Николай Васильевич Гоголь
Страшная месть
Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости. В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться. Приехал на гнедом коне своем и запорожец Микитка прямо с разгульной попойки с Перешляя поля, где поил он семь дней и семь ночей королевских шляхтичей красным вином. Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого берега Днепра, где, промеж двумя горами, был его хутор, с молодою женою Катериною и с годовым сыном. Дивилися гости белому лицу пани Катерины, черным, как немецкий бархат, бровям, нарядной сукне и исподнице из голубого полутабенеку, сапогам с серебряными подковами; но еще больше дивились тому, что не приехал вместе с нею старый отец. Всего только год жил он на Заднепровье, а двадцать один пропадал без вести и воротился к дочке своей, когда уже та вышла замуж и родила сына. Он, верно, много нарассказал бы дивного. Да как и не рассказать, бывши так долго в чужой земле! Там все не так: и люди не те, и церквей Христовых нет… Но он не приехал.
Гостям поднесли варенуху с изюмом и сливами и на немалом блюде коровай. Музыканты принялись за исподку его, спеченную вместе с деньгами, и, на время притихнув, положили возле себя цимбалы, скрыпки и бубны. Между тем молодицы и дивчата, утершись шитыми платками, выступали снова из рядов своих; а парубки, схватившись в боки, гордо озираясь на стороны, готовы были понестись им навстречу, - как старый есаул вынес две иконы благословить молодых. Те иконы достались ему от честного схимника, старца Варфоломея. Не богата на них утварь, не горит ни серебро, ни золото, но никакая нечистая сила не посмеет прикоснуться к тому, у кого они в доме. Приподняв иконы вверх, есаул готовился сказать короткую молитву… как вдруг закричали, перепугавшись, игравшие на земле дети; а вслед за ними попятился народ, и все показывали со страхом пальцами на стоявшего посреди их козака. Кто он таков - никто не знал. Но уже он протанцевал на славу козачка и уже успел насмешить обступившую его толпу. Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его переменилось: нос вырос и наклонился на сторону, вместо карих, запрыгали зеленые очи, губы засинели, подбородок задрожал и заострился, как копье, изо рта выбежал клык, из-за головы поднялся горб, и стал козак - старик.
Это он! это он! - кричали в толпе, тесно прижимаясь друг к другу.
Колдун показался снова! - кричали матери, хватая на руки детей своих.
Величаво и сановито выступил вперед есаул и сказал громким голосом, выставив против него иконы:
Пропади, образ сатаны, тут тебе нет места! - И, зашипев и щелкнув, как волк, зубами, пропал чудный старик.
Пошли, пошли и зашумели, как море в непогоду, толки и речи между народом.
Что это за колдун? - спрашивали молодые и небывалые люди.
Беда будет! - говорили старые, крутя головами.
И везде, по всему широкому подворью есаула, стали собираться в кучки и слушать истории про чудного колдуна. Но все почти говорили разно, и наверно никто не мог рассказать про него.
На двор выкатили бочку меду и не мало поставили ведер грецкого вина. Все повеселело снова. Музыканты грянули; дивчата, молодицы, лихое козачество в ярких жупанах понеслись. Девяностолетнее и столетнее старье, подгуляв, пустилось и себе приплясывать, поминая недаром пропавшие годы. Пировали до поздней ночи, и пировали так, как теперь уже не пируют. Стали гости расходиться, но мало побрело восвояси: много осталось ночевать у есаула на широком дворе; а еще больше козачества заснуло само, непрошеное, под лавками, на полу, возле коня, близ хлева; где пошатнулась с хмеля козацкая голова, там и лежит и храпит на весь Киев.
Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы. Будто дамасскою дорого́ю и белою, как снег, кисеею покрыл он гористый берег Днепра, и тень ушла еще далее в чащу сосен.
Посереди Днепра плыл дуб. Сидят впереди два хлопца; черные козацкие шапки набекрень, и под веслами, как будто от огнива огонь, летят брызги во все стороны.
Отчего не поют козаки? Не говорят ни о том, как уже ходят по Украйне ксендзы и перекрещивают козацкий народ в католиков; ни о том, как два дни билась при Соленом озере орда. Как им петь, как говорить про лихие дела: пан их Данило призадумался, и рукав кармазинного жупана опустился из дуба и черпает воду; пани их Катерина тихо колышет дитя и не сводит с него очей, а на незастланную полотном нарядную сукню серою пылью валится вода.
