главе с инженер-капитаном Гейденом, разминировавшие здание и обезвредившие ложную мину, заложенную под огромной кучей угля в котельной особняка, были обвинены в измене и расстреляны. В отместку за взрыв немцы повесили пятьдесят и расстреляли двести заложников-харьковчан.
Разрушенный вокзал Харькова, октябрь 1941 года. В саду Шевченко аллею от Ветеринарного института до памятника Шевченко немцы превратили в воинское захоронение для высоких военных чинов. (По прусским военным традициям захоронение часто устраивается в центре города). В харьковском саду были похоронены минимум два фашистских генерала: в ноябре 1941 - взорванный Ильёй Стариновым Георг фон Браун, надгробие над могилой которого было похоже на мавзолей; и в июле 1943 - командир 6-й танковой дивизии Вальтер фон Хунерсдорф, раненый 14 июля под Белгородом во время Курской битвы и умерший после операции в Харькове 19 июля; на его похоронах присутствовал фельдмаршал фон Манштейн.
Немцы собирались устроить на аллее сада «пантеон германской военной славы». После окончательного освобождения города, в 1943 году, оккупационное кладбище было уничтожено.
Бои за город
Харьков был оккупирован 24 октября 1941 года силами 6-й армии вермахта под командованием Вальтера фон Рейхенау. Город был сдан почти без боя, из-за предшествующей катастрофы под Киевом. Бои шли в центре, на улице Университетской (основная точка обороны - Центральный Дом Красной Армии), и на Холодной Горе.
В январе 1942 РККА предприняла наступление южнее города, в районе Изюма. С изюмского плацдарма командование Юго-Западного фронта намеревалось осуществить Харьковскую операцию по окружению и дальнейшему уничтожению противостоящей 6-й армии. Эта операция, начатая 12 мая 1942 г., завершилась катастрофой: в окружение и плен попали значительные силы наступавших советских войск.
В феврале 1943 г., развивая наступление Советской Армии, начатое после Сталинградской битвы, Харьков был освобожден силами Воронежского фронта под командованием генерала Ф. И. Голикова. Однако последовавшее вскоре контрнаступление немецких войск в марте 1943 года привело к повторной сдаче города (15 марта). На этот раз группе состоящей из первой и второй дивизий СС под командованием генерала П.Хауссера.
В августе 1943 город был освобожден окончательно действиями 69-й армии Воронежского фронта, 57-й армии Юго-Западного фронта и 7-й гвардейской армии Степного фронта. День освобождения Харькова, 23 августа, с тех пор становится городским праздником, в 1980-х годах названным Днём города.
23 августа 1943 немцы отступили из города на южную окраину и в район аэропорта, при этом каждый день обстреливая артиллерией центр Харькова. В ночь с 27 на 28 августа по Змиевской улице группировка генерала Кемпфа, состоящая из мотопехоты при поддержке танков после короткой артподготовки предприняла попытку отбить город. Их остановили в районе нынешнего автовокзала (Левада) и отбросили обратно. Только после этого, 30 августа, был проведён митинг в честь освобождения Харькова с участием Конева, Жукова и Хрущёва.
В четырёх битвах за Харьков и за время его двукратной оккупации СССР и Германия потеряли больше людей, чем где-либо ещё в истории Второй мировой, включая Сталинград. Городские старожилы утверждают, что Харьков не стал городом-героем потому, что Сталин считал позором для РККА освобождение Харькова лишь с третьей попытки.
Вскоре после освобождения, в декабре 1943 года, в Харькове состоялся первый в мировой истории открытый судебный процесс над военными преступниками.
Утро немецкой казни или Нюрнберг в Харькове
Зима. Холод. Многотысячная молчаливая толпа заняла всю площадь. Солдаты стоят кружком, греются возле виселиц. Для троих солдат немецкой армии и одного местного харьковчанина, день 19 декабря 43-го стал последним..
До окончания войны еще далеко, но после поражения немцев в Курской битве Германия навсегда потеряла инициативу - это был переломный момент истории Второй Мировой Войны. Для многих уже тогда стал ясен исход войны.
Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на Востоке. С её неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте.
Манштейн Э. Утерянные победы. Пер. с нем. - М., 1957. - С. 423
В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя.
