Марина Селина, РИА Новости.
Пытаться открыть нечто новое в биографии Марины Цветаевой, 120 лет со дня рождения которой исполняется 26 сентября, - фатальное занятие. Она сама о себе все рассказала - в стихах, прозе, письмах и объемных дневниках. Почти обречена и попытка понять Цветаеву. Возможно, по причине все той же ее чрезмерной открытости, которая заставляет не думать, а чувствовать, и следовать за ней не только по строкам, но и по тем местам, где она оставила частицу себя. Сегодня - об этих местах.
"Детство лучше сказки…"
Жизнь Цветаевой условно можно разделить на два периода: счастливый, достаточно беззаботный, и трагический - в постоянных поисках угла и тоске по дому. Настоящему земному дому, который бы соответствовал духовному цветаевскому аналогу. И такой у нее был, в счастливом детстве.
Это дом в Трехпрудном переулке в Москве, который навеки запечатлен в стихах и прозе. Дом, где в маленькой Цветаевой строгая мать Мария Мейн пытается воспитать идеального музыканта. Дом, где в комнате Валерии - сводной сестры Марины - в шкафу прячется черт. Дом, где неожиданным гостем оказывается поэт Максимилиан Волошин, первый, кто публично признал поэтический гений юной Цветаевой.
Сегодня увидеть этот дом невозможно. Он был стерт с лица земли после прихода к власти большевиков. Вот как описывает Цветаева дом своего детства в письмах к чешской приятельнице Анне Тесковой:
"Трехпрудный" - в моих вещах - Трехпрудный переулок, где стоял наш дом, но это был целый мир, вроде именья (Hof), и целый психический мир… А потом - 1920 г. - стоим с уже 6-летней Алей (Ариадна Эфрон, дочь Цветаевой: ред ) - перед нами: окна залы, и видим, как на подоконниках, из глиняных мисок, чужие люди хлебают вареную воблу. А потом - 1920 г. - стою перед ним - и нету. Закрываю глаза - есть, открываю - нет: одни развалины камина торчат. - Снесли на дрова, ибо был деревянный…"
Остаться навеки… в Тарусе
Другой дом из счастливого периода жизни Цветаевой - семейная дача в Тарусе в живописном месте на берегу Оки. Эту дачу отец Марины, известный ученый и искусствовед, основатель Иван Цветаев снял в долгосрочную аренду в год ее рождения. Сюда Цветаевы приезжали каждое лето вплоть до 1910 года. Сегодня Таруса со своей живописной природой как будто бы хранит энергетику цветаевского детства, и словно застыла в вечности в том, что касается Цветаевой.
Может быть, потому, что сама Марина хотела остаться здесь навечно. У тропы, ведущей к даче - огромный камень с надписью: "здесь хотела бы лежать Марина Цветаева". В центре Тарусы на берегу Оки - памятник поэту. А на местном кладбище похоронена Ариадна Эфрон, которая после возвращения из лагерей посвятила себя сохранению творческого наследия матери и большую часть жизни провела именно в Тарусе.
К сожалению, дача Цветаевых, так же как дом в Трехпрудном, советских времен не пережила. В разное время она использовалась под хознужды дома отдыха, потом в конце 1960-х цветаевскую дачу снесли, несмотря на попытки Ариадны спасти ее.
После сноса на месте дома была танцевальная площадка. Сейчас эта территория свободна от каких-либо застроек. Но будет ли когда-нибудь восстановлена дача Цветаевых, обстановка которой подробно запечатлена в мемуарах сестры Марины Цветаевой Анастасии - вопрос.
Любимый Коктебель
Цветаевой достаточно рано пришлось менять дома, вернее, места своего временного проживания - надолго и на достаточно короткие промежутки времени. В подростковом возрасте - тяжелая болезнь матери, и Марина с Асей долго жили в Италии, Швейцарии и Германии, где Марию Мейн лечили от туберкулеза. Здесь девочки скучают по России и по дому, который уже никогда не будет прежним после смерти матери в 1906 году.
Новый дом Цветаевой, временный, но настоящий, - Крым и, в первую очередь, Коктебель. Коктебель Цветаевой связан с домом Максимилиана Волошина, где сегодня ничего не напоминает о ее пребывании, кроме фотографий на стенах.
Но любители творчества Марины Цветаевой знают, что значил для нее Коктебель и гостеприимный дом Волошина. Именно она оставила самый яркий и живой образ поэта, да и самой обстановки, царившей в Коктебеле в очерке "Живое о живом".
Кроме Коктебеля Цветаева в разные годы жила в Ялте, Феодосии, которую Анастасия Цветаева называла "кусочком Константинополя".
Сегодня в Феодосии есть маленький музей сестер Цветаевых, в доме, где снимала квартиру Анастасия. Здесь в основном фотографии и мебель тех времен.
В последний раз Цветаева была в Крыму в октябре 1917 года, когда уже вспыхнула октябрьская революция. После этого жизнь Цветаевой резко изменилась.
Чердак в Борисоглебском, парижские скитания
После революции, с 1917 по 1922 годы, Цветаева с маленькой Алей жили в московской квартире в Борисоглебском переулке. Хотя слово "жили" здесь не вполне уместно. Для Цветаевой это были годы борьбы за физическое выживание.
"…Живу с Алей и Ириной (Але 6 лет, Ирине 2 года) в Борисоглебском переулке, в чердачной комнате. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля… весь запас"", - такими пометками полны записные книжки Цветаевой того времени.
Но экстремальные бытовые условия не мешают яркому творческому расцвету молодого поэта. Настоящая Цветаева живет в стихах и дневниках. Весной 1917 года у нее рождается вторая дочь Ирина, которая умерла в возрасте около трех лет.