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те - не горы: подошвы у них нет, внизу их как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга - не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.
Не глядит пан Данило по сторонам, глядит он на молодую жену свою.
Что, моя молодая жена, моя золотая Катерина, вдалася в печаль?
Я не в печаль вдалася, пан мой Данило! Меня устрашили чудные рассказы про колдуна. Говорят, что он родился таким страшным… и никто из детей сызмала не хотел играть с ним. Слушай, пан Данило, как страшно говорят: что будто ему все чудилось, что все смеются над ним. Встретится ли под темный вечер с каким-нибудь человеком, и ему тотчас показывалось, что он открывает рот и выскаливает зубы. И на другой день находили мертвым того человека. Мне чудно, мне страшно было, когда я слушала эти рассказы, - говорила Катерина, вынимая платок и вытирая им лицо спавшего на руках дитяти. На платке были вышиты ею красным шелком листья и ягоды.
Пан Данило ни слова и стал поглядывать на темную сторону, где далеко из-за леса чернел земляной вал, из-за вала подымался старый замок. Над бровями разом вырезались три морщины; левая рука гладила молодецкие усы.
Не так еще страшно, что колдун, - говорил он, - как страшно то, что он недобрый гость. Что ему за блажь пришла притащиться сюда? Я слышал, что хотят ляхи строить какую-то крепость, чтобы перерезать нам дорогу к запорожцам. Пусть это правда… Я разметаю чертовское гнездо, если только пронесется слух, что у него какой-нибудь притон. Я сожгу старого колдуна, так что и воронам нечего будет расклевать. Однако ж, думаю, он не без золота и всякого добра. Вот где живет этот дьявол! Если у него водится золото… Мы сейчас будем плыть мимо крестов - это кладбище! тут гниют его нечистые деды. Говорят, они все готовы были себя продать за денежку сатане с душою и ободранными жупанами. Если ж у него точно есть золото, то мешкать нечего теперь: не всегда на войне можно добыть…
"Вы слышали ли историю про синего колдуна? Это случилось у нас за Днепром. Страшное дело! На тринадцатом году слышал я это от матери, и я не умею сказать вам, но мне все чудится, что с того времени спало с сердца моего немного веселья. Вы знаете то место, что повыше Киева верст на пятнадцать? Там и сосна уже есть. Днепр и в той стороне также широк. Эх, река! Море, не река! Шумит и гремит и как будто знать никого не хочет. Как будто сквозь сон, как будто нехотя шевелит раздольную водяную равнину и обсыпается рябью. А прогуляется ли по нем в час утра или вечера ветер, как все в нем задрожит, засуетится: кажется, будто то народ толпою собирается к заутрене или к вечерне. Грешник великий я пред Богом: нужно б, давно нужно. И весь дрожит и сверкает в искрах, как волчья шерсть среди ночи. Что ж, господа, когда мы съездим в Киев? Грешу я, право, пред Богом: нужно, давно б нужно съездить поклониться святым местам. Когда-нибудь уже под старость совсем пора туда: мы с вами, Фома Григорьевич, затворимся в келью, и вы также, Тарас Иванович! Будем молиться и ходить по святым печерам. Какие прекрасные места там!"
Николай Васильевич Гоголь
Страшная месть
I
Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости. В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться. Приехал на гнедом коне своем и запорожец Микитка прямо с разгульной попойки с Перешляя поля, где поил он семь дней и семь ночей королевских шляхтичей красным вином. Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого берега Днепра, где, промеж двумя горами, был его хутор, с молодою женою Катериною и с годовым сыном. Дивилися гости белому лицу пани Катерины, черным, как немецкий бархат, бровям, нарядной сукне и исподнице из голубого полутабенеку, сапогам с серебряными подковами; но еще больше дивились тому, что не приехал вместе с нею старый отец. Всего только год жил он на Заднепровье, а двадцать один пропадал без вести и воротился к дочке своей, когда уже та вышла замуж и родила сына. Он, верно, много нарассказал бы дивного. Да как и не рассказать, бывши так долго в чужой земле! Там все не так: и люди не те, и церквей Христовых нет… Но он не приехал.