Гудериан Г. Воспоминания солдата. - Смоленск: Русич, 1999
И пока советские войска продвигались на запад, отбивая город за городом, уверенность в победе крепла, и поэтому, настало время решить судьбу недавних "хозяев" мира. Для этого, Советское правительство инициировало суд над тремя немцами(не самых высоких званий) и местным жителем. Это были: офицер немецкой военной контрразведки Вильгельм Лангхельд , заместитель командира роты СС унтерштурмфюрер СС Ганс Риц , старший ефрейтор немецкой тайной полевой полиции Рейнгард Рецлав и местный житель - шофер печально известной харьковской "машины-душегубки" Михаил Буланов . Харьковский процесс был первым в своем роде. Но не то, что немцем ранее не судили и не вешали.. Этот процесс, впервые, позволял привлекать к рассмотрению дел адвокатов для обвиняемых,репортёров, а в Законодательство СССР были внесены изменения специально для этого судебного процесса.Суд стал только репетицией перед сотней таких же процессов и самим Нюрнбергом, ставшим апогеем в судах над фашистами.
Слушание проходило в оперном театре (на тот момент в здании с самым большим помещением). Из материалов дела преступная деятельность подсудимых выразилась в следующем:
Рецлав Рейнгард , являясь ефрейтором немецкой Тайной полевой полиции в Харькове, вел следствие по делам некоторых арестованных советских граждан, вымогая у них показания путем пыток и фальсификаций обвинений. Составил заведомо вымышленные заключения о том, что трое арестованных якобы сознались в антигерманской деятельности, и преднамеренно вписал в эти заключения 25 человек - рабочих Харьковского тракторного завода и Харьковской городской электростанции. На основании его заключений рабочие были арестованы и в дальнейшем 15 из них были расстреляны, а 10 умерщвлены посредством «душегубки». Неоднократно собственноручно погружал в «душегубку» мирных граждан, убив таким образом еще до 40 человек. Сопровождая «душегубку» к месту разгрузки на территорию Харьковского тракторного завода, принимал непосредственное участие в сожжении трупов удушенных.
Риц Ганс , являясь заместителем командира роты СС при Харьковской зондеркоманде СД, принимал участие в уничтожениях мирных граждан. В июне 1943 года участвовал в массовом расстреле людей в районе деревни Подворки, близ Харькова. Участвовал в допросах арестованных зондеркомандой СД. Из допроса Рица:
Прокурор: "Присутствовали вы при массовых расстрелах советских граждан?"
Риц: "Да, я принимал в этом участие. Ханебиттер мне сказал, что предстоит расстрел примерно 3000 человек, которые при занятии города Харькова советскими войсками приветствовали приход Советской власти. Ханебиттер сказал мне, что я имею возможность присутствовать при этом расстреле."
Прокурор: "Вы сами напросились присутствовать при расстреле?"
Риц: "Да, я сам просил майора Ханебиттера разрешить мне присутствовать при этой операции.
2 июня майор Ханебиттер, захватив меня, выехал с офицером, в деревню, расположенную недалеко от города Харькова - Надворки или Подворки, где должен был происходить расстрел. В пути мы обогнали три автомашины, нагруженные арестованными, в сопровождении эсэсовцев, которые также направлялись туда. Машина, на которой я ехал, обогнала машину с арестованными и прибыла на лесную поляну, где были подготовлены ямы.
Эта поляна была оцеплена эсэсовцами. Вскоре после этого, появились автомашины с арестованными. Ханебиттер сказал, что в этот день подлежит расстрелу до 300 человек. Арестованные были разделены на небольшие группы, которые поочередно расстреливались эсэсовцами из автоматов. Не хочу умалчивать и о своем участии в этой операции. Майор Ханебиттер сказал мне: «Покажите, на что вы способны», и я, как военный человек, офицер, не отказался от этого, взял у одного из эсэсовцев автомат и дал очередь по арестованным."
Прокурор: "Среди расстреливаемых были женщины и дети?"
Риц: "Да, я помню, что была женщина с ребенком. Женщина, пытаясь спасти ребенка, прикрыла его своим телом, но это не помогло, так как пули пронизали ее и ребенка."