"… На одного маленького ребенка в мире не хватило любви", - напишет Цветаева и признает, что в том числе, не хватило и ее материнской любви, которая всецело была отдана Але.
Дом в Борисоглебском, пожалуй, - наиболее сохранившееся из всех мест, связанных с Цветаевой. Сегодня здесь музей и можно увидеть комнаты, в которых жила Цветаева в течение нескольких лет до и после революции, чердак, где она ютилась с Алей в тяжелое время, а также сохранившиеся личные вещи поэта.
Но дом в Борисоглебском как земная точка Цветаевой сохранился лишь чудом. Только благодаря тому, что единственный его жилец - Надежда Катаева-Лыткина, благодаря энтузиазму которой впоследствии был создан дом-музей Цветаевой, отказалась из него выселяться, решив сберечь квартиру Марины.
Перед отправлением в эмиграцию Цветаева, которая ехала к Эфрону, надеялась на новую жизнь. В 1917 году она писала мужу: "Если Бог сделает это чудо - оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака". В какой-то степени это стало самопророчеством. Годы эмиграции оказались также нелегкими, хоть здесь и воссоединилась семья.
В чешской деревне Вшеноры родился сын Мур (Георгий Эфрон). Несмотря на то, что в Чехии Цветаева также жила в экстремальных бытовых условиях, она влюбилась в эту страну. "Таруса - Langackern - Коктебель - Мокропсы (Вшеноры) - вот места моей души. По ним - соберете", - писала Цветаева.
В Чехию она всегда хотела вернуться, уже оказавшись во Франции, и об этом часто писала своей чешской приятельнице Анне Тесковой. Но судьба не позволила Цветаевой после скитаний по парижским углам вернуться ни в одно из любимых мест, мест души, несмотря на физическое возвращение домой, в Россию.
Тебе - через сто лет
Когда обращаешься к жизни Марины Цветаевой, невольно думаешь, а как бы сложилась ее судьба, не вернись она в СССР? Но по-другому быть не могло.
В советскую Россию уехали Аля, Эфрон, и в СССР рвался Мур, который впоследствии будет скучать по Парижу. Цветаева ехала в СССР без иллюзий. Уже точно без надежды обрести здесь дом. "…Можно ли вернуться в дом, который срыт?", - строчки из стихотворения Цветаевой "Страна", написанного еще за 12 лет до отъезда в СССР.
Сегодня под Москвой, в Болшево (Королев) сохранился большой деревянный дом, посреди высоких сосен, бывшая дача НКВД, где семью Эфрона поселили после приезда в советскую Россию. Этот дом, пожалуй, один из символов сталинских репрессий. Отсюда увезли Алю и Эфрона, которых Цветаева уже больше никогда не увидела. Она провела в этом доме около полугода своей жизни.
Сегодня дом имеет статус музея. И он по-прежнему окружен соснами, которые помнят те трагические годы. После Болшево Цветаева с Муром бесконечно меняли углы. Марина обращалась в различные инстанции с просьбой выделить ей жилье, но обрести дом в родной Москве так и не смогла.
Эти мытарства подробно описаны в дневниках подростка Мура, которому спустя несколько лет суждено погибнуть на фронте. Последняя земная точка Цветаевой - . Здесь после долгой и мучительной дороги из Москвы Цветаева прожила с середины до конца августа 1941 года в маленьком углу хозяйского дома, выделенном ей на двоих с Муром.
Она оставила сыну короткую записку: "Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить". Земная бесприютность преследовала Цветаеву большую часть ее жизни. И не только жизни. Место ее захоронения до сих пор точно не установлено.
"Друг! не ищи меня! Другая мода! Меня не помнят даже старики", - писала Цветаева в стихотворении "Тебе - через сто лет". И далее: "Мои стихи! - я вижу: на ветру Ты ищешь дом, где родилась я - или В котором я умру". Это стихотворение написано Цветаевой в возрасте 26 лет. Она не сомневалась в памяти о себе через столетие, несмотря на молодость. И памяти этой уже больше, чем сто лет. А дом, "В котором я умру"... Таким ли видела его Цветаева?
Мнение ав тора может не совпадать с позицией редакции
Московские дома: от дерева к камнюОн достался отцу Цветаевой как приданое его первой жены, дочери историка Д.И. Иловайского. Здесь Марина родилась и провела детство. Это было одноэтажное деревянное здание из 11 комнат с внутренним двориком, наподобие тех, что рисовал художник Поленов.
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном...
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Дом Цветаевых был уютным, и поэтому после замужества Марина искала похожее здание для своей новой семьи. Радовалась, найдя дом на Полянке, и пыталась обставить его, как и дом своего детства. Но в 1913 году Цветаева с супругом уехала в Коктебель, а когда вернулась, шла война. Ее дом переоборудовали в психбольницу. Марина жить в этом здании отказалась.
Но и дом в Трехпрудном был занят - там устроили лазарет. А в революцию «Трехпрудный» дом растащили на дрова. После этого Марина Цветаева больше не приходила в этот переулок. Теперь на месте Цветаевского домика многоэтажный дом.
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды
Грузные, в шесть этажей...
Патрики мало кого оставляют равнодушными
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
Марина Цветаева
Офис, в котором я работаю, находится на Патриарших – в Трехпрудном переулке, поэтому каждый раз дорога на работу напоминает променад. Переулок назван в честь расположения трех прудов, которые засыпали в 19 веке. Патрики мало кого оставляют равнодушными: они скрыты от шумной Москвы большими домами. Внутри тихо, спокойно. Своя атмосфера. Даже в будний день здесь полно людей, которые неспешно прогуливаются вдоль ресторанчиков и кафе. Мне всегда кажется, что даже время здесь течет по-особенному медленно. Если хотите показать гостям столицу с необычного ракурса – сделайте им экскурсию по Патриаршим. Здесь, как и на Тверской, что ни дом, то легенда. Или дом с жильцом-легендой (москвичи-то знают, что именно на Патриарших живет половина российского истеблишмента и творческой интеллигенции). Прогуляемся по одному из переулков района и посмотрим на дома с историей.