Гостям поднесли варенуху с изюмом и сливами и на немалом блюде коровай. Музыканты принялись за исподку его, спеченную вместе с деньгами, и, на время притихнув, положили возле себя цимбалы, скрыпки и бубны. Между тем молодицы и дивчата, утершись шитыми платками, выступали снова из рядов своих; а парубки, схватившись в боки, гордо озираясь на стороны, готовы были понестись им навстречу, - как старый есаул вынес две иконы благословить молодых. Те иконы достались ему от честного схимника, старца Варфоломея. Не богата на них утварь, не горит ни серебро, ни золото, но никакая нечистая сила не посмеет прикоснуться к тому, у кого они в доме. Приподняв иконы вверх, есаул готовился сказать короткую молитву… как вдруг закричали, перепугавшись, игравшие на земле дети; а вслед за ними попятился народ, и все показывали со страхом пальцами на стоявшего посреди их козака. Кто он таков - никто не знал. Но уже он протанцевал на славу козачка и уже успел насмешить обступившую его толпу. Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его переменилось: нос вырос и наклонился на сторону, вместо карих, запрыгали зеленые очи, губы засинели, подбородок задрожал и заострился, как копье, изо рта выбежал клык, из-за головы поднялся горб, и стал козак - старик.
Это он! это он! - кричали в толпе, тесно прижимаясь друг к другу.
Колдун показался снова! - кричали матери, хватая на руки детей своих.
Величаво и сановито выступил вперед есаул и сказал громким голосом, выставив против него иконы:
Пропади, образ сатаны, тут тебе нет места! - И, зашипев и щелкнув, как волк, зубами, пропал чудный старик.
Пошли, пошли и зашумели, как море в непогоду, толки и речи между народом.
Что это за колдун? - спрашивали молодые и небывалые люди.
Беда будет! - говорили старые, крутя головами.
И везде, по всему широкому подворью есаула, стали собираться в кучки и слушать истории про чудного колдуна. Но все почти говорили разно, и наверно никто не мог рассказать про него.
На двор выкатили бочку меду и не мало поставили ведер грецкого вина. Все повеселело снова. Музыканты грянули; дивчата, молодицы, лихое козачество в ярких жупанах понеслись. Девяностолетнее и столетнее старье, подгуляв, пустилось и себе приплясывать, поминая недаром пропавшие годы. Пировали до поздней ночи, и пировали так, как теперь уже не пируют. Стали гости расходиться, но мало побрело восвояси: много осталось ночевать у есаула на широком дворе; а еще больше козачества заснуло само, непрошеное, под лавками, на полу, возле коня, близ хлева; где пошатнулась с хмеля козацкая голова, там и лежит и храпит на весь Киев.
II
Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы. Будто дамасскою дорого́ю и белою, как снег, кисеею покрыл он гористый берег Днепра, и тень ушла еще далее в чащу сосен.
Посереди Днепра плыл дуб. Сидят впереди два хлопца; черные козацкие шапки набекрень, и под веслами, как будто от огнива огонь, летят брызги во все стороны.
Отчего не поют козаки? Не говорят ни о том, как уже ходят по Украйне ксендзы и перекрещивают козацкий народ в католиков; ни о том, как два дни билась при Соленом озере орда. Как им петь, как говорить про лихие дела: пан их Данило призадумался, и рукав кармазинного жупана опустился из дуба и черпает воду; пани их Катерина тихо колышет дитя и не сводит с него очей, а на незастланную полотном нарядную сукню серою пылью валится вода.
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те - не горы: подошвы у них нет, внизу их как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга - не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.
Не глядит пан Данило по сторонам, глядит он на молодую жену свою.
Что, моя молодая жена, моя золотая Катерина, вдалася в печаль?
Я не в печаль вдалася, пан мой Данило! Меня устрашили чудные рассказы про колдуна. Говорят, что он родился таким страшным… и никто из детей сызмала не хотел играть с ним. Слушай, пан Данило, как страшно говорят: что будто ему все чудилось, что все смеются над ним. Встретится ли под темный вечер с каким-нибудь человеком, и ему тотчас показывалось, что он открывает рот и выскаливает зубы. И на другой день находили мертвым того человека. Мне чудно, мне страшно было, когда я слушала эти рассказы, - говорила Катерина, вынимая платок и вытирая им лицо спавшего на руках дитяти. На платке были вышиты ею красным шелком листья и ягоды.
Пан Данило ни слова и стал поглядывать на темную сторону, где далеко из-за леса чернел земляной вал, из-за вала подымался старый замок. Над бровями разом вырезались три морщины; левая рука гладила молодецкие усы.