Прокурор: "Следовательно, на этот мерзкий путь, на путь расстрелов ни в чем не повинных людей, вы стали по собственной воле, ибо вас к этому никто не понуждал?"
Риц: "Да, я действительно в этом должен признаться."
Лангхельд Вильгельм , являясь офицером военной контрразведки, принимал непосредственное участие в расстрелах, допрашивал военнопленных, путем истязаний и провокаций, добивался от них заведомо вымышленных показаний, сфальсифицировал ряд дел против советских 490 граждан, по которым было расстреляно до 100 человек. Из допроса Лангхельда Вильгельма:
Прокурор: "Сколько лично вы уничтожили советских граждан?"
Фашистский палач глубокомысленно поднимает глаза кверху, минуту думает и отвечает:
Лангхельд: " Точно цифру назвать затрудняюсь, но полагаю, что не менее сотни."
Прокурор: "А известно ли вам, сколько всего было уничтожено немцами советских людей за время оккупации Харькова и Харьковской области?"
Лангхельд : "Я слышал, что было уничтожено более тридцати тысяч человек. Столько же, а то и больше уничтожено в Киеве, около пятнадцати тысяч - в Полтаве."
Буланов Михаил Петрович , изменив родине, перешел на сторону немцев и поступил к ним на службу на должность шофера харьковского отделения гестапо. Принимал участие в истреблении людей путем их удушения в «душегубке». Вывозил на расстрел мирных советских граждан. Из допроса подсудимого Буланова:
Буланов: "В начале декабря месяца 1941 года в Харькове по приказанию шефа гестапо было расстреляно около 900 человек, находившихся на излечении в харьковской больнице.
Мне было предложено подать трехтонную машину в распоряжение харьковской больницы. Когда я прибыл в харьковскую больницу, туда прибыли также, кроме моей машины, еще 9 грузовых трехтонных автомобилей.
Мне пришлось сделать четыре рейса, за которые я доставил к месту расстрела примерно около 150 человек. Когда я прибыл в больницу, то мне было сказано, чтобы я подал машину к одному из больничных корпусов. В этот момент гестаповцы стали выводить больных в одном белье и погружать их в машины. После погрузки, в сопровождении немцев, я повел машину к месту расстрела. Это место находилось примерно в четырех километрах от города. Когда я прибыл к месту расстрела, там уже стояли крики и плач расстреливаемых больных. Немцы расстреливали их на глазах у остальных. Люди молили о пощаде, падали в холодную грязь голыми, но немцы сбивали их в ямы, после чего производили расстрел.
Летом мне пришлось с отделением команды СД поехать в станицу Нижвечирская. Числа 25-26 августа 1942 года мне и шоферу Влохину было предложено приготовить машины. Когда машины были готовы, нам приказали вести их в нижнечирскую детскую больницу. Мы приехали туда, и гестаповцы стали выводить детей из больницы и погружать в машины. Дети были оборванные, распухшие от голода.
Многие дети сопротивлялись и не хотели погружаться в машину, но гестаповцы стали их уверять, что они поедут к дядям и тетям в город Сталинград. Некоторые дети, поддавшись уговорам, сели в машину, некоторые же сопротивлялись до конца, после чего гестаповцы насильно погрузили и их в машину, и мне было приказано застегнуть сзади машины брезент. Когда я выполнил это приказание, то в сопровождении немцев поехал на станцию Чирская, где за мостом, в 3-4 километрах от станицы Нижнечирская, была заранее приготовлена яма.
Подъехав к яме, я по приказанию шефа отделения, а также и другие гестаповцы стали водить детей к яме, около которой стоял гестаповец, немец Алике, фамилии точно не знаю. В упор из автомата в голову он расстреливал детей, после чего сталкивал их в яму. Дети, видя происходившее, вырывались и кричали: «Дядя, я боюсь», «Дядя, я хочу жить, не стреляйте в меня», но на это немцы не обращали внимания."
Прокурор: "В каком же возрасте были дети?"
Буланов: " Дети были в возрасте от 6 до 12 лет."