Самый мистический дом переулка
Трехпрудный переулок, д.5 – Доходный дом Э.К. Нирнзее Знаменитые жильцы: поэт В. Маяковский, архитектор Л. Поляков (автор гостинцы «Ленинградская»), художник М. Куприянов, актер С. Айдаров, ученый Б. Скрамтаев, прокурор СССР А. Вышинский, политик Л. Веспер. Здесь произошла встреча Булгакова с третьей женой Еленой, которая стала прообразом Маргариты. Доходный дом Нирнзее находится в середине переулка. Не заметить его нельзя: это самый угловатый дом. Кажется, что он состоит только из треугольников и острых углов. За углы и комнату в виде скворечника на крыше его так и прозвали – «Дом со скворечником» .
Дом был построен в 1911 году. Автор – архитектор, предприниматель и домовладелец Эрнст-Рихард Карлович Нирнзее. В свое время его называли автором «московских небоскребов, так как он один из первых стал возводить дома выше восьми этажей. Биография его весьма скучная: точных дат рождения и смерти нет. По одной версии, в 1918 году он покончил с собой, бросившись в лестничный пролет одного из своих домов, по другой – эмигрировал. Нет и фотографий предпринимателя. Он был из тех архитекторов, которые следят за трендами времени: Нирнзее строил дома в эклектике, модерне, неоклассицизме. Практически все его постройки – доходные дома. Маросейка, 13, стр.2, ул. Щепкина, 47, Доходный дом Здорова в Малом Казенном переулке, Доходный дом Борисова в Кривоарбатском переулке, Доходный дом Волоцкой в Большом Козихинском, 28-30, - одни из многих его работ (всего он построил около 40 зданий). Этот дом – один из самых мистических в переулке. Говорят, что здесь бывал Григорий Распутин. Когда-то на месте дома стояла деревянная усадьба. В 1873 году зданием стали владеть Кейсаровы, которые впоследствии сдавали комнаты. В начале 1900 годов это уже были пять небольших трехэтажных корпусов. В 1909 году землю купила А.И. Быстрова, которая переоборудовала один из корпусов под прачечную. А в 1911 участок купил Эрнст Нирнзее.
«Тучерез», «небоскреб» – так называли новое здание за большую высоту для того времени – около 40 м. Внутри были небольшие холостяцкие квартиры. «Дом был чудом высотной архитектуры, чуть ли не настоящим американским небоскрёбом, с крыши которого открывалась панорама низкорослой старушки Москвы…», - писал о нем Валентин Катаев. Здание было обеспечено собственной телефонной подстанцией, электрическими лифтами. На крыше – летний ресторан и театр, смотровая площадка. Еще одна мистическая деталь: во время постройки жители района стали замечать над крышей огоньки.
До окончания строительства случился пожар, причины которого выяснить не удалось. После переезда жена архитектора в первый же день сломала ногу. Позже она и другие жильцы стали жаловаться на неизвестные голоса. По Москве начали ползти слухи о проклятом доме. На этом неприятности не закончились: с крыши упал сын-алкоголик архитектора. Известно, что кто-то даже приходил на крышу ресторана специально, чтобы свести счеты с жизнью. Для «очищения» дома приглашали священника Сретенского монастыря, но тот отказался со словами: «Не нами проклято, не нам и снимать проклятие». В советские времена здесь жила супруга одного высокопоставленного чиновника, которая делала подпольные аборты путем колдовства (так поговаривали люди. А ее мужа называли «Главведьмой СССР»).
В августе 1915 года Нирнзее продал дом банкиру Рубинштейну за 2 млн. 100 тыс. рублей. С банкиром дружил Распутин, который даже как-то приехал очищать дом от нечисти. После его приезда все прекратилось. В подвале дома даже появилось кабаре «Летучая мышь» (позже и другие – кабаре «Кривой Джимми», театр «Ромэн», театр-студия Ф. Каверина, а с 1924 года – Театр сатиры), а в доме стала жить творческая интеллигенция и актеры. Здесь, в квартире № 527, 28 февраля 1929 года на вечеринке у художников братьев Моисеенко Михаил Булгаков познакомился с Еленой Шиловской. Сейчас это жилой дом, на первом этаже которого есть ресторан, магазин. Любопытно, но внутри дома сохранилась прошлая отделка и даже где-то оригинальная дореволюционная плитка.
Дом, который Цветаева считала «уродом»
Трехпрудный переулок, д. 8 Знаменитые жильцы: Марина Цветаева, Рената Литвинова. Когда я иду мимо этого дома из красного кирпича, каждый раз в голове крутится мысль: если бы «Секс в большом городе» снимали в Москве, Керри Бредшоу жила бы тут. Она бы выпархивала с утра со стаканчиком капучино и быстро спускалась бы по ступенькам, а затем неслась в столичную жизнь.
Красный дом был построен в 1928 году по проекту архитектора М. Е. Приемышева на месте одноэтажного дома, где провела свое детство Марина Цветаева. Поэтесса нелестно отзывалась о доме: «Урод», «Домики со знаком породы, с видом ее сторожей, вас заменили уроды грузные, в шесть этажей».
Самая известная обитательница дома – Рената Литвинова.
Особняк архитектора С.М. Гончарова
Трехпрудный переулок, д.2А.