Не так еще страшно, что колдун, - говорил он, - как страшно то, что он недобрый гость. Что ему за блажь пришла притащиться сюда? Я слышал, что хотят ляхи строить какую-то крепость, чтобы перерезать нам дорогу к запорожцам. Пусть это правда… Я разметаю чертовское гнездо, если только пронесется слух, что у него какой-нибудь притон. Я сожгу старого колдуна, так что и воронам нечего будет расклевать. Однако ж, думаю, он не без золота и всякого добра. Вот где живет этот дьявол! Если у него водится золото… Мы сейчас будем плыть мимо крестов - это кладбище! тут гниют его нечистые деды. Говорят, они все готовы были себя продать за денежку сатане с душою и ободранными жупанами. Если ж у него точно есть золото, то мешкать нечего теперь: не всегда на войне можно добыть…
Знаю, что затеваешь ты. Ничего не предвещает доброго мне встреча с ним. Но ты так тяжело дышишь, так сурово глядишь, очи твои так угрюмо надвинулись бровями!..
Молчи, баба! - с сердцем сказал Данило. - С вами кто свяжется, сам станет бабой. Хлопец, дай мне огня в люльку! - Тут оборотился он к одному из гребцов, который, выколотивши из своей люльки горячую золу, стал перекладывать ее в люльку своего пана. - Пугает меня колдуном! - продолжал пан Данило. - Козак, слава богу, ни чертей, ни ксендзов не боится. Много было бы проку, если бы мы стали слушаться жен. Не так ли, хлопцы? наша жена - люлька да острая сабля!
Катерина замолчала, потупивши очи в сонную воду; а ветер дергал воду рябью, и весь Днепр серебрился, как волчья шерсть середи ночи.
Дуб повернул и стал держаться лесистого берега. На берегу виднелось кладбище: ветхие кресты толпились в кучку. Ни калина не растет меж ними, ни трава не зеленеет, только месяц греет их с небесной вышины.
Слышите ли, хлопцы, крики? Кто-то зовет нас на помощь! - сказал пан Данило, оборотясь к гребцам своим.
Мы слышим крики, и кажется, с той стороны, - разом сказали хлопцы, указывая на кладбище.
Но все стихло. Лодка поворотила и стала огибать выдавшийся берег. Вдруг гребцы опустили весла и недвижно уставили очи. Остановился и пан Данило: страх и холод прорезался в козацкие жилы.
В Киеве празднует свадьбу сына есаул Горобець. Почётные гости на свадьбе – смелый казацкий атаман пан Данило Бурульбаш со своей женой Катериной. Посреди шумного веселья Горобець выносит и поднимает две старинных иконы, чтобы благословить молодых. Но из праздничной толпе доносятся крики ужаса: при виде икон один из стоящих среди народа казаков вдруг превращается в страшного горбатого старика с длинным клыком во рту. Щёлкнув зубами, старик исчезает. Пожилые люди говорят, что старик этот – давно известный проклятый колдун, чьё появление всегда предвещает несчастье.
«Страшная месть», глава II – краткое содержание
Данило Бурульбаш со своими казаками и женой Катериной плывёт на лодке по Днепру домой из Киева, гадая, что за несчастье принесёт явившийся на свадьбе колдун. Недалеко от хутора Данилы на другой стороне Днепра стоит мрачный старый замок, а близ него – кладбище с ветхими крестами. Когда казаки проплывают мимо них, из могил вдруг поднимаются три мертвеца. Они пронзительно кричат: «Душно мне!» – и опять пропадают. Тяжкие думы гнетут Бурульбаша всё сильнее. Ему очень не нравится недавно приехавший к ним в гости из чужой земли угрюмый, суровый отец Катерины, который своими повадками совсем не похож на казака.
Гоголь. Страшная месть. Аудиокнига
«Страшная месть», глава III – краткое содержание
На следующий день на хуторе у пана Данилы мрачный, загадочный отец Катерины начинает грубо расспрашивать дочь и зятя, почему они вчера так поздно вернулись домой. Между ним и Бурульбашем закипает ссора. Данило возмущается: почему тесть никогда не ходит в церковь? Оба казака начинают биться на саблях, а потом стреляют друг в друга из мушкетов. Бой прекращается неискренним примирением лишь из-за слёзных уговоров Катерины.
«Страшная месть», глава IV – краткое содержание
Ещё день спустя Катерина рассказывает мужу, что ей приснился сон, будто тот колдун, который явился людям в Киеве – её отец, и будто он уговаривал её выйти за него замуж. Катерина и Бурульбаш садятся обедать, позвав и отца. За обедом Данила дивится: тесть его не хочет есть христианских галушек, брезгует и свининой, как мусульманин или жид.