Перед зачтением приговора один из обвиняемых сказал, что вину нужно искать не в нем одном, т.к не он один творил зверства, такая- вся германская армия. Причину нужно искать в правительстве Германии, он лишь исполнял приказы. Его выслушали и согласились, что не он один виноват, на тот момент это было обычным делом для немецкого командования- устрашение местного населения. Согласились и повесили. Конечно, это были только исполнители.
Видео: Харьков. Первый суд над фашистами.
|
До войны Харьков был вторым по численности городом на Украине — 900000 людей разных национальностей (по переписи 1939 года: 50% украинцев, 40% русских, 16% евреев и др.). В июле-октябре 1941 года туда бежали еще до 600000 жителей соседних областей. В основном, это были женщины, старики и дети. Пережить первую (24 октября 1941 - 15 февраля 1943 гг.) и вторую нацистскую оккупацию (10 марта - 23 августа 1943 года) удалось немногим — в окончательно освобожденном городе осталось лишь 200000 истощенных людей. Нацисты разнообразно (но системно — «новый порядок») уничтожали мирных жителей и военнопленных: заживо закопали в ямы сотни детей из Харьковской больницы, сожгли 300 раненых красноармейцев, расстреляли в Дробицком Яру около 16000 евреев, уморили голодом десятки тысяч харьковчан. Однако, как сказал старший ефрейтор Р. Рецлав, «массовые казни путем повешения и расстрелов казались для германского командования слишком хлопотливыми и медленными средствами». Поэтому, как в Краснодаре и других городах, для массовых казней оккупанты и их пособники использовали «душегубки» («газенвагены») — герметичные грузовики, где людей травили выхлопными газами. Применение «душегубок» держали в тайне (поэтому, кстати, не сохранилось самих машин, нет даже фотографий), для секретности трупы отравленных харьковчан сжигались. Сколько имен и преступлений так скрыли нацисты — неизвестно. В 1943 году следствие смогло установить только 30000 документально подтверждённых убийств с конкретными виновниками. Некоторых удалось поймать — для справедливого суда. |
15 декабря 1943 года начался первый в мире открытый процесс над нацистскими преступниками. На скамье подсудимых находись трое немецких палачей: капитан военной контрразведки В. Лангхельд, Г. Риц, Р. Рецлав. Рядом с ними сидел советский предатель — их подручный М. Буланов.
Сотрудник гестапо Рецлав выбивал показания пытками, в том числе обвинил 25 харьковских рабочих в антигерманской деятельности (из них 15 расстреляли, 10 отравили в «душегубках»). Лично погрузил в «душегубку» 40 человек, помогал сжигать трупы. Заместитель командира роты СС Риц избивал арестованных и расстреливал безвинных людей.
Офицер военной контрразведки Лангхельд пытал военнопленных, сфабриковал ряд дел, по которым расстреляли до ста человек.
Шофер гестапо Буланов управлял «душегубкой» (а также чистил и ремонтировал ее после применения), возил харьковчан на казни, в том числе 60 детей. За это он получал 90 марок в месяц, паек, и те вещи казненных, которыми пренебрегали немцы.
Их вина изобличалась трофейными документами, судебно-медицинской экспертизой, показаниями жертв, допросами немецких военнопленных, актами ЧГК. Работали квалифицированные переводчики и трое известных в СССР адвокатов.
Обвиняемые сами подробно и даже буднично рассказывали о своих преступлениях. Они подчеркивали, что многие оккупанты делают подобное, ведь начальство (Гитлер, Гиммлер, Розенберг) прямо говорило об уничтожении «низших рас», призывало карать жителей за всякое сопротивление. Поэтому в Харькове судили, по сути, не только трех палачей и предателя, но и всю нацистскую бесчеловечную систему.
 |
|
Подсудимые (справа налево): капитан В. Лангхельд, старший ефрейтор Р. Рецлав, лейтенант Г. Риц, шофер гестапо М.Н. Буланов
на заседании Харьковского судебного процесса над немецкими военными преступниками.
|
Для главных советских газет суд освещали известные писатели — Илья Эренбург и Константин Симонов («Красная звезда»), Алексей Толстой («Правда»), Леонид Леонов («Известия). Для украинских: Юрий Смолич, Максим Рыльский, Владимир Сосюра, Павло Тычина, Владимир Лидин. В зале работали иностранные корреспонденты «Нью-Йорк таймс», «Таймс», «Дэйли экспресс» и др. Один из лучших в мире кинодокументалистов («Оскар» 1943 года за фильм «Разгром немецких войск под Москвой») Илья Копалин режиссировал документальный фильм «Суд идет» о процессе. Уже через месяц его показали все советские кинотеатры, а потом — во множестве стран.