«Трехпрудный. Это слово я прочла на упаковочном ящике черными буквами по видавшему виды дереву. - Трех… то есть как Трехпрудный? - Переулочек такой в Москве, там у нас дом был. - Номер? - Седьмой. - А мой - восьмой. - С тополем? - С тополем. Наш дом, цветаевский. - А наш - гончаровский. - Бок о бок? - Бок о бок. А вы знаете, что ваш дом прежде был наш, давно, когда-то, все владение. Ваш двор я отлично знаю по рассказам бабушки. Женихи приезжали, а она не хотела, качалась на качелях…- На нашем дворе? - На вашем дворе. - В этом доме я росла. - В доме рядом я - росла». Марина Цветаева и Наталья Гончарова.
Особняк архитектора Гончарова сейчас выглядит серым и неаккуратным. На нем – памятная табличка о знаменитых жильцах. Дом был построен в 1985 году. Сам архитектор строил дома в стиле модерн и находился в отдаленном родстве с женой Пушкина Натальей Николаевной. Дом стал знаменит благодаря дочери архитектора Наталье (нетрудно догадаться, в честь кого ее назвали), которая в свое время стала звездой русского авангарда: в особняке находились их с мужем мастерские. В гостях у четы бывали Сергей Дягилев, Иван Машков, Петр Кончаловский. Семья Гончаровых переехала в Москву в 1891-1892 году из Тульской губернии. Если говорить о Гончаровой, то она была дружна с Мариной Цветаевой, окончила женскую гимназию, училась на медкурсах и на историческом факультете Высших женских курсов. С 1901 года занималась живописью и скульптурой. Ее работы выставлялись в Париже, выставках Московского товарищества художников, «Русской художественной выставке» Дягилева, салонах «Золотого руна». В особняк она переехала в 1908 году.
В 1915 году после возвращения супруга с фронта семейная чета по приглашению Дягилева покидает Россию и живет в Европе.
Первое здание «Товарищества Скоропечатни А.А. Левенсона»
Трехпрудный переулок, д.9 стр.1. Одно из самых красивых зданий переулка. Трехэтажный особняк был построен в 1900 году по проекту . Сама типография открылась в марте 1881 года. Первоначально она печатала визитки и коммерческие счета, потом газету «Новости дня». В 1890 она была преобразована в товарищество. Именно там был напечатан «Волшебный фонарь» и «Вечерний альбом» Марины Цветаевой, «Сказки Мельпомены» Чехова. Стиль здания – модерн. Каждый этаж был отдан под специальный цех.
Но типография построена так, что производственный корпус практически не виден, прохожие со стороны Трехпрудного видят парадный административный корпус. Благодаря узким башенкам крыши он чем-то напоминает замок. Он украшен растительными элементами, барельефом с типографскими рабочими, коваными деталями. Сам Левенсон о доме отзывался так: «Здание хотя и выстроено во вкусе средневековых сооружений, но в его наружной отделке сильно чувствуется так называемый «новый стиль». Он смягчает некоторую строгость и сумрачность средневекового зодчества, и поэтому впечатление от фасада нового здания скорее веселое, без малейшей вычурности.
Издали здание красиво выступает своими легкими линиями, высокой шатровой крышей и остроконечностями. Вблизи впечатление значительно выигрывает». Во время революции 1905 года в типографии печатали афиши, в 1917 году здесь была редакция «Социал-демократа». Говорят, что большевики даже просили напечатать Левенсона деньги, но тот отказался. Затем предприятие национализировали. В 1922 году здесь был проведен сбор первого пионерского отряда в СССР. С 90-х годов здесь располагается бизнес-центр. В 2013-2016 годах административный корпус отреставрировали: по фотографиям и чертежам воссоздали интерьеры. Особое внимание стоит обратить на необычный узор потолка в виде спирали и лестницу, перила которой напоминают то ли лаву, то ли волну.
Доходные дома Волоцких
Трехпрудный переулок, д. 11/13, стр. 1 и 2. Знаменитые жильцы: актриса Л. Гурченко, писатель Л. Лагин (автор «Старика Хоттабыча»), хоккеист В. Фетисов, актриса Т. Догилева. Здания были построены по заказу семейства Волоцких. Они обратились к знаменитому архитектору, о котором мы уже писали выше, – Нирнзее.
Дома возводились поэтапно, так как у заказчиков не хватало денег: сперва строили один подъезд, потом улаживали финансовые дела и приступали ко второму. Поэтому все подъезды построены в разном стиле, а некоторые квартиры расположены в шахматном порядке. В 1917 году квартиры отдали под коммуналки. Сейчас это обычное жилье. На первых этажах располагаются кафе и офисы.
Продолжаем путешествие по Марининому дому. Открываем входную дверь. Внутри дома сохранилась парадная лестница из белого песчаника, с дубовыми перилами на литых чугунных балясинах.
«Входишь — темно, потому что не горит лампочка. Ну, это вставим! Проходишь площадку — есть ли справа квартира, я не заметила, слева — есть! Начинается лестница.» (Марина Цветаева)
Фотография из интернета
Витражи над парадной лестницей, мерцание огромного овального окна антресольного этажа, зеркало между первым и вторым маршами - так начинается путь к порогу квартиры №3: «колодцу уюта и волшебства».
«Первый марш, площадка, поворот,» (Марина Цветаева)
Полы на площадках выложены метлахской плиткой, двери квартиры на первом и втором этажах были красного дерева.
«…второй марш — и площадка, там горит лампочка…» (Марина Цветаева)
«…Справа — высокая дверь, двойная. По-моему, она из красного дерева (я не видела еще красного дерева дверей). Входишь…» (Марина Цветаева)
Межкомнатные двери имели накладные резные детали, полы были наборного паркета, потолки украшала лепнина.
«Передняя какой-то странной формы, вся из углов, потому что одна дверь впереди, одна как-то наискось, стеклянная…»(Марина Цветаева)
«Справа — темный коридор. Потолок высоко... на этом месте - все начинается!» (М.Ц.)