Вечером Бурульбаш смотрит в окно и замечает, что в мрачном замке на той стороне Днепра загорелось окно. Взяв с собой казака Стецько, он идёт к реке. Пробираясь в зарослях терновника, они внезапно видят, как мимо них проходит в том же направлении отец Катерины. Он переправляется через Днепр и скрывается из виду близ замка.
Страшная месть. Мультфильм по повести Н. В. Гоголя
Стецько и Бурульбаш следуют за ним. У стены замка пан Данило залезает на высокий дуб и видит через окно колдовскую комнату, залитую таинственным светом, со непонятными знаками на стенах, где летают нетопыри. В комнате появляется отец Катерины – и превращается в того самого колдуна, который явился в Киеве.
Колдун творит заклинание и перед ним предстаёт сотканная из воздушного тумана душа его дочери. Зная явно больше, чем сама Катерина, душа начинает обвинять отца: зачем он убил её мать? зачем продолжает творить страшные злодейства? Душа замолкает, заметив смотрящего в окно Бурульбаша. а пан Данило быстро спускается с дуба и возвращается домой.
Гоголь «Страшная месть». Литография В. Маковского
«Страшная месть», глава V – краткое содержание
Бурульбаш рассказывает Катерине про свою ночную поездку, и оказывается, что всё происходившее в волшебной комнате старого замка она видела во сне. Данило убеждается: его тесть – злодей и богоотступник.
«Страшная месть», глава VI – краткое содержание
По приказу Бурульбаша казаки бросают колдуна в глубокий подвал. Назавтра его ждёт страшная казнь. В тоске сидит закованный в цепи колдун и видит: мимо идёт его дочь, Катерина. С горячей страстью он начинает уговаривать Катерину отпереть замок подвала, говоря, что его страшит не казнь, а вечные муки на том свете за совершённые злодейства. Отец убеждает дочь, что если она выпустит его, то он пойдёт в монастырь и тяжким подвижничеством отмолит хотя бы часть своих грехов. Поддавшись женской слабости, Катерина выпускает отца-колдуна – и падает в обморок у двери темницы.
«Страшная месть», глава VII – краткое содержание
Очнувшись, Катерина видит, что отец её скрылся. Никто не знает, что выпустила его она сама.
«Страшная месть», глава VIII – краткое содержание
В корчме близ хутора Бурульбаша собираются вооружённые ляхи. Посреди попойки, карточной игры и гнусных плясок они готовятся напасть на казацкую землю.
«Страшная месть», глава IX – краткое содержание
Пан Данило сидит за столом и в грустном предчувствии близкой смерти рассказывает Катерине про свои прежние казацкие подвиги. Вбежавший слуга сообщает ему о приближении множества ляхов. Во главе своих казаков Бурульбаш выезжает на коне и геройски бьётся с жестокими врагами. Посреди боя на соседнем холме появляется отец Катерины, стреляет в зятя из мушкета и убивает его. Выбежавшая из дома Катерина с рыданиями валится на тело мужа, а ляхов обращает в бегство подоспевший на помощь есаул Горобець.
«Страшная месть», глава X – краткое содержание
Гоголь даёт в X главе «Страшной мести» знаменитое поэтическое описание Днепра при тихой погоде и в бурю. Посреди бури в уединённом месте причаливает на лодке к берегу колдун. Спустившись в тайную землянку среди обгорелых пней, он начинает творить заклинания. Перед ним сгущается белое облако, а в нём ясно выказывается знакомое колдуну мужское лицо. Увидев его, злодей белеет, как полотно, и кричит диким голосом.
«Страшная месть», глава XI – краткое содержание
Катерина в Киеве рассказывает есаулу Горобцу о своих новых страшных снах. Отец снова являлся в них дочери, требовал выйти за него замуж и грозил в случае отказа убить её младенца-сына от Данилы. Горобец обещает защищать Катерину, однако той же ночью её ребенка находят в колыбели зарезанным.