Все подсудимые в последнем слове признали свою вину, то есть личное участие в убийствах тысяч советских граждан. Несмотря на это, немцы оправдывались «системой» и иерархией приказов. Все просили о сохранении жизни — Лангхельд ссылался на свой «преклонный возраст», Риц и Рецлав обещали вести антигитлеровскую пропаганду для германского народа, Буланов хотел искупить вину кровью.
Суд приговорил их к высшей мере наказания — смертной казни. Приговор привели в исполнение на Базарной площади 19 декабря 1943 г. в присутствии десятков тысяч харьковчан. Суд и казнь одобрили не только они, но и десятки миллионов читателей, слушателей, кинозрителей всего мира.
Международная реакция на Харьковский процесс
Источник: Лебедева Н.С. Подготовка Нюрнбергского процесса. М. 1975.
Глава 1: Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943-1944 гг., параграф «Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943-1944 гг.».
Особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.
Посол США в СССР А. Гарриман в донесении госдепартаменту подчеркивал, что «процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу». Он сообщал также, что американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали строгое соблюдение судом юридических норм . Посол рекомендовал использовать этот случай для проведения широкой кампании протестов против военных преступников. Однако ни госдепартамент, ни военное министерство не только не сочли нужным поддержать это предложение, но высказали серьезную озабоченность в связи с проведением такого процесса . Вопрос рассматривался Лондонским политическим военно-координационным комитетом, который решил, что следует в любом случае избегать повторения процессов, «на которых бы делались заявления, что они входят или выходят за рамки Московской декларации» . Таким образом, правящие крути Англии и США опасались, как бы их не заподозрили в причастности к осуществлению практических мер по наказанию военных преступников, проводимых Советским правительством.
Мировая общественность высоко оценила значение действий Советского Союза по наказанию военных преступников. Американский сенатор К. Пеппер писал в июле 1944 г.: «Советский Союз уже сделал определенные шаги, вселяющие уверенность, что военные преступники будут наказаны. Чрезвычайная государственная комиссия подготовила документальный отчет о военных преступлениях и преступниках на русской территории. Три нациста и один предатель уже судимы и казнены на месте, где они совершали свои преступления» (имеется в виду харьковский процесс. — Н.Л. ) .
Многие юристы и общественные деятели стран Объединенных Наций отмечали своевременность судебных процессов, проведенных в Советском Союзе над немецкими военными преступниками, прочность их юридической базы, публичный характер судебного разбирательства и справедливость вынесенных приговоров. Так, например, чешский юрист В. Бенеш к заслугам Советского правительства отнес проведение харьковского процесса, показавшего, что «наказание военных преступников не только занятный вопрос для дискуссий среди юристов и политиков, но в первую очередь практическая необходимость, которая должна быть осуществлена без отсрочек. Кроме того, харьковский процесс продемонстрировал миру, что наказание военных преступников может быть успешно осуществлено в хорошо организованном обществе и в то же время могут быть соблюдены все необходимые гарантии материального и процессуального права » .
Редактор журнала Американской ассоциации по внешней политике, известная публицистка Вера М. Дин подчеркивала, что целью харьковского процесса было не только осудить трех немецких преступников и одного предателя русского, но и получить от подсудимых материал для обвинения подлинных вдохновителей всех преступлений — Гитлера, Гиммлера, Розенберга и др.
Правда, в западных странах раздавались голоса, высказывавшие «беспокойство» и «опасение» по поводу того, что в СССР якобы проводится политика массовых казней. В связи с этим вашингтонский корреспондент газеты «Коллиерз» Г. Крил писал: «Ничто в харьковском процессе не дает права опасаться... что суд нарушил каким-либо образом юридические нормы. Хотя суд был военный, а не гражданский..., подсудимым были предоставлены адвокаты для защиты. Процесс был открыт для публики и прессы» . Г. Крил сравнивал этот процесс с закрытым американским военным судом над восьмью немецкими диверсантами и отметил большую демократичность харьковского процесса . Справедливость приговора харьковского суда признал и известный американский юрист Ш. Глюк .