«Дверь открывается - вы в комнате с потолочным окном - сразу волшебно!» (М.Ц.)
« Справа - камин. И больше ничего нет. Я так вдруг обрадовалась, но знаешь, это не так, как там. Это - серьезно. Я уже в этой комнате почувствовала, что это - мой дом! Понимаешь? Совсем ни на что не похож. Кто здесь мог жить? Только я! Сережа бы и то согласился…» (М.Ц.)
Застекленные двери вели из прихожей в первую комнату, соединявшую гостиную и столовую. Под потолочным окном - «световым колодцем» - стояла антикварная мебель красного дерева в стиле ампир: круглый обеденный стол со стульями, диваны у противоположных стен, большой буфет с посудой.
На стенах висели картины в багетных рамах, вышитый ковер, под потолком - люстра «со множеством огоньков». На полке большого, облицованного ониксом камина стояли часы в виде верблюда и бронзовый бюст Александра Пушкина.
Сегодня в интерьере гостиной - предметы мебели XIX - начала XX века.
Также представлены и мемориальные вещи. В горке - посуда из семьи Дурново-Эфрон и памятное фарфоровое блюдо, подаренное крестьянами Петру Аполлоновичу Дурново - деду Сергея Эфрона с дарственной надписью «Мировому посреднику Петру Аполлоновичу Дурново от благодарных крестьян Митиной волости».
Здесь же тарелка из немецкой гостиницы «Zum Engel», в которой Марина Цветаева останавливалась летом 1905 года после обучения в пансионе и в 1912 году во время свадебного путешествия. Кофейная пара с портретом Жозефины, жены Наполеона, напоминает такую же, некогда принадлежавшую Марине Цветаевой.
На стене - небольшой живописный этюд «Женевское озеро» кисти Елизаветы Дурново-Эфрон, матери Сергея. Диван, обитый красным штофом, принадлежал Ольге Ивинской, близкому другу поэта Бориса Пастернака, и назывался в её семье «пастернаковским диванчиком».
Гостиную украшают каминный экран XIX века с вышивкой гобеленовым швом и посеребренные вазы начала ХХ века.
На стене возле камина - портреты родителей Цветаевой Ивана Владимировича и Марии Александровны.
Иван Владимирович Цветаев
Мария Александровна Цветаева
Над диваном - фотографии Марины Цветаевой и членов ее семьи. Три крупных изображения в верхнем ряду связаны с любимыми местами поэта. Слева - Анастасия, Марина и Сергей Эфрон в гостиной дома Цветаевых в Трехпрудном переулке.
Слева направо: Анастасия Цветаева, Сергей Эфрон, Марина Цветаева. Москва, Трехпрудный переулок, 8. 1913.
В центре - семьи сестер Цветаевых в Александрове, где летом 1916 года Марина гостила у Анастасии.
Сестры Цветаевы с детьми и мужьями, Маврикий Минц — справа.
Справа - Марина Цветаева в доме у Максимилиана Волошина в Коктебеле, где в 1911 году она встретила своего будущего мужа Сергея Эфрона.
Слева — Марина Цветаева, Лиля Эфрон, в центре — Сергей Эфрон, справа — Владимир Соколов, Вера Эфрон, Елена Оттобальдовна Волошина, стоит Владимир Александрович Рогозинский. 1913.
Нижний ряд:
Иван Владимирович Цветаев с дочерью Мариной, 1906 год
Марина Цветаева. Май 1913, Коктебель
Сергей Эфрон.
Марина Цветаева 1917г
Рядом с фотографиями - акварели Волошина, поэта и художника, старшего друга Цветаевой
Кончался все тот же 14 й год.
«…два дивана … у правой и у левой стены. Над ними… гравюры. Полыхал огонь в камине, за высоким потолочным окном смеркалось…» (Анастасия Цветаева)
«…На двери у Марины висит деревянный молоток. Стучу. Открывает Аля. Вхожу в столовую, большую, прохладную комнату с камином и с потолочным окном-фонарем. В середине большой круглый стол. Вокруг него уютные стулья красного дерева. У стен большие книжные шкафы. На стенах картины и портреты…»
Об изменившемся облике комнаты во времена «военного коммунизма» не раз писала знакомым маленькая Аля.