«Страшная месть», глава XII – краткое содержание
Между Польшей, Венгрией и Малороссией стоят высокие Карпатские горы. Ночью по верхушкам гор едет громадного роста спящий витязь, держа в руке поводья от коня, на котором за ним – тоже во сне – скачет младенец-паж…
«Страшная месть», глава XIII – краткое содержание
Катерина, наполовину потеряв рассудок, бродит по густым дубравам, распевая жалобные песни об убитых казаках. Ранним утром к ней на хутор приезжает статный молодой гость, говоря, что он старый боевой соратник павшего пана Данилы. Их дружба якобы была такой крепкой, что Бурульбаш даже завещал ему взять в жёны Катерину, если она останется вдовой. Катерина смотрит на приезжего – и вдруг понимает, что это её отец. Она бросается на него с ножом, но тот пропадает из вида.
«Страшная месть», глава XIV – краткое содержание
За Киевом народ дивится чуду: в небе открывается широкая, величественная картина соседних с Украиной стран и земель. Среди них видны и Карпатские горы, а на них – едущий всадник с закрытыми очами. Колдун тоже видит эту картину и узнаёт лицо рыцаря: именно оно являлось ему при недавнем чародействе в землянке у Днепра. Волосы на голове колдуна встают дыбом от ужаса. Закричав, как исступлённый, он вскакивает на коня и вихрем мчится в Киев, к святым местам.
«Страшная месть», глава XV – краткое содержание
Колдун врывается в пещеру к киевскому схимнику и просит молиться о его грешной, погибшей душе. Схимник разворачивает свою книгу, но видит, что святые буквы в ней налились кровью – значит, грешнику нет и не будет прощения. Колдун убивает схимника, вновь вскакивает на коня и пробует добраться до татар в Крыму, но конь, вопреки его воле, гонит прямо к Карпатским горам. Близ них горные тучи разом очищаются, и перед колдуном в страшном величии предстаёт огромный всадник. Засмеявшись, он хватает проклятого волшебника рукой, от чего тот сразу умирает. От Киева до Карпат поднимаются из могил схожие лицом с колдуном мертвецы. Всадник, вновь засмеявшись, бросает тело отца Катерины в пропасть. Туда прыгают и мертвецы, начиная зубами грызть труп колдуна. А один самый ужасный мертвец тяжко ворочается в земле, но по своему громадному росту не может из неё подняться.
Гоголь «Страшная месть». Литография И. Крамского
«Страшная месть», глава XVI – краткое содержание
В заключительной, XVI главе «Страшной мести», Гоголь объясняет суть греха колдуна. В городе Глухове слепой бандурист рассказывает людям легенду, как в старину жили два друга-казака, Иван и Петро. Долго были они неразлучны, как братья, пока не поймал Иван по приказу короля Стефана Батория одного славного турецкого пашу. Половиной полученного за это жалования Иван поделился с Петром, но тот чёрной завистью позавидовал подвигу, совершённому его лучшим другом. Возненавидел Петро Ивана и раз на горной дороге столкнул его в пропасть вместе с младенцем-сыном. Иван успел ухватиться за сук и с сыном за плечами стал карабкаться вверх, но Петро, не сжалившись на мольбы друга, пикой столкнул их обоих назад.
Царь Небесный спросил у души Ивана, какую бы муку она сама назначила Иуде-Петро. И попросил Иван, чтобы Бог проклял весь род Петро. Пусть последний в этом роду будет таким злодеем, чтобы его деды и прадеды ворочались в своих гробах из-за его грехов, а Петро при этом терпел муку наибольшую: ел землю, не в силах подняться из неё.
И согласился Бог, когда исполнится высшая мера злодейств последнего из рода Петро, совершить страшную месть : поднять Ивана с убитым сыном из гроба на высокую гору, привести к нему колдуна, чтобы мог невинно убиенный бросить злодея в глубокую пропасть. А деды и прадеды, выйдя из могил, будут терзать его в этой пропасти зубами – кроме самого Петро, который в земле сможет лишь грызть самого себя…
В рамках проекта "Гоголь. 200 лет" РИА Новости представляет краткое содержание произведения "Страшная месть" Николая Васильевича Гоголя - второй повести из второй части цикла "Вечера на хуторе близ Диканьки".
Праздновал некогда в Киеве есаул Горобец свадьбу сына, на кою съехалось множество народу, и в числе прочих названый брат есаула Данило Бурульбаш с молодой женой, красавицей Катериною, и годовалым сыном. Только старый Катеринин отец, недавно вернувшийся после двадцатилетней отлучки, не приехал с ними. УЖ все плясало, когда вынес есаул две чудных иконы благословить молодых. Тут открылся в толпе колдун и исчез, устрашившись образов.