Ibid., p. 850, 852; USA. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers., 1944, vol. IV, p. 1198-1211.
C.D. Pepper. Punishment of War Criminals. A Major War Aim. - "Free World", 1944, July, vol. 8, p. 73; см. также: H. Munro. Plan for the Trial of War Criminals. - "The Law Journal", 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 5-9.
V. Benes. The Punishment of War Criminals. - "The Spirit of Czechoslovakia", 1945, vol. 5, N 1, p. 22.
V.M. Dean. Russians Take Lead in Trying War Criminals. - "Foreign Policy Bulletin", 1943, Dec. 24, vol. XXIII, N 10, p. 1-2.
Поиски нацистов продолжаются до сих пор. А приговор первым четверым нацистам был вынесен ровно 70 лет назад в освобожденном от фашистов Харькове.
15-18 декабря 1943 года здесь состоялся первый в мире судебный процесс над нацистскими преступниками и их пособниками.
На скамье подсудимых оказались капитан военной контрразведки Вильгельм Лангхельд, заместитель командира роты СС унтерштурмфюрер Ганс Риц, старший ефрейтор Рейнгард Рецлав и водитель «душегубки» Михаил Буланов. Суд приговорил их к смертной казни. 19 декабря на Базарной площади Центрального рынка военных преступников прилюдно повесили.
О харьковском процессе существует немало воспоминаний свидетелей, фотографий и видеоматериалов. За его ходом, например, наблюдали такие известные литераторы и журналисты, как Алексей Толстой, Леонид Леонов, Павло Тычина, Петро Панч, Илья Эренбург, Владимир Сосюра, Максим Рыльский и многие другие. Кроме того, процесс освещали корреспонденты ведущих зарубежных агентств и международные наблюдатели. Фотографировал и проводил видеосъемку военный корреспондент харьковчанин Андрей Лаптий. Сразу же по окончании суда в декабре 1943 года массовым тиражом была издана брошюра с материалами процесса. Однако историки и краеведы продолжают находить новые данные о том историческом событии.
Военный историк Валерий Вохмянин рассказывает, что однажды к нему случайно попали записи секретаря Харьковского горкома партии Владимира Рыбалова, который во время суда над фашистами заведовал и военным отделом партии.
Нередактированные и нецензурированные воспоминания Рыбалова, написанные им в 1961 году, когда он был уже на пенсии, мне передала его падчерица, дочь второй жены, - вспоминает Валерий Вохмянин.
По словам историка, Владимир Рыбалов тесно сотрудничал с Алексеем Толстым, который прибыл в Харьков в должности представителя Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию зверств немецко-фашистских захватчиков еще в сентябре. Комиссия искала факты и собирала показания свидетелей немецкого террора. Вместе с Толстым Рыбалов посещал места массовых казней в Дробицком яру, Лесопарке и на пр. Правды, где немцы сожгли госпиталь вместе с ранеными.
«Вести процесс было поручено военному трибуналу четвертого Украинского фронта. Из десяти установленных в ходе следствия основных военных преступников, совершавших зверства на территории города и области в период их временной оккупации, на скамье подсудимых оказались всего четверо, да и то не организаторы, а «мелкая сошка», всего лишь исполнители злодеяний: капитан, лейтенант СС, обер-ефрейтер и шофер зондеркоманды 25 летний Михаил Буланов, рыдавший во время всего процесса и даже во время последнего слова», - цитирует Валерий Вохмянин записи очевидца.
Присутствовали в битком набитом зале и Владимир Алексеевич с женой. В воспоминаниях он отмечает, что трудно было сдержать эмоции, слыша откровенные признания преступников.
Сбоку и сзади то и дело раздавался приглушенный шепот: «Вот гады, людей спокойно уничтожать умели, а сами, мерзавцы, сдохнуть боятся. Не расстреливать их надо, а четвертовать, как при Иване Грозном», - вспоминает очевидец.