Из письма восьмилетней Али Е.О. Волошиной 14-го ст<арого> ноября 1920 г.: «…День за днем идут как двойники. Знаешь, что Марина будет рубить чужие шкафы и корзины, я буду убирать комнаты. Живем теперь в бывшей столовой, похожей на тюрьму…»
Из письма Али Е.П. Ланну Москва, 31 русск. декабря 1920 года: «…Новый Год — ведь это тоже смерть — Старого. У нас елка, большая, тощая — трущобница. Останки прежних украшений. Наверху большая папина белая звезда. Я лежала в постеле (нарочно пишу на конце е, — от народного «постеля») — малярия, и чувствовала себя девочкой из старинной детской книжки: елка — болезнь — молодая мать…»
Из письма Анне Ахматовой - девятилетняя Аля 17 русского марта 1921г: «…у нас всю зиму копоть и дым. Над моей кроватью большой белый купол: Марина вытирала стену, пока руки хватило, и нечаянно получился купол. В куполе два календаря и четыре иконы. На одном календаре — Старый и Новый год встретились на секунду, уже разлучаются...На календаре — все православные и царские праздники. Одна иконочка у меня старинная, глаза у Богородицы похожи на Ваши. Мы с Мариной живем в трущобе. Потолочное окно, камин, над которым висит ободранная лиса, и по всем углам трубы (куски). — Все, кто приходит, ужасаются, а нам весело. Принц не может прийти в хорошую квартиру в новом доме, а в трущобу — может…»
Из воспоминаний Марии Кузнецовой (Гриневой)
«…Когда она открыла дверь в столовую, я оторопела. Ненавистный ей быт выглядел как после пожара. Книжные шкафы пусты и раскрыты настежь. Стулья свалены в угол. Пола не видно, он весь завален кипами книг, нотами, рукописями, огромным количеством портретов и фотографий родных и друзей в сломанных рамках с разбитыми вдребезги стеклами, снятыми со стен и брошенными на пол картинами. Шагов наших не слышно. Кажется, что идешь по трясине, ноги утопают в мякоти, под ними хрустят стекла…»
Анастасия Цветаева: «…Несмотря на майские дни, в первой комнате от входа была полутьма. Потолочное окно, годы не протираемое, — не до того было! — тускло светило. Я не сразу поняла, почему комната такая маленькая — она же была большая! Дело же было в том, что мы (человек в ней) двигались, собственно, по ее середине. Накопившееся в тяжелые годы, когда сил хватало только на борьбу за жизнь — а у Марины еще на писание, одну за другой, книг стихов, — не выносилось. Не хватало ни сил, ни времени на давно отставленную, выключенную из внимания, так называемую уборку — мусор, обломки мебели (краснодеревную мебель рубили на топку печурки, вокруг которой теплилась жизнь). И эти странные внутренние стены уменьшали — на вид — комнату. Когда-то она была столовой. На одной стене еще висела вынутая из рамы гравюра, на противоположной стене не было ничего. Стоявших тут когда-то диванов — не было. Исчез и обеденный стол. Опустевшая, им прежде занятая, часть комнаты, немного расширенная, и составляла жилую ее часть. Ближе к камину стоял простой маленький стол, на нем жили тетради, бумаги, чернильница. Рядом с этим очагом творчества тлел очаг питания: посреди смолкших языков романтического каминного пламени, скромной тенью их, возвышалась на коротких ножках печурка... Кругом царила разруха…»
И опять - Аля - о последнем дне в Москве, о дне отъезда: «…Я послонялась по комнатам; к тому времени их в нашем распоряжении оставалось три: проходная, полутемная, с одним лишь тусклым окном-фонарем в потолке, — столовая; маленькая, об одно окошко, глядящее во двор, — Маринина и большая, самая светлая, просторная и безликая, давно уже необитаемая, — детская… На нашей половине царил унылый предотъездный хаос, ничего общего не имевший с тем живым и неувядаемо-разнообразным, порой веселым беспорядком, в котором мы, лишившиеся прислуг и не обретшие их навыков, «содержали квартиру» — а она нас…»
«Маринин дом» Дом-музей Марины Цветаевой Москва 2011 Составители Г.А. Данильева Н.Б. Шаинян
Анна Саакянц «Жизнь Цветавой. Бессмертная птица-феникс» Москва Центрполиграф 2002
Анастасия Цветаева «Неисчерпаемое» Москва Отечество 1992
«Марина Цветаева в Москве. Путь к гибели» Автор - составитель и автор текста Ю.М. Каган Москва Отечество 1992
"Когда я гляжу на летящие листья,
Слетающие на булыжный торец,
Сметаемые — как художника кистью,
Картину кончающего наконец,
Я думаю (уж никому не по нраву
Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),
Что явственно желтый, решительно ржавый
Один такой лист на вершине — забыт."
Неподалеку от шумного Арбата в тихом Борисоглебском переулке (дом № 6, стр. 1) расположено небольшое двухэтажное здание - ныне это Дом-музей Марины Цветаевой, где она прожила нелегкие свои годы с 1914 по 1922 г. Музей этот по-своему уникален не только тем, что сохранились интерьеры, личные вещи, прижизненные издания книг не только самой Марины Ивановны, но и других поэтов, но и тем, что на сегодняшний момент это единственный сохранившийся в Москве дом великой поэтессы. Ее родовое "гнездо" - небольшой деревянный дом в Трехпрудном переулке ныне бесследно "исчез" с лица земли. Музей был открыт в 1992 году - в столетие со дня рождения Марины Цветаевой. И сегодня я приглашаю вас прогуляться по этому интереснейшему дому.
01. В этот дом Марина Ивановна поселилась в сентябре 1914 года вместе со своим мужем Сергеем Яковлевичем Эфроном и дочерью Ариадной или Алей, как ее называли в семье. Сам дом, кстати, был построен в 1862 году. Это был доходный дом на 4 квартиры в стиле московского классицизма.
02. Нас встречает бюст Марины Цветаевой.
03. В 1915 году Марина Цветаева знакомится с поэтессой Софьей Парнок (вторая снизу в левом ряду). Их отношения продолжались до 1916 года, Цветаева посвятила ей цикл стихов "Подруга". Считается, что знаменитое "Под лаской плюшевого пледа..." посвящено именно Софье. После расставания с ней Марина вернулась к мужу, но отношения с Софьей еще долго переживала как личную катастрофу.
05.
06.
07. Весь второй этаж занимал муж Марины Цветаевой - Сергей Эфрон. Это "Чердачная". Именно эту комнату выбрал себе Сергей, когда семья въехала в дом в 1914 году.
08. Обстановку той поры составляли тахта, узкий диванчик красного дерева, шкаф, буфет, маленький круглый столик и письменный стол у окна.
09. На стенах висели гравюры с изображениями любимых полководцев Сергея - Кутузова, Суворова, Корнилова и Нахимова. Справа над чемоданом висит фотопортрет матери Сергея - Елизаветы Дурново.
10. Окна в комнате располагались на разных уровнях. Нижнее окно выходило на плоскую крышу детской, обнесенную балюстрадой. О верхнем, над которым потолок образует подобие ниши, Цветаева написала:
Высоко мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.
11. Обстановку ушедшей эпохи воссоздают старинные предметы мебели и портреты.