Возвращается ночью Днепром Данило с домочадцами на хутор. Испугана Катерина, но не колдуна опасается муж ее, а ляхов, что собираются отрезать путь к запорожцам, о том и думает, проплывая мимо старого колдунова замка и кладбища с костями его дедов. Однако ж на кладбище шатаются кресты и, один другого страшнее, являются мертвецы, тянущие кости свои к самому месяцу.
Утешая пробудившегося сына, добирается до хаты пан Данило. Невелика его хата, не поместительна и для семейства его и для десяти отборных молодцов. Наутро затеялась ссора меж Данилою и хмурым, вздорным тестем его. Дошло до сабель, а там и до мушкетов. Ранен Данило, но, кабы не мольбы и упреки Катерины, кстати помянувшей малого сына, и дальше бы дрался он. Примирились козаки. Рассказывает вскоре Катерина мужу смутный сон свой, будто отец ее и есть страшный колдун, а Данило бранит бусурманские привычки тестя, подозревая в нем нехристя, однако ж более волнуют его ляхи, о коих вновь предупреждал его Горобец.
После обеда, во время которого тесть брезгает и галушками, и свининой, и горелкою, к вечеру уходит Данило разведать вокруг старого колдунова замка. Забравшись на дуб, чтоб взглянуть в окошко, он видит колдовскую комнату, невесть чем освещенную, с чудным оружием по стенам и мелькающими нетопырями. Вошедший тесть принимается ворожить, и весь облик его меняется: уж он колдун в поганом турецком облачении. Он вызывает душу Катерины, грозит ей и требует, чтоб Катерина полюбила его. Не уступает душа, и, потрясенный открывшимся, Данило возвращается домой, будит Катерину и рассказывает ей все. Катерина отрекается от отца-богоотступника.
В подвале Данилы, в железных цепях сидит колдун, горит бесовский его замок; не за колдовство, а за сговор с ляхами назавтра ждет его казнь. Но, обещая начать праведную жизнь, удалиться в пещеры, постом и молитвою умилостивить Бога, просит колдун Катерину отпустить его и спасти тем его душу. Страшась своего поступка, выпускает его Катерина, но скрывает правду от мужа. Чуя гибель свою, просит жену опечаленный Данило беречь сына.
Как и предвиделось, несметною тучей набегают ляхи, зажигают хаты и угоняют скот. Храбро бьется пан Данило, но пуля показавшегося на горе колдуна настигает его. И хоть скачет Горобец на помощь, неутешна Катерина. Разбиты ляхи, бушует чудный Днепр, и, бесстрашно правя челном, приплывает к своим развалинам колдун. В землянке творит он заклинания, но не душа Катерины является ему, а кто-то незваный; хоть не страшен он, а наводит ужас. Катерина, живя у Горобца, видит прежние сны и трепещет за сына. Пробудившись в хате, окруженной недремлющими стражами, она обнаруживает его мертвым и сходит с ума. Меж тем с Запада скачет исполинский всадник с младенцем, на вороном коне. Глаза его закрыты. Он въехал на Карпаты и здесь остановился.
Безумная Катерина всюду ищет отца своего, чтоб убить его. Приезжает некий гость, спросив Данилу, оплакивает его, хочет видеть Катерину, говорит с ней долго о муже и, кажется, вводит ее в разум. Но когда заговаривает о том, что Данило в случае смерти просил его взять себе Катерину, она узнает отца и кидается к нему с ножом. Колдун сам убивает дочь свою.
За Киевом же «показалось неслыханное чудо»: «вдруг стало видимо далеко во все концы света» — и Крым, и болотный Сиваш, и земля Галичская, и Карпатские горы с исполинским всадником на вершинах. Колдун, бывший среди народа, в страхе бежит, ибо узнал во всаднике незваное лицо, явившееся ему во время ворожбы. Ночные ужасы преследуют колдуна, и он поворачивает к Киеву, к святым местам. Там он убивает святого схимника, не взявшегося молиться о столь неслыханном грешнике. Теперь же, куда бы ни правил он коня, движется он к Карпатским горам. Тут открыл недвижный всадник свои очи и засмеялся. И умер колдун, и, мертвый, увидел поднявшихся мертвецов от Киева, от Карпат, от земли Галичской, и брошен был всадником в пропасть, и мертвецы вонзили в него зубы. Еще один, всех выше и страшнее, хотел подняться из земли и тряс ее нещадно, но не мог встать.