Преступники просили сохранить им жизнь
Судебный процесс проходил в частично разрушенном здании оперного театра на улице Рымарской, 21. Вход туда был доступен только гражданам, имеющим специальный пропуск.Сегодня такой пропуск, а также копию приговора нацистским преступникам, фотографии и другие документы можно увидеть в единственном в Украине музее Холокоста.
К сожалению, очевидцев знаменитого процесса уже нет в живых - слишком много прошло времени. Ведь на суде присутствовало только взрослое население - власти посчитали, что слышать о зверствах фашистов детям не стоит. Лариса Воловик вспоминает женщину, которая, будучи ребенком, умудрилась пробраться в здание, где проходил процесс, через крышу. Но и этого свидетеля сегодня с нами нет.
Директор музея Холокоста, которая общалась с очевидцами процесса, отмечает, что больше всего люди ненавидели своего соотечественника, водителя «душегубки» Михаила Буланова.
Многие падали в обморок, особенно когда одна женщина рассказывала, как спаслась из «душегубки», а ее детей забрали, - подтверждает Андрей Лаптий.
Валерий Вохмянин после знакомства с протоколами заседания суда был поражен тем, что преступники не играли в молчанку, а рассказывали о своих злодеяниях во всех подробностях. Исследователь предполагает, что подозреваемые все-таки рассчитывали на смягчение приговора. Очевидно, с приговоренными играли в кошки-мышки, обещая их не казнить, высказывает догадку историк. Не зря даже в последнем слове преступники, признавая, что совершали ужасные вещи, просили сохранить им жизнь.
Конечно, перед судом стояла задача не только справедливо наказать виновных в расправах над жителями оккупированных территорий, но и заставить их рассказать об этом на весь мир, - подчеркивает Валерий Вохмянин. - В газетах печатались статьи о зверстве нацистов, об этом говорили по радио и в документальных фильмах, которые показывали в освобожденных городах и на передовой. Так, одним из первых документальных свидетельств был репортаж, снятый на харьковском процессе, где фашист рассказывает, как он лично убивал стариков и детей.
За смерти тысяч харьковчан ответили не все виновные
По словам Валерия Вохмянина, основная волна фашистского террора против местного населения (за исключением расстрелов в Дробицком яру и расправ над военнопленными) накрыла Харьков в марте 1943 года, после того как город был оккупирован во второй раз. Каратели уничтожали харьковчан за сокрытие евреев, перерезанные линии связи, хранение оружия или радиоприборов, антинемецкую пропаганду, покушение на жизнь или просто неповиновение немецким солдатам и сотрудничавшим с ними коллаборационистам. Если виновник не был найден, расстреливались жители окрестных населенных пунктов или улиц.
Кроме того, как утверждают историки, именно в Харькове нацисты испробовали свое «изобретение» - газвагены.
Местных жителей могли расстреливать прямо на улице. Например, если патруль встретил человека, похожего на еврея или цыгана. Так погибло очень много армян, грузин или татар. В «Книге памяти» так и отмечали: «убит немецким патрулем, был принят за еврея», - говорит Валерий Вохмянин.
В сборнике материалов «Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации» упоминается, что в декабре 1941 года население города составляло 457 тыс. человек, а к концу оккупации - около 190 тыс. Хотя, конечно, часть населения во время оккупации погибла от голода, часть - выехала.
Кроме того, в материалах расследования Государственной Чрезвычайной комиссии не упоминалось о казнях более 16 тысяч евреев, констатирует директор музея Холокоста Лариса Воловик.
В документах, изданных после суда, также нет ни одного слова о том, что в Дробицком яру погибли евреи. До сих пор некоторые считают захоронение братской могилой, но это не так: там расстреливали только евреев и людей других национальностей, которые не захотели оставить обреченных родственников, - уверена Лариса Воловик.
Почему в Харькове на скамью подсудимых попали только четыре палача? Историки полагают, что немцы отчаянно заметали следы преступлений, уничтожая документы и свидетелей. Иногда невозможно было отыскать свидетелей даже самых массовых казней мирного населения. Хотя членам Чрезвычайной Государственной комиссии все же удалось установить фамилии руководителей гестапо и командиров частей СС, отдававших приказы об уничтожении людей. Список преступников был опубликован в конце обвинительного заключения. Но, к сожалению, после войны не все нацистские палачи были осуждены за зверства, учиненные в Украине.