12. Фото Марины и Сергея, а также сестры Сергея Елизаветы.
13. О временах "военного коммунизма" напоминают утюг, кофемолка и самовар (в похожем Цветаева варила пайковое пшено).
14. Чемоданы символизируют кочевую жизнь Цветаевой, покинувшей России в 1922 году на долгие 17 лет эмиграции.
15. А у окна быть может сидела сама Марина Ивановна.
16. Следующая комната на том же этаже. Здесь представлены фотографии и некоторые личные вещи семьи Эфрон.
17. Сергей Яковлевич Эфрон родился в семье народовольцев Елизаветы Петровны Дурново (1855—1910), из известного дворянского рода, и Якова Константиновича (Калмановича) Эфрона (1854—1909), из происходившей из Виленской губернии еврейской семьи.
18.
19. Сергей Эфрон и Марина Цветаева познакомились в Коктебеле в 1911 году, когда Марина гостила у своего доброго друга поэта Максимилиана Волошина. В январе 1912 года Марина вышла за него замуж, а в сентябре того же года у них родилась дочь Ариадна.
20. Семейный альбом семьи Эфрон.
21. Здесь же возле окна небольшая статуэтка Максимилиана Волошина.
22. Марина Цветаева.
23. Максимилиан Волошин. Марина и Сергей потом часто гостили у него в Коктебеле и любили это место особенно.
24.
25.
26.
27. Следующая комната на втором этаже полностью посвящена военной службе Сергея Эфрона. Он покинул Москву в 1918 году, чтобы присоединиться к Добровольческой армии. В летние месяцы Цветаева с детьми жила в бывшем кабинете мужа, она воспела эту комнату в стихах.
28. После начала Первой мировой войны, в 1915 г. Сергей Эфрон поступил братом милосердия на санитарный поезд; в 1917 г. закончил юнкерское училище. 11 февраля 1917 командирован в Петергофскую школу прапорщиков для прохождения службы. Через полгода зачислен в 56-1 пехотный запасной полк, учебная команда которого находилась в Нижнем Новгороде.
В октябре 1917 г. Эфрон участвует в боях с большевиками в Москве, затем — в Белом Движении, в Офицерском генерала Маркова полку, участвует в Ледяном походе и обороне Крыма.
29.
30.
31.
32. Походный котелок и нехитрые столовые приборы.
33. Сергей входил в состав "корниловцев" (Корниловский полк).
34. Полевая касса. Банкноты периода Гражданской войны.
35. Элементы амуниции.
36. Жизнь порой играет с нами злую шутку: сначала ты белогвардеец, а потом тайный агент НКВД...
37. Все время, что Сергей был на фронте, Марина ждала его и молилась за его судьбу. Годы Гражданской войны были для нее невероятно трудными. В эти годы появился цикл стихов «Лебединый стан», проникнутый сочувствием к белому движению.
38.
39.
40. Меж тем покидаем второй этаж.
41. Это гостиная. Застекленные двери вели из прихожей в гостиную. Под потолочным окном стояла антикварная мебель красного дерева в стиле ампир: круглый обеденный стол со стульями, диваны у противоположных стен, большой буфет с посудой. На стенах висели картины в багетных рамах, на полке большого, облицованного ониксом камина стояли часы в виде верблюда и бронзовый бюст Александра Пушкина. На стене возле камина - портреты родителей Цветаевой - Ивана Владимировича и Марии Александровны.
42. Диван, обитый красным штофом, принадлежал Ольге Ивинской, близкому другу поста Бориса Пастернака и назывался в ее семье "пастернаковским диванчиком".
43. Над другим диваном с противоположной стороны фотографии Марины Цветаевой и членов ее семьи. Три крупных изображения в верхнем ряду связаны с любимыми местами поэта. Слева - Анастасия (сестра Марины), Марина и Сергей Эфрон в гостиной дома Цветаевых в Трехпрудном переулке. В центре - семьи сестер Цветаевых в Александрове, где летом 1916 года Марина гостила у Анастасии. Справа - Марина в доме у Максимилиана Волошина в Коктебеле, где в 1911 году она и встретила Сергея.
44.
45. У "Макса".
46. Мать Марины Мария Александровна (в девичестве Мария Мейн - из обрусевшей польско-немецкой семьи) ушла из жизни рано (скончалась от чахотки), и Марина осталась на попечении у отца.
47. В горке - посуда из семьи Дурново-Эфрон и памятное блюдо, подаренное крестьянами Петру Аполлоновичу Дурново - деду Сергея Эфрона. Здесь же тарелка из немецкой гостиницы "Zum Engel" ("К ангелу"
), в которой Марина Цветаева останавливалась летом 1905 года после обучения в пансионе и в 1912 году во время свадебного путешествия. Кофейная пара с портретом Жозефины, жены Наполеона, напоминает такую же, некогда принадлежавшую Марине Цветаевой.
48. Из гостиной двери ведут в глубину квартиры, в проходную комнату с роялем, книжным шкафом и нотной этажеркой. Некогда здесь столя рояль, унаследованный Мариной от матери и отданный в трудные времена за пуд ржаной муки. Нынешний инструмент напоминает о своем предшественнике, создавая атмосферу комнаты - "музыкальной шкатулки".
49. Над роялем, как когда-то в доме Цветаевых в Трехпрудном, висит портрет Бетховена.
50. Справа находится комната Марины Цветаевой - своего рода сердце мемориальной квартиры. "Эта была единственная на моей памяти настоящая мамина комната - не навязанный судьбой угол, не кратковременное убежище..." - писала Ариадна Эфрон. Нынешняя обстановка воссоздана по мемуарам родных и гостей поэта близко к первоначальному облику. Над диваном висит портрет Сергея Эфрона. Оригинал, написанный в Коктебеле Магдой Нахман, не сохранился и заменен современной копией.