Кончается быль сия старинной и чудной песней старца бандуриста в городе Глухове. Поется в ней о войне короля Степана с турчином и братьях, козаках Иване и Петре. Иван поймал турецкого пашу и царскую награду поделил с братом. Но завистливый Петр столкнул Ивана с младенцем-сыном в пропасть и забрал все добро себе. После смерти Петра Бог позволил Ивану самому выбрать казнь для брата. И тот проклял все его потомство и предрек, что последним в роде его будет небывалый злодей, и, как придет ему конец, явится Иван из провала на коне и низвергнет его самого в пропасть, и все его деды потянутся из разных концов земли грызть его, а Петро не сможет подняться и будет грызть самого себя, желая отомстить и не умея отомстить. Подивился Бог жестокости казни, но решил, что быть по тому.
Материал предоставлен интернет-порталом briefly.ru, составитель Е. В. Харитонова
Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости. В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться. Приехал на гнедом коне своем и запорожец Микитка прямо с разгульной попойки с Перешляя поля, где поил он семь дней и семь ночей королевских шляхтичей красным вином. Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого берега Днепра, где, промеж двумя горами, был его хутор, с молодою женою Катериною и с годовым сыном. Дивилися гости белому лицу пани Катерины, черным, как немецкий бархат, бровям, нарядной сукне и исподнице из голубого полутабенеку, сапогам с серебряными подковами; но еще больше дивились тому, что не приехал вместе с нею старый отец. Всего только год жил он на Заднепровье, а двадцать один пропадал без вести и воротился к дочке своей, когда уже та вышла замуж и родила сына. Он, верно, много нарассказал бы дивного. Да как и не рассказать, бывши так долго в чужой земле! Там все не так: и люди не те, и церквей Христовых нет… Но он не приехал.
Гостям поднесли варенуху с изюмом и сливами и на немалом блюде коровай. Музыканты принялись за исподку его, спеченную вместе с деньгами, и, на время притихнув, положили возле себя цимбалы, скрыпки и бубны. Между тем молодицы и дивчата, утершись шитыми платками, выступали снова из рядов своих; а парубки, схватившись в боки, гордо озираясь на стороны, готовы были понестись им навстречу, - как старый есаул вынес две иконы благословить молодых. Те иконы достались ему от честного схимника, старца Варфоломея. Не богата на них утварь, не горит ни серебро, ни золото, но никакая нечистая сила не посмеет прикоснуться к тому, у кого они в доме. Приподняв иконы вверх, есаул готовился сказать короткую молитву… как вдруг закричали, перепугавшись, игравшие на земле дети; а вслед за ними попятился народ, и все показывали со страхом пальцами на стоявшего посреди их козака. Кто он таков - никто не знал. Но уже он протанцевал на славу козачка и уже успел насмешить обступившую его толпу. Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его переменилось: нос вырос и наклонился на сторону, вместо карих, запрыгали зеленые очи, губы засинели, подбородок задрожал и заострился, как копье, изо рта выбежал клык, из-за головы поднялся горб, и стал козак - старик.
Это он! это он! - кричали в толпе, тесно прижимаясь друг к другу.
Колдун показался снова! - кричали матери, хватая на руки детей своих.
Величаво и сановито выступил вперед есаул и сказал громким голосом, выставив против него иконы:
Пропади, образ сатаны, тут тебе нет места! - И, зашипев и щелкнув, как волк, зубами, пропал чудный старик.
Пошли, пошли и зашумели, как море в непогоду, толки и речи между народом.
Что это за колдун? - спрашивали молодые и небывалые люди.
Беда будет! - говорили старые, крутя головами.
И везде, по всему широкому подворью есаула, стали собираться в кучки и слушать истории про чудного колдуна. Но все почти говорили разно, и наверно никто не мог рассказать про него.
На двор выкатили бочку меду и не мало поставили ведер грецкого вина. Все повеселело снова. Музыканты грянули; дивчата, молодицы, лихое козачество в ярких жупанах понеслись. Девяностолетнее и столетнее старье, подгуляв, пустилось и себе приплясывать, поминая недаром пропавшие годы. Пировали до поздней ночи, и пировали так, как теперь уже не пируют. Стали гости расходиться, но мало побрело восвояси: много осталось ночевать у есаула на широком дворе; а еще больше козачества заснуло само, непрошеное, под лавками, на полу, возле коня, близ хлева; где пошатнулась с хмеля козацкая голова, там и лежит и храпит на весь Киев.