Начальник Харьковской «Зондеркоманды СД» штурманнфюрер Ханебиттер был казнен, но его судили американцы, и они не рассматривали его преступления на Восточном фронте, а только расстрел военнопленных союзных войск, - приводит пример Валерий Вохмянин. - Однако по этой же причине многие нацисты избежали справедливого наказания, отбыли свой срок в тюрьмах и вышли на свободу.
Некоторые преступники и вовсе бежали из Европы в безопасные страны. Например, создатель газвагена Вальтер Раух оказался в Чили, где стал советником диктатора Августо Пиночета.
Кстати, даже рейхкомиссар Украины Эрих Кох, который отдавал приказы о массовых казнях, был осужден в Польше. Ему не присудили высшей меры, хотя он и находился за решеткой до своей кончины.
Предвестник Нюрнбергского трибунала
Свидетелем зверства нацистов был 17-летний Игорь Малецкий. Чтобы не попасть на работы в Германию, парень неоднократно сбегал из-под стражи, а потом вместе с раненой мамой рискнул и вовсе покинуть родной город. Добираясь к родственникам в Кировоградскую область, он вез ее триста километров на санках. Мама осталась жива, но смельчака все равно изловили. Игорь пережил концентрационные лагеря в Австрии и Германии. Сейчас он возглавляет Харьковский областной комитет узников фашистских концлагерей.Заметьте, харьковских осужденных повесили по справедливому приговору суда на веревке, а не так, как делали они в концлагерях, вешая людей на мясных крючках за подбородок или ребро, - говорит председатель комитета.
Весь мир увидел, что это был суд, а не судилище или расправа, - согласен профессор кафедры истории России ХНУ им. В.Н. Каразина, доктор исторических наук Юрий Волосник. - Стало очевидным, что к побежденным будут применяться цивилизованные нормы, а не звериные инстинкты мести.
После харьковского процесса стало понятно, что отвечать за преступления придется каждому, а не только тем, кто отдавал приказы, подчеркивают историки. Именно Харьковский процесс заложил основу будущим трибуналам, в том числе и Нюрнбергскому, который состоялся два года спустя. Причем Нюрнбернгский трибунал использовал материалы первого судебного процесса над фашистами в СССР. К слову, ректор Харьковского университета Владимир Лаврушин во время трибунала был председателем комиссии международной группы экспертов, изучавшей действие «машин смерти» в концлагерях.
Нацистов и полицаев разыскивают до сих пор
Как рассказал «Вечернему Харькову» ветеран СБУ, а в советское время - старший следователь по особо важным делам КГБ УССР Михаил Гриценко, активные поиски и аресты военных преступников продолжались до 1980-х годов. Они меняли место жительства и фамилии, но в итоге палачам пришлось вновь взглянуть в глаза своим жертвам и выслушать проклятия в свой адрес, поскольку суды все так же были открытыми и гласными. В 1970-1980 годах правоохранитель лично участвовал в розыске и поимке бывших немецких пособников, хозяйничавших в Белгороде, Барвенково и Богодухове.
Полицай из Барвенково Майборода был обнаружен в Донецке, а богодуховский Скляр на Алтае, - рассказывает Михаил Петрович. - Все они жили под чужими фамилиями. Скляр пошел под расстрел, а Майборода получил 15 лет.
Последний процесс над служащим харьковской полиции Александром Посевиным состоялся в 1980-е годы. Осенью 1988 года он был расстрелян.
Как отмечает Валерий Вохмянин, срок давности на военные преступления против человечности не распространяется, поэтому некоторых преступников ищут до сих пор.
Первыми на только что освобожденной территории разыскивали нацистов и их пособников сотрудники особого отдела, который потом назовут СМЕРШем, - отмечает историк. - Потом работу продолжали органы НКВД. И сейчас в архиве СБУ хранятся незавершенные дела, открытые еще в то время. Это происходило в случаях, когда подозреваемого либо не нашли, либо установили, что он проживал в странах, с которыми у СССР не было договоренностей о выдаче преступников: США, Бразилии, Аргентине.