51. На полу, как и когда-то, лежит волчья шкура.
52. В простенке стоял книжный шкаф-секретер с любимыми книгами из фамильной библиотеки. На стенах висели цветных репродукции картин Михаила Врубеля, у окна стояло "вольтеровское" кресло.
53. У окна стоял большой письменный стол, подаренный Марине ее отцом на шестнадцатилетие. На столе были дорогие Цветаевой вещицы, книги, рабочие тетради. Сегодня здесь копии страниц рукописных книг Марины Цветаевой, продавшихся в Лавке писателей в послереволюционные годы. В угловом шкафу - книги на французском и немецком языках, на нем - образ Богоматери, переданный музею в дар Анастасией Цветаевой.
54. Здесь звучала музыка из вишневой деревянной трубы граммофона, старинной музыкальной шкатулки и шарманки.
55. Здесь же висит потрет Наполеона - одна из значимых для Марины личностей. Настолько значимой, что еще будучи ребенком, она сняла икону со стены своей комнаты и повесила вместо нее портрет Наполеона. Вот мол, мой Бог!
56. Самая светлая и большая комната в доме была отведена дочерям Цветаевой - Але и Ирине. Окна детской выходили во двор и на соседнюю церковь Николы на Курьих ножках, снесенную в 1930-е годы. Обстановка комнаты была частично унаследована из родительского дома в Трехпрудном переулке - большой серый ковер с вязью осенних листьев на полу и высокий книжный шкаф (на фото ниже), в котром хранились не только книги, но и игрушки. Вдоль стены стояли детская кроватка и большой сундук, служивший постелью няне. В комнате были также диванчик и большой зеркало. Справа стоит макет несохранившегося дачного дома Цветаевых в Таруссе, напоминающий о счастливой детстве сестер Цветаевых.
57. Обстановка детской была практически полностью утрачены в годы Гражданской войны, а сама комната какое-то время была необитаема: Цветаева не могла ее отопить. Среди поломанных вещей и игрушек оставались ящики с книгами. Многие из них Цветаева относила на продажу в Лавку писателей.
58.
59.
60. Аля (Ариадна и Ирина).
61. Возле книжного шкафа можно заметить чучело лисы.
62. В экспозиции центральное место занимают портреты дочерей Марины Ивановны - Ариадны и Ирины. Эти фотографии - последние сохранившиеся изображения младшей дочери Ирины - погибшей от голода в 1920 году. Марина в отчаянных поисках еды для дочерей была вынуждена отдать их на какое-то время в детский приют в Кунцево, куда якобы должны были привезти американскую гуманитарную помощь. Однажды Марина, решив проведать дочерей, отправилась в приют и поняла, что никакой помощи и еды дети там не получают. Ариадна тяжело заболела и лежала с высокой температурой практически при смерти. Марина забрала девочку и направилась из Кунцево пешком до Борисоглебского переулка. По дороге сама обессилевшая от длительного голода да еще и с дочкой на руках она падает в обморок. Ее подбирает женщина на повозке и кое-как довозит до дома. Марина кидается по знакомым, просит помощи у всех, кого возможно. Ариадну удалось спасти. И тут Марина случайно узнает, что говорят о какой-то "дочке поэтессы, которая умерла в приюте". Ирина умерла в возрасте 3 лет. В дневнике Цветаева писала: "Вспоминаю - сами вспоминаются! - чудесные Иринины глаза - ослепительно-темные, такого редкостного зелено-серого цвета, изумительного блеска - и ее огромные ресницы. В Иринину смерть я по-прежнему не верю". Я читала разные статьи об Ирине. Есть мнение, что младшую дочку Цветаева любила меньше, чем Ариадну, якобы считая ее "менее развитой", если так можно сказать. Что чуралась ее порой и что это был сознательный выбор между девочками. Я в это не хочу верить.
63. Еще один зал на первом этаже целиком содержит фотографии Марины, ее семьи и некоторые личные вещи поэтессы.
64.
65.
66.
67. Георгий (Мур) Эфрон - сын Марины и Сергея.
В мае 1922 года Цветаевой разрешили уехать с дочерью Ариадной за границу — к мужу, который, пережив разгром Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго жила в Берлине, затем три года в предместьях Праги. В Чехии написаны знаменитые «Поэма Горы» и «Поэма Конца», посвященные Константину Родзевичу. В 1925 году после рождения сына Георгия семья перебралась в Париж. В Париже на Цветаеву сильно воздействовала атмосфера, сложившаяся вокруг неё из-за деятельности мужа. Эфрона обвиняли в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре против Льва Седова, сына Троцкого.
68. Георгий и Ариадна. Георгий погиб в 1944 году на Восточном фронте Второй мировой войны и похоронен в братской могиле. Ариадна Эфрон провела 8 лет в исправительно-трудовых лагерях и 6 лет в ссылке в Туруханском районе и была реабилитирована в 1955 году.
69. Мур был самым любимым и желанным ребенком для Марины. Рожала она его долго, тяжело, будучи в эмиграции в Чехии.
70. Очевидцы утверждали, что Марина во всем потакала и ни в чем не отказывала Муру, делая из него своего "Наполеона". Он рос скрытным и непростым ребенком, Марина фиксировала практически каждый день его взросления.
В 1939 году Цветаева вернулась в СССР вслед за мужем и дочерью, жила на даче НКВД в Болшеве (ныне Мемориальный дом-музей М. И. Цветаевой в Болшеве). 27 августа была арестована дочь Ариадна, 10 октября — Эфрон. 16 октября 1941 года Сергей Яковлевич был расстрелян на Лубянке; Ариадна после пятнадцати лет заключения и ссылки реабилитирована в 1955 году.
